Орест Кипренский. Как бастард стал первым русским художником, прославившимся в Европе?

В те времена подобное отнюдь не было редкостью. И большинство бастардов, кем, по сути, и являлся мальчик, так на всю жизнь и оставались крепостными. Но, видимо, Дьяконов привязался к ребенку и решил обеспечить его дальнейшую судьбу.

Для начала Дьяконов выдал мать мальчика, Анну Гаврилову, замуж за своего дворового Адама Швальбе, который Ореста усыновил. Когда мальчику исполнилось шесть лет, отец оформил на него вольную, придумал Оресту красивую фамилию Кипрейский (в честь богини любви Киприды) и отправил в Петербург в Воспитательное училище при Академии художеств.

Воспитанников академии держали в строгости, кормили впроголодь, но учили основательно. Для Ореста учеба растянулась на долгие 15 лет. На завершающем этапе обучения Кипренский (фамилию в академии немного изменили) специализировался в исторической живописи, но параллельно у своего учителя, известного живописца Г. И. Угрюмова, прошел хорошую школу создания портретов.

Всю свою оставшуюся жизнь Орест буквально разрывался между желанием писать большие исторические полотна, которые оставляли зрителей равнодушными, и портретами, большинство из которых было написано для заработка, но принесло Кипренскому славу выдающегося портретиста.

Любопытно сравнить две первые крупные работы Кипренского. В 1804 году молодой художник создал «Портрет А. К. Швальбе», вызвавший споры ценителей живописи, посчитавших, что это копия с неизвестного им портрета кисти Рембрандта. Им было трудно поверить, что столь эмоциональное полотно, выполненное в рембрандтовской манере, создано юным живописцем, а изображен на нем обычный крепостной.

На следующий год Кипренский представил в академии, где он оставался пенсионером, крупное историческое полотно «Дмитрий Донской на Куликовом поле». За эту работу, выполненную в классической академической манере, ему присудили большую золотую медаль, дававшую право на заграничную пенсионерскую поездку. Но зрителей картина оставляла равнодушными и событием в художественной жизни отнюдь не стала. Правда, благодаря этой картине Орест получил предложение принять участие в росписи Казанского собора.

В Европе шли наполеоновские войны, поэтому поездку за границу пришлось надолго отложить. Оставаясь в Петербурге, Кипренский занялся созданием портретов, быстро принесших ему широкую известность и хороший заработок, что было для художника весьма кстати. Нелишне отметить, что, окончив академию, Орест получил личное дворянство и должен был соответствовать своему новому статусу.

В эти годы им были написаны портреты А. И. Корсакова, князя П. П. Щербатова и княгини А. В. Щербатовой, Е. П. Ростопчиной, В. А. Перовского А. А. Челищева и др., а также два эмоциональных автопортрета. Лучшим полотном, написанным Кипренским в тот период, считается портрет Е. В. Давыдова. В 1812 году «Портрет лейб-гусарского полковника г-на Давыдова» вместе с еще тремя полотнами был представлен художником в Совет академии на соискание звания академика.

Любопытна дальнейшая судьба знаменитого портрета.

Портрет Давыдова оставался в собственности автора, а после его смерти поступил в Академию художеств и был передан в создававшийся Русский музей. Так как в подписи указывалась только фамилия, в обществе стали считать, что это портрет Дениса Давыдова, а не кого-то из его близких родственников, не снискавших столь громкой славы. Первые сомнения возникли в конце 40-х годов прошлого века, когда был обнаружен старый реестр произведений Кипренского, в котором имелись инициалы изображенного гусара — «Ев. В.».

Первоначально посчитали, что на портрете изображен брат Дениса, Евдоким Давыдов. Позднее к атрибутации подключили военных историков, которые легко установили истину. В начале XIX века в каждом гусарском полку были свои цвета ментика и опушки, собственный рисунок вышивки. По этим атрибутам формы и установили, что изображен на портрете Евграф Владимирович Давыдов, приходившийся двоюродным братом поэту-партизану.

Судьба Евграфа характерна для того времени. Начав службу в 1791 году вахмистром, он за десять лет дослужился до полковника, участвовал во многих битвах с Наполеоном, за храбрость был награжден орденами и золотой шпагой с брильянтами. В знаменитой «Битве народов» под Лейпцигом был тяжело ранен, лишившись ноги и руки. За это сражение был удостоен ордена святого Георгия 3-й степени и двух иностранных орденов. Заслуженного воина произвели в генерал-майоры и уволили в отставку. Е. В. Давыдов скончался на 48 году жизни в родовом имении Аксинино под Тулой.

С наполеоновскими войнами связана целая серия портретов, созданная художником в 1812−13 годах. На них молодые офицеры, с которыми Кипренский был хорошо знаком: М. П. Ланский, А. П. Бакунин, А. Р. Томилов, П. А. Оленин, Е. И. Чаплиц. У изображенных не было времени для длительного позирования. Все портреты нарисованы карандашом с использованием акварели и пастели. В них нет ничего героического — молодые, немного напряженные лица, но глаза выдают, что им уже не раз приходилось бросать вызов судьбе и выходить из испытаний победителями.

После окончания наполеоновских войн Кипренский смог воспользоваться пенсионерской поездкой и уехал в 1816 году Италию. За границу отправился не юный выпускник академии, а сложившийся 34-летний художник, которого на родине сравнивали со знаменитым Ван Дейком. По пути Орест Адамович останавливался в Германии и Швейцарии, где знакомился с работами старых мастеров и демонстрировал свои работы. Стоит отметить, что на европейцев портреты Кипренского произвели впечатление, в Женеве его даже избрали членом местного художественного общества.

Но истинная слава ждала его в Италии, где оказалось много желающих заказать портрет у русского мастера, благо, он и писал прекрасно, и за работу брал недорого. В 1820 году произошло знаменательное событие не только для Кипренского, но и для всей русской живописи: знаменитая галерея Уффици во Флоренции заказала ему автопортрет, чтобы поместить его рядом с портретами признанных мэтров мировой живописи. Он стал первым россиянином, удостоенным такой чести. Только через 12 лет в галерее появится автопортрет следующего россиянина, им станет Карл Брюллов. Затем к ним присоединятся автопортреты Ивана Айвазовского и Бориса Кустодиева.

На родину Кипренский отправился в 1822 году. Ехал не спеша, останавливаясь в крупных городах для осмотра шедевров живописи. В Мариенбаде задержался ради знакомства с Гёте, который дважды ему позировал. Какое-то время работал в Париже.

В Петербург художник вернулся летом 1823 года. Он ожидал хорошего приема, но этого не произошло. В обществе муссировали слухи, что в Италии он был замешан в убийстве натурщицы и прелюбодеянии с малолетней, которую, уезжая на родину, отправил в приют. Кипренский попытался вернуть интерес публики крупным историческим полотном «Аполлон, поражающий Пифона», но оно было встречено холодно.

Несмотря на все проблемы, он продолжал много работать. Именно в это время им был написан знаменитый портрет А. Пушкина, ставший самым репродуцируемым произведением художника. Были и другие удачные портреты, но работалось с трудом, и Кипренский решил вернуться в Италию.

К этому времени темпераментные итальянцы успели позабыть блистательного Ореста, у них теперь был новый кумир — Карл Брюллов. Былой славы, а соответственно, и хороших доходов у Кипренского уже не было, временами приходилось влезать в долги. Только к 1836 году художнику удалось поправить дела и скопить денег на свадьбу с Анной-Марией Фалькуччи. Правда, перед этим ему пришлось перейти в католичество. В семье родилась дочь Клотильда, и Орест стал задумываться о возвращении в Россию. Но судьба распорядилась иначе.

В 1836 году Орест Адамович Кипренский заболел и 5 октября в возрасте 54 лет скончался. Похоронили художника в Риме.

В России его смерть прошла практически незамеченной. В Италии же русские художники и скульпторы собрали деньги, чтобы установить на его могиле мраморную плиту с эпитафией.

Память о художнике продолжает жить. Вглядываясь в прекрасные портреты, созданные его талантливой кистью, мы лучше понимаем ту далекую эпоху и людей, которых Орест Кипренский встретил на своем жизненном пути.