Можно вспомнить стихи Владимира Высоцкого, которые носят именно такое название.
Может, были с судьбой нелады, нелады
И со случаем плохи дела, дела —
А тугая струна на лады, на лады
с незаметным изъяном легла.
И еще одна строка из стихотворения, в которой звучит слово «дуэль» (напомним, что прототип Атоса погиб в молодом возрасте, как полагают, на дуэли):
Только начал дуэль на ковре, на ковре,
Еле-еле, едва приступил,
Лишь чуть-чуть осмотрелся в игре,
И судья ещё счёт не открыл.
В конце концов, кто из нас не задумывался о том, как могла бы сложиться в дальнейшем наша жизнь, если бы мы связали свою судьбу с другой женщиной, выбрали иную профессию, приобрели новых друзей, совершили или не совершили тот или иной поступок в моменты, которые принято называть «узловыми»?
Но в отличие от обычных людей талантливые писатели задумываются не только о себе, но и о судьбах совершенно посторонних людей, будущих героев своих книг, при этом далеко не всегда следуя простым и проторенным путем. Иногда они создают персонажей, опираясь на события жизни реально существовавших людей. Иногда же реальность для них является лишь первой ступенью, отталкиваясь от которой они конструируют новых, вымышленных или альтернативных героев, новые человеческие судьбы и новые миры.
Почему бы не предположить, что Дюма решил исправить «нелады с судьбой» трагически погибшего в расцвете сил Атоса и придумал ему новую, «альтернативную» жизнь и биографию? И оказалось, что благодаря таланту и воображению писателя нарисованный им портрет вышел настолько ярким, живым и достоверным, что затмил деяния и судьбы многих на самом деле существовавших, при этом далеко не бесталанных людей той эпохи.
Реальный Арман де Силлег д’Атос д’Отвьель погиб на поединке или, быть может, стал жертвой нападения разбойников в 25 лет. Примерно в том же возрасте вымышленный граф де Ла Фер, обманутый миледи и казнивший ее (во всяком случае, он сам так думал), покидает родовое поместье, поступает в королевские мушкетеры и начинает новую жизнь под вымышленным именем.
Атос из «Мемуаров господина д’Артаньяна» Куртиля де Сандраса мало чем напоминает благородного графа де Ла Фер из романа Дюма, за исключением разве что своей храбрости и преданности друзьям (напомним, что двое из них были его братьями). Существует точка зрения, что образ Атоса из «Трех мушкетеров» был во многом навеян чертами характера одного из друзей молодости Александра Дюма, некоего Адольфа де Лёвена.
Журналист Теофраст Ренодо писал:
В Атосе воплотились черты старшего друга Дюма, Адольфа де Лёвена. Он действительно был графом, сыном шведского эмигранта. Он взял шефство над юным браконьером из Вилле-Котре, приобщил его к театру, подтолкнул на путь самообразования и стал его первым соавтором. Именно о нём Дюма мог бы сказать, вслед за д’Артаньяном, что он так помог своим словом и примером воспитанию в нём дворянина. Заметим в скобках, что Левен, как и Атос, одно время тоже сильно закладывал за воротник… Несколько холодный внешне, как все те люди, которые хотят знать, кого они дарят своей дружбой, ибо не могут дарить её без уважения к человеку, дабы не лишить его потом ни того, ни другого, — несколько холодный внешне, Левен был самым надежным, самым преданным, самым нежным другом для тех, кому удалось растопить лед первого знакомства.
Что же, черты сходства между Атосом и де Лёвеном действительно трудно не заметить. Адольф де Лёвен (1803−1874 гг.), драматург и театральный режиссёр, тоже был аристократом и графом, пусть и не французским, а шведским; имел одно время склонность «закладывать за воротник»; был холоден и сдержан в общении, как и полагается настоящему скандинаву, однако, убедившись в том, что имеет дело с порядочным и достойным человеком, превращался в надежного и преданного друга.
Именно Адольф де Лёвен, который иногда приезжал из Парижа в городишко Вилле-Коттре, где жила семья Дюма, накоротке знакомый со столичными знаменитостями, помог юному Дюма войти в большую литературу. Надобно заметить, что они с Дюма были практически ровесниками.
Это был высокий, худощавый юноша с темными коротко остриженными волосами, прекрасными глазами, остриженными волосами, прекрасными глазами, большим, четко вылепленным носом и небрежной аристократической походкой.
Так описывает Левена А. Моруа. Что же, Атос из «Трех мушкетеров» вполне мог выглядеть подобным образом. Молодой Адольф не чурался женского пола и посылал молодым девицам элегии собственного сочинения, что привело наивного провинциала Дюма в совершенный восторг (а что, так можно?).
В прошлом Лёвена (точнее, его семьи) тоже крылась роковая тайна. Речь тоже шла об убийстве, правда, не прекрасной дамы, а грозного владыки. Отец друга Дюма, шведский вельможа Адольф Людвиг де Лёвен (1765−1843 гг.), был одним из участников заговора против Густава III Шведского, который закончился убийством короля.
Граф тоже присутствовал на бале-маскараде в Шведской королевской опере, где произошло убийство, хотя и не принимал в нем прямого участия. В 1792 г. он был приговорен к смертной казни, которая потом была заменена на пожизненное изгнание.
Графу де Лёвену, прозванному «прекрасным цареубийцей», пришлось эмигрировать и жить сначала в Швейцарии, потом во Франции. (А. Моруа)
Отметим, что история убийства Густава была использована Джузеппе Верди в его опере «Бал-маскарад».
Могли ли существовать какие-то иные прототипы самого благородного героя «Трех мушкетеров»?
Сейчас Гегель считается одним из величайших умов человечества. А что его не понимают - так гениев всегда не понимают. А выходит, при...