Какой увидел старую Москву Иван Белоусов?

О себе он говорил просто: «Моя жизнь протекала в Москве — я в ней родился 27 ноября 1863 года, вырос и в ней доживаю, никогда никуда не отлучаясь». За этими короткими строчками целая жизнь человека, выбившегося из низов и оставившего заметный след в русской литературе. Он был сыном портного, казалось, что его судьба предопределена с рождения, но мальчик любил читать, да еще и поэтический дар прорезался. В 1882 году он впервые опубликовал стихотворение, правда, под псевдонимом; боялся, как бы не узнал отец.

Вскоре его стихи и небольшие рассказы стали появляться в различных изданиях. Скрыть страсть к литературе от отца не удалось, и старый портной Алексей Белоусов сосватал за сына дочь фабриканта Рахманова, надеясь, что в крепкой купеческой семье парень перестанет блажить и серьезно займется портновским делом. Стоит сказать, что Рахманов, сам выбившийся в люди из босяков, зятю не досаждал, считая, что у каждого в жизни свой путь. А вот жена Ирина увлечения мужа полностью разделяла. Бывает ведь и такое.

Жили молодые небогато, зарабатывая шитьем, да скромными гонорарами. А вот знакомства у них завелись нешуточные. В скромную полуподвальную мастерскую в Потаповском переулке (это за театром «Современник») наведывались братья Антон и Михаил Чеховы, устраивая за самоваром целые диспуты о литературе и живописи. Здесь бывал и Исаак Левитан — «жуткий талант», как говорил о нем Михаил Чехов. Да что и говорить, жизнь свела Белоусова с прекрасными людьми, которых мы сегодня объединяем одним емким словом «классики». Уже на исходе жизни он напишет интереснейшие воспоминания о встречах с Толстым, Буниным, Телешовым, Гиляровским, Горьким, Брюсовым, Леонидом Андреевым и другими «столпами» русской культуры.

Получив наследство после смерти отца, Иван Алексеевич смог поправить свои дела и больше времени уделять литературе. Стал публиковать свои книги, печататься в журналах «Вестник Европы», «Русское Богатство», «Русская Мысль», занимался переводами украинских и белорусских поэтов, сделал полный перевод шевченковского «Кобзаря». С увлечением описывал быт и нравы москвичей. Его литературные зарисовки позволяют увидеть Москву конца XIX — начала XX веков. Это особенно интересно потому, что многих мест, описанных Белоусовым, уже нет на карте современной Москвы, а представленные им типы уже давно исчезли с московских улиц.

Вот какой увидел Москву Иван Белоусов:
«Городом на языке москвичей называлась та часть Москвы, которая заключала в себе Торговые ряды и прилегающие к ним улицы Ильинку, Варварку, Никольскую и Москворецкую. Между прочим, на Москворецкой улице находился Ямской приказ — это очень старое здание, расположенное в середине Москворецкой улицы по правой стороне ее, если идти от собора Василия Блаженного к Москворецкому мосту. Ямской приказ был заселен кимряками-сапожниками, кустарями-одиночками или работавшими по два, по три вместе… Когда в Ямской приказ являлся покупатель, на него со всех сторон набрасывались продавцы и тянули покупателя всякий к себе, расхваливая товар».

«В начале семидесятых годов на месте теперешнего Лубянского сквера был пустырь, ведущий от Ильинских ворот до Варварской площади, пустырь был огорожен деревянным забором. Со стороны Ильинских ворот, на том месте, где теперь стоит памятник павшим героям русско-турецкой войны 1877 года, стояли деревянные постройки, в которых производилась торговля фруктами, сластями и бакалейными колониальными товарами. Сам пустырь служил для склада пустых ящиков, рогож, бочек. В другом же конце пустыря, прилегающем к Варварской площади, находились рыбные торговли, и эта часть почему-то называлась „ерзугой“, а на самой площади стоял народный театр, который был выстроен к Политехнической выставке в 1872 году, устроенной в Александровском саду по случаю 200-летия со дня рождения Петра I».

А как аппетитно он описывал московскую торговлю:
«В посты, особенно великим постом, было много торговцев блинами. Их выносили из пекарен наложенными стопками на небольшие ручные лоточки, ничем не прикрытые, от них валил пар и прельщал покупателей луковым запахом».

Очень красочно представлена близкая ему букинистическая торговля.
«Торговцы старыми книгами, приютившиеся под воротами на Никольской и частью на Лубянке, являлись в то же время и издателями, но не книг, а раскрашенных складных картинок.
Эти картинки, изготовленные литографским способом, представляли собой иллюстрированную русскую азбуку: на отдельной странице рисовался какой-нибудь предмет, начальная буква которого должна была соответствовать известной букве алфавита, внизу под которой находились пояснительные стихи.
Например, на букву Л был изображен разносчик, торгующий зеленым луком, а внизу — надпись:
Хорошее дело — лук,
Только не кушайте его вдруг,
А то меня не взлюбите,
И потом не купите!».

Интересны его описания московской литературной и около литературной среды. В них можно встретить людей, известных нам совсем не по литературным пристрастиям. В 1911 году в Москве к 50-летию со дня смерти Тараса Шевченко был создан музыкально-драматический кружок «Кобзарь». Иван Алексеевич вспоминает: «Я вступил в члены этого кружка, в котором нередко бывал на собраниях и вечерах, посвященных украинской музыке и украинской песне. Не раз на этих вечерах выступал с докладом Симон Петлюра, я встречался с ним в кружке, и, когда на юге появился Петлюра, я никак не мог предположить, чтобы это был тот самый скромный бухгалтер страхового общества Симон Васильевич Петлюра, которого я знал в Москве».

У любителей банного пара вызовут несомненный интерес его описания московских бань, а было их немало. Славились на Москве Суконные бани за Каменным мостом, бани у Бабьегородской плотины, Челышевские, что были на месте нынешней гостиницы «Метрополь», а также знаменитые и поныне Сандуны. С таким знанием дела повествует он о банном священнодействии, что невольно начинаешь ощущать аромат распаренных березовых листьев и мятного пара.

Много интересных зарисовок собрал Белоусов, дав нам возможность вместе с ним пройтись по старой Москве. «Я записал то, что мне пришлось видеть, слышать и пережить и что сохранила мне память в течение более полувека. Я описал ушедший быт московских людей, из которых состояло большинство населения, — рабочих, мастеровых-ремесленников, торговцев и купцов», — такими словами заканчивает он свою книгу «Ушедшая Москва».

Уже в наши дни под этим названием вышел интереснейший сборник, в котором собраны пять книг Белоусова — «Ушедшая Москва», «Литературная Москва», «Литературная среда», «Писательские гнезда» и «Дорогие места». Все они еще при жизни автора стали бестселлерами. Прочитайте, уверен, получите истинное удовольствие.