Как использовали «летучих голландцев»?

Учитывая тогдашние скорости, весть об этом распространилась по миру мгновенно. В Калифорнию хлынуло множество людей. Маленький сонный поселок с испанским именем «Йерба Буэна», то есть «хорошая трава», вдруг превратился в город Сан-Франциско. Имя святого Франциска Ассизского подарила городу и заливу находившаяся здесь католическая миссия монахов францисканцев, потихоньку цивилизовавшая окрестных индейцев.

Сан-Франциско волей-неволей стал «прихожей» золотых приисков Калифорнии. Новый город превратился в скопище палаток и шалашей, в которых на некоторое время поселялись золотоискатели, перед тем как отправиться на поиски счастья в горы Сьера-Невада. «Аргонавтов» привозили сюда корабли со всего света.

Кстати, о кораблях. Запах золота так манил всех прибывавших тогда в Калифорнию, что экипажи многих кораблей попросту сбегали в золотоискатели вместе с пассажирами. И новых матросов капитаны не могли набрать ни за какие деньги. Им ничего не оставалось, как становиться на долгий прикол у причалов Сан-Франциско. К началу 1849 года в заливе образовалось крупнейшее «кладбище» кораблей. Кораблей, абсолютно пригодных к плаванию, но «мертвых» из-за отсутствия на них моряков. Этаких «Летучих голландцев». Городской порт стал напоминать Венецию, но каналы пролегли не между мраморными дворцами, а между высокими сосновыми бортами океанских парусников.

Среди массы народа, вдруг заполнившего улицы города, естественно, было множество людей, мечтавших обогатиться работой более легкой, чем изматывающий труд старателя. Воры, мошенники и грабители переполнили недавно тихий городишко. Убийства и разбой среди белого дня стали обычным явлением. Не мудрено, что в 1849 году городские власти озаботились созданием в Сан-Франциско тюрьмы. Прежняя кутузка, оставшаяся еще со времен, когда город назывался Йерба Буэна, для этого явно не подходила.

Казалось бы, чего проще: снять для этой цели подходящее здание или построить новое. Беда заключалась в том, что из-за золотой лихорадки цены на жилье в городе стали совершенно заоблачными. Денег же на строительство нового «казенного дома», как всегда, не было. Да и затянулось бы это строительство надолго. Рабочих рук в городе не хватало. Все ушли на прииски.

Поэтому отцы города нашли необычное, а самое главное, дешевое решение этой проблемы. Муниципалитет приобрел на «кладбище кораблей» бриг «Ефимия» (Euphemia) и превратил его в плавучую тюрьму. Этот бриг водоизмещением в 167 тонн, построенный в Англии в начале 1800-х годов, был довольно крупным судном. Его длина по борту составляла около 30 метров. За будущую плавучую тюрьму мэрия города заплатила 3500 долларов. Хозяином брига — совершенно случайно — оказался член городского совета Уильям Дэвис.

«Ефимию» поставили на якорь у главного причала городского порта. Трюм разгородили под камеры, а на палубе разместились охранники. К декабрю 1849 года переоборудование корабля в тюрьму было закончено. На это понадобилось около тысячи долларов. Еще полтысячи долларов стоил доставленный в январе 1850 года тюремный инвентарь. Итого, новая тюрьма обошлась муниципалитету в 5400 долларов. Для сравнения: постройка одноэтажного деревянного дома с черепичной крышей в тогдашнем Сан-Франциско стоила около 15 тысяч долларов. Действительно, экономия получалась существенной!

Надо сказать, что идея использовать «летучих голландцев», застрявших в заливе Сан-Франциско, для сухопутных целей уже была не новой. Один из покинутых кораблей стали использовать в качестве церкви. А прогуливаясь по Монтгомери-стрит, улице, проложенной вдоль бывшего причала, жители города видели зрелище феерическое. Над мостовой возвышались два корабельных носа. Славные парусники «Аполло» (Apollo) и «Найэнтик» (Niantic) расстались с мачтами и с парусами. На их палубу теперь можно было подняться прямо с улицы по трапу. На первом корабле устроили магазин и салун, на втором — отель. Вместительный трюм в обоих случаях, естественно, использовался в качестве склада.

Как раз рядом с этими очагами торговли и культуры, неподалеку от центрального причала, стала на якорь плавучая тюрьма. 1 февраля 1850 года она приняла на борт первых заключенных. На борту «Ефимии» устроили также камеры предварительного заключения. Кроме того, в трюмах корабля был оборудован первый в Калифорнии официальный приют для душевнобольных.

Деньги на свое содержание заключенные добывали, трудясь днем на берегу (как правило, в кандалах). Надо думать, что на эти работы арестанты выходили охотно. На борту их запирали по 4−5 человек в камеру размером меньше 1 кв. м. В жаркий калифорнийский полдень там просто можно было свариться в собственном соку. Да, и уж если говорить о собственном соке, то вонь в тюремных трюмах стояла такая, что охранники по утрам соглашались спускаться вниз только после хорошего проветривания.

К счастью, плавучая тюрьма просуществовала недолго. В начале 1851 года проблему «ничейных» кораблей, заполнивших залив Сан-Франциско, решили радикально: их затопили. Конечно, предварительно со всех судов сняли все, что представляло собой мало-мальскую ценность. Затопленные корабли завалили горной породой и на этой дамбе построили новый деловой район города.

Именно в этом новом районе, на Бэттери-стрит, основал свой галантерейный магазин Ливай Страусс (Levi Strauss) (1829−1902). Он прибыл на Западное побережье из Нью-Йорка в 1853 году. Среди прочих товаров в своем магазине Л. Страусс начал продавать рабочие брюки для золотоискателей, мгновенно ставшие хитом продаж. Легенда говорит, что первые такие брюки Ливай Страусс сшил из парусины, снятой с затопленных в бухте кораблей. Через несколько лет на Бэттери-стрит обосновалась штаб-квартира компании «Levi Strauss & Co», развернувшей производство и сбыт знаменитых джинсов.

В январе 1921 года совсем неподалеку от этого здания, на углу Бэттери-стрит и Сакраменто-стрит, начали строить Федеральный резервный банк. В котловане на глубине около 10 метров строители обнаружили полусгнивший остов корабля. Историки установили, что это — остов плавучей тюрьмы «Ефимия». В десятке метров от него нашли еще один затопленный в 1851 году корабль. Это был «Аполлон», прославившийся в свое время, как салун с тем же названием.