Что общего между детективом и анекдотом?

Мужик на телеге въезжает в село:
— Люди!!! Я уголь привез!!!
Усталая лошадь оборачивается:
— Ага, блин, ТЫ привез…

После слов возницы мы ожидаем какой-то неожиданной, а еще лучше, смешной реакции селян. Может быть, мужика на телеге опередил парень на самокате или мужик на самосвале и уголь больше никому не нужен? Что, если в селе открыли месторождение угля или, в конце концов, все жители села после визита Греты Тунберг решили вступить в движение зеленых и отныне утеплять свои жилища более экологичным способом?

Но вспомним, что в сетапе истории упомянут скромный труженик — лошадь. Именно на нее-то и легла (в прямом и переносном смысле) вся тяжесть перевозки груза. И поэтому она, как трудящееся существо, имеет право заявить о своих заслугах в полный голос, если конечно, обретет его.

А вот еще одна история, где конь неожиданно становится главным персонажем:

Три ковбоя скачут по прерии, на пути глубокий овраг. Первый ковбой говорит:
— Ковбой я или не ковбой?
Разгон, прыжок — эх, не долетел…
Второй ковбой с легкостью перепрыгивает препятствие и скачет дальше, на пути овраг побольше.
— Ковбой я или не ковбой? — прыгнул и рухнул вместе с конем в пропасть. Третий ковбой с трудом ее перепрыгивает и скачет дальше, на его пути громадная расщелина.
— Эх, ковбой я или не ковбой?
Пришпорил коня, взял разгон побольше. Неожиданно у самого обрыва края конь резко останавливается и говорит седоку:
— Знаешь что? Ты ковбой, вот ты и прыгай…

Заметим, что анекдот, в котором лошадь оказывается на порядок умнее своего простоватого хозяина, типичен для «ковбойского цикла».

А теперь длинный и, скажем прямо, несколько искусственный (возможно, с применением ИИ) анекдот, который становится детективной историей уже не в образном, а в буквальном смысле этих слов:

Шерлок Холмс и его друг доктор Ватсон ведут беседу у камина.
— Холмс, как вы думаете, кем на самом деле был ужасный Джек Потрошитель? — задает вопрос доктор Ватсон.
— Судя по тому, как ловко и безжалостно этот маньяк разделывал свои жертвы, несомненно, что он — медик. Чудовище в человеческом облике, прикидывающееся добропорядочным обывателем, — отвечает Холмс, задумчиво глядя на Ватсона.
— Скорее уж это бывший полицейский или сыщик. Особенно если принять во внимание, как ловко ему удавалось ускользать сухим из рук Скотланд-Ярда. И, несомненно, женоненавистник — известно, что его жертвами были падшие женщины.
— Весьма любопытная гипотеза, Ватсон, — сухо отвечает Шерлок Холмс. — А кстати, куда это запропастилась в столь поздний час наша хозяйка, милейшая миссис Хадсон?
— Похоже, что общение с двумя столь незаурядными джентльменами, как мы с вами, Холмс, не прошло для нее бесследно. В последнее время эта почтенная леди ведет себя до крайности эксцентрично!
— И в чем же это проявляется, Ватсон?
— Она подолгу нюхает ваш кокаин, а потом, надев дорожный костюм, уходит в совершенном одиночестве бродить по трущобам ночного Лондона. Да еще и зачем-то прихватывает с собой вашу накладную бороду и мой чемоданчик с хирургическими инструментами!

Героем следующей истории в очередной раз является умное животное, только на этот раз собака.

В бар заходит человек с собакой и заключает с посетителями пари, что его пес сейчас будет разговаривать с ними. Но собака молчит, и даже не лает. Человек оплачивает пари и уходит под общий хохот.
— Из-за тебя я проиграл уйму денег! — говорит хозяин, оставшись вдвоем со своим питомцем. — Почему ты не заговорил?
— Чудак! — отвечает пес. — Ты только представь, сколько денег мы загребем завтра.

Можно ли этот анекдот отнести к той же категории, что и предыдущие? И да, и нет. Вряд ли пса можно отнести к второстепенным персонажам истории, поскольку он сразу же оказывается в центре внимания публики, хотя сначала не оправдывает ожиданий и ведет себя как обычное домашнее животное, а не сказочный персонаж, наподобие кота в сапогах или Чебурашки. Однако в финале мы узнаем, что хозяин собаки не сошел с ума, и его питомец действительно умеет разговаривать.

В этой истории речь идет скорее не о превращении неглавного персонажа в наиглавнейший, а о трансформации образа: пес действительно оказался говорящим. Более того, он показал, что умнее своего хозяина и способен не только разговаривать, но и планировать действия на шаг вперед (завтра возьмем большой куш). Так что перед нами — классический пример «арки персонажа», т. е. эволюции героя в ходе рассказа (как ни удивительно, такое возможно даже в предельно лаконичной истории).

Незаметный персонаж, который становится главным — это всего лишь один вариант построения сюжета. Существует другой формат, в котором центральная роль в анекдоте отводится персонажу, не упомянутому в завязке. Чтобы появление нового действующего лица, которое сразу же становится главным, выглядело оправданным, необходимо, чтобы это событие, равно как и сам персонаж, вытекали из контекста рассказанной истории.

Только перечитывая в 40 лет книгу «Д'Артаньян и три мушкетёра» ты наконец-то начинаешь понимать, что единственный положительный герой в этой книге — кардинал Ришелье.

Перечитав еще раз анекдот, я вспомнил что приключенческий роман Александра Дюма-отца имеет наименование «Три мушкетёра» (Les trois mousquetaires), а «Д'Артаньян и три мушкетёра» — это не книга, а советский музыкальный телефильм по книге Дюма, снятый режиссёром Юнгвальд-Хилькевичем (что, в общем-то, не меняет сути дела).

Три мушкетера — это Атос, Портос и Арамис; разумеется, нельзя не вспомнить и примкнувшего к ним гасконца Д’Артаньяна, ставшего впоследствии капитаном роты королевских мушкетеров. Кардинал Ришелье не упомянут в сетапе анекдота, однако все, кто читал роман или видел фильм, помнят, что он был главным антагонистом «великолепной четверки» (ну, если не считать миледи де Винтер), строил друзьям бесчисленные козни и едва не погубил их. Но все-таки не погубил, а в конце романа даже подписал указ о производстве Д’Артаньяна в чин лейтенанта роты королевских мушкетеров.

Ришелье — не самый приятный человек; он коварен, жесток, двуличен и мстителен, плетет бесконечные интриги и как будто даже собирается отстранить короля от власти и сам усесться на его место (которое де-факто и так занимал). Такой взгляд был правдив лишь отчасти, потому что романист демонизировал (так и хочется написать — «дюманизировал») личность кардинала.

На самом деле Ришелье, хотя бы просто в силу занимаемой должности, руководствовался интересами державы в гораздо большей степени, чем мушкетеры, основными мотивами поступков которых были обветшавшие к тому времени представления о приоритете сословной чести.

Добро и зло настолько отличаются друг от друга и имеют настолько противоположный характер, что их не следует даже сопоставлять. Это два непримиримых противника, между которыми не должно быть ни пощады, ни обмена, и если добро достойно вознаграждения, то зло — наказания, и с каждым из них надлежит поступать по заслугам.

Эти слова принадлежат не благородному Атосу, графу де Ля Фер, не утонченному и образованному Арамису, и даже не пылкому Д’Артаньяну. Это сказал не кто иной, как «великий и ужасный» Ришелье, которого обычно принято считать политиком-макиавеллистом и приверженцем девиза «цель оправдывает средства».

Таким образом, появление кардинала Ришелье в качестве главного действующего лица в анекдоте вполне оправданно и согласуется с одним из правил детективного жанра, сформулированным Ван Дайном:

Преступником (в нашем случае — главным героем) должен оказаться персонаж, игравший в романе более или менее заметную роль, то есть такой персонаж, который знаком и интересен читателю.

В следующем анекдоте действует еще один наш любимый персонаж, пока ни разу не упомянутый.

Собрались девушки на девичник. Всю ночь они рассказывали анекдоты, забавные истории, делились друг с дружкой своими мечтами… К утру из шкафа выпал умерший от стыда поручик Ржевский.

Казалось бы, поручик Ржевский никоим образом не ассоциируется с девичником — мероприятием, на которое, как известно, мужчинам вход запрещен — ну, за исключением специально приглашенных гостей (пресловутые guest star). Но, в конце концов, на подобного рода тусовке могут оказаться и незваные гости, желающие узнать, о чем думают и говорят милые барышни, оказавшись в тесной дружеской компании. А кто из героев фольклора больше всех интересуется прекрасным полом? Разумеется, бравый поручик; шкаф же в анекдотах — традиционное место, где можно и нужно прятаться такого рода гостям.

Что же услышал поручик Ржевский из своего несгораемого шкафа? Думаю, ничего такого, что не знал раньше. Просто ему, скорее всего, не приходило в голову, что девушки могут думать на те же темы, что и он, и при этом называть вещи своими именами.

Клона Ржевского эпохи Интернета такие разговоры едва ли напугали бы, во всяком случае, «до смерти». Но не будем забывать, что на дворе тогда была эпоха выпускниц Смольного института, длинных платьев, неукоснительного соблюдения правил светского этикета и, что самое главное, «двойных стандартов». Сожительство помещиков с молодыми крестьянками считалось в порядке вещей, однако танец на балу с чужой девушкой мог стать поводом для дуэли (вспомним «Евгения Онегина»), а дворянская барышня, сама написавшая молодому человеку, не сомневалась в том, что такое письмо было поводом «ее презреньем наказать» (вспоминаем «Евгения Онегина» еще раз).

Познакомился парень с девушкой. Погуляли, поболтали и, в общем-то, понравились друг другу. Парень говорит:
— Ну чего, может, поедем ко мне?
Она отвечает:
— Ты знаешь, я тебе прямо скажу, я, наверное, несовременная, но у меня такие принципы. В общем, я решила оставаться девушкой, пока не буду уверена, что я действительно люблю того мужчину, который рядом со мной.
— Ну что ж… Но тяжеловато, наверное, так жить …
— Да, в общем-то, нет. Вот муж, тот психует…

Мужское и женское, инь и янь — вечная тема. Мы ждем, что два главных персонажа — парень и девушка — продолжат выяснять отношения между собой, но неожиданно всплывает новое действующее лицо, которое внезапно становится главным, поскольку именно в его существовании и заключена, в сущности, изюминка анекдота. Муж девушки, который по сию пору был лишен возможности «консуммировать» свой брак. Дуэт, так и не ставший любовным, неожиданно превратился в треугольник, являющийся одной из любимых тем фольклора.

А вот анекдот, где главным действующим лицом становится отсутствующая в завязке истории жена.

Заходит мужик в ювелирный магазин. Девушка-продавщица:
— Ой, мужчина, как хорошо, что вы к нам зашли. Ко дню Святого Валентина у нас две недели 20% скидки, купите что-нибудь в подарок вашей девушке. Вот кулончик золотой в форме сердечка, вашей девушке очень понравится.
Мужик грустно:
— У меня нет девушки…
Продавщица кокетливо:
— Не может быть, такой видный, красивый, высокий мужчина и нет девушки? Почему?!
Мужик грустно:
— Жена не разрешает…

Мужчина женат, но, судя по всему, не против того, чтобы завязать новые романтические отношения. Одна беда — жена не разрешает, а крутить романы втайне, на стороне он еще не научился. А возможно, просто не хочет прилагать для этого каких-либо «экстра-усилий» или, что еще более вероятно, является подкаблучником и панически боится своей жены.

Раз уж речь зашла о любовном треугольнике, я сразу же вспомнил еще один любимый персонаж русского анекдота — мужа, некстати вернувшегося из командировки. Является ли он тем самым «новым действующим лицом»?

На самом деле пресловутый муж почти всегда упоминается в самом начале истории, когда он либо уезжает в командировку либо приезжает из нее.

Уехал муж в командировку. Жена, как положено в анекдотах, привела любовника. Через десять дней раздается звонок в дверь. Жена (с ужасом в голосе):
— Муж!!!
Любовник (с облегчением):
— Ну, наконец-то!

Обычная история. Возвращается муж из командировки, застает свою жену в постели с любовником. Он обалдевший смотрит на них, сказать ничего не может. Жена, вставая с кровати:
— Ну и что, ты будешь верить своим бесстыжим глазам или моему честному слову?!

Впрочем, несколько историй, в которых пресловутый муж появляется лишь в панчлайне, мне удалось-таки найти. Вот одна из них:

Мужик в постели с любовницей…
Она:
— Ты когда-нибудь работал сантехником?
Он удивлённо:
— Нет, а что?!
— Придётся начинать! Муж из командировки вернулся.

Завязка анекдота вполне традиционна, разве что не упомянут муж, отправившийся в командировку. Но мы ждем его появления, и в соответствии с неписаными законами жанра он не обманывает наших ожиданий.

Является ли новоприбывший супруг новым персонажем? Разумеется, да, если говорить о конкретной истории. Но для анекдота как такового он, вне всяких сомнений, старый добрый знакомый и не просто вписывается в контекст сюжета, но и, можно сказать, никуда из него не исчезал.

Следующий анекдот известен в нескольких вариантах, приведу наиболее компактный из них.

Вор залезает в дом, а там сидит в клетке говорящий попугай.
— А Кеша все видит!
Вор накрывает полотенцем клетку, а попугай:
— А Кеша не я! Кеша — бульдог…

Встает вопрос: появляется ли в анекдоте новый герой или происходит трансформация старого? Можно трактовать и так, и сяк. Персонаж (Кеша), в принципе, тот же (бульдог), просто авторы истории придумали неожиданный ход. И если сначала мы считали, что это имя носит птица, то в финале неожиданно узнали, что тот самый Кеша, который все видит — это злой бульдог (или в другом варианте — еще более злой ротвейлер).

«Автору детективов следует избегать всяческих шаблонных решений, идей».

Это пишет Ван Дайн, эксперт в области писания (а точнее, теории такового) детективов.