Оказывается, ничего такого сверхъестественного делать не пришлось. Надо было просто-напросто честно и весьма истово воевать. Воевать не абы как, а по науке, самим им же разработанной. «Чем больше врага — тем легче бить его», — так говорил Дмитрий Глинка. Он обладал недюжинной силой и неимоверной выносливостью. Чрезвычайно азартный, он, если бы не надо было заправлять самолёт горючим и пополнять боекомплект, так и носился бы в поднебесье, находя и атакуя всё новые и новые воздушные цели.
Его «Аэрокобру» с бортовым номером «21» знал весь фронт, на котором он воевал, в эфире постоянно звучало: «Я — ДБ, атакую, прикрой». Он летал в разведку и бомбил вражеские аэродромы, расстреливал скопления войск и техники противника, прикрывал наши части от бомбардировщиков врага и, в свою очередь, сопровождал наши бомбардировщики, стараясь не подпустить к ним фашистские истребители. В общем-то, он делал то, что был обязан делать по своему воинскому долгу, но делал это от всей души и изо всех своих сил, одновременно выжимая из техники значительно больше, чем предполагали её создатели.
Много лет спустя один из его ведомых, легендарный советский ас, участник трех войн (Великой Отечественной, войны в Египте и войны в Эфиопии) генерал-полковник авиации Герой Советского Союза Григорий Устинович Дольников в своей книге мемуаров «Летит стальная эскадрилья» вспоминал:
«…Высокого роста, волевой взгляд из-под коротких бровей придавал лицу строгое, даже суровое выражение, и мы, молодые, откровенно побаивались этого взгляда. Мастер воздушного боя, Дмитрий очень метко стрелял с коротких дистанций, пилотировал с большими перегрузками, чаще всего не предупреждая о своем маневре по радио».
А вот что вспоминал о нём другой бывший ведомый, тоже впоследствии ставший Героем Советского Союза, командир «покрышкинского» полка Иван Ильич Бабак:
«Он умел исключительно эффективно использовать складывающуюся обстановку в любой схватке с врагом, хорошо организовывал взаимодействие внутри группы… отличался исключительным искусством ведения боёв на вертикалях».
Вот об этом искусстве воевать на вертикалях и хочется немного поговорить. Наших лётчиков в училищах, которые они заканчивали до войны и когда она уже вовсю шла, учили летать, и учили хорошо. Но вот как вести воздушный бой, им объясняли настолько классически, что использовать эти знания на практике многие не успевали, их сбивали раньше. Немцы разработали специальную тактику войны и преподавали её в своих летных школах. Нашим же, тем, кому удавалось выжить в нескольких первых боях, приходилось постигать её на практике.
Немецкие истребители, как правило, забирались повыше в небо и, выбрав внизу подходящую цель, камнем падали на неё, сбивали и опять взбирались наверх.
После одного такого боя Дмитрий Глинка предложил разбить наших лётчиков на несколько эшелонов. Одни внизу сопровождают бомбардировщики или штурмовики, другие, которые повыше, связывают фашистские истребители, ну, а третьи с ещё более высокой позиции атакуют врага. Командир полка, выслушав предложение молодого лётчика, его одобрил. Так возникла знаменитая «Кубанская этажерка». Помимо явного превосходства, проявляющегося в бою, этот приём давал возможность запутать врага, поскольку он не знал, сколько самолётов ему противостоит.
Вот краткое описание одного из боёв, проведённых Дмитрием Глинкой в небе Кубани. Наша шестёрка, возглавляемая Глинкой, атаковала 60 «юнкерсов», прикрываемых 8 «мессерами», находящимися повыше своих бомбардировщиков. Две группы советских самолётов одновременно ударили по фашистам. Пара Глинки врезалась в строй «юнкерсов» и, крутясь среди них, открыла сокрушающий огонь на поражение. У противника возникла паника, беспорядочно сбросив бомбы, немцы поспешили назад. Глинка со своим ведомым сумел сбить три бомбардировщика. Одновременно советская четвёрка в упорном бою с фашистским прикрытием тоже смогла нанести им поражение, при этом два «мессера» были сбиты, а остальные отступили.
Вот как описал этот бой в своей книге «Цель жизни» прославленный авиаконструктор Александр Сергеевич Яковлев: «Трудно даже мысленно представить себе картину этого боя! Ведь 68 вражеских самолётов направили более 150 стволов своих огневых точек против наших истребителей. Надо было обладать безумной храбростью (…), чтобы ринуться в бой и завоевать победу».
Немцы в ответ начали перед прилётом своих бомбардировщиков большими силами истребителей проводить зачистку неба, пытаясь убрать с него к началу бомбёжки советские истребители. Однако патрулирование, эшелонированное по высоте, позволило с успехом решить и эту задачу. В случае же, если немецких истребителей был явный переизбыток, всегда имелась возможность вызвать по радио дежурную группу на помощь.
Особой строкой надо отметить «свободную охоту», которую иногда стали разрешать нашим асам. Именно в такие моменты Дмитрий Глинка мог проявить свои лучшие качества, необходимые для истинного воздушного бойца: фантастическую реакцию, полное сродство с самолётом, непостижимое чувство дистанции и потрясающую снайперскую точность.
Вот как он сам оценивал, какими качествами должен обладать настоящий ас: «Слабый лётчик вертится в машине, как флюгер, напряжённо следит за приборами, за горизонтом. Нет у него лёгкости в полете, нет той слитности, когда ты и машина — одно целое. А этого нужно добиваться».
Дмитрий оказался прекрасным учителем, но наилучшим способом воспитания он полагал личный пример. И он без устали сбивал вражеские самолёты, уничтожал танки, автомашины, батареи противника. Не жаловал он и пехоту, безжалостно уничтожая её за те секунды, когда стремительно проносился над передовой, поливая всё вокруг огнем и свинцом.
Для Дмитрия кубанские бои стали самыми-самыми. Одержав 20 побед, он превратился в самого результативного аса той компании.
Старший брат старался не отставать от Дмитрия, а иногда даже превосходил его. Это была прекрасная пара, достойная друг друга. Именно благодаря таким асам, как братья Глинки, и многим их товарищам по оружию, в небе Кубани советские лётчики впервые добились превосходства в воздухе.
Всё чаще в наушниках немецких пилотов звучали слова: «В воздухе Глинка!» И немцам было безразлично, какой это из братьев, они знали, что пощады ни от одного не дождёшься.
В восьмой строке от конца необходимо исправить ошибку в написании слова "кАмпания".
0 Ответить
Максим Терец, большое спасибо за внимание
0 Ответить