Художник Жан Беро бродит по Парижу. Прогуляемся с ним?

В 1889 году Жан Беро участвовал во всемирной выставке от Французского общества акварелистов, затем писал парижскую жизнь так называемой «Прекрасной эпохи» (1871−1914 годы). Персонажи Беро — буржуа, живущие в самом центре Парижа. Они ходят в театр, сидят в кафе, гуляют по бульварам Сен-Дени и Капуцинок.

«Представление в театре „Варьете“». Похоже, дают оперетту Имре Кальмана «Марица». На сцене — герой-жених Коломан Зупан и графиня Марица. И он вот-вот запоет:

Поедем в Вараздин, где всех свиней я господин,
Ах, ради ваших глаз поедем хоть сейчас!

Контрабасист делает глазки кому-то в партере. В ложе бенуара — дама в шляпке и мужчина. Его мало интересует, что делается на сцене, он разглядывает зал в бинокль.

«Бистро». Последние посетители. Они зашли после оперетты, за бокалом вина и кружкой пива потеряли представление о времени. Поздно, уже нет ни одного посетителя. Даже обслуга куда-то подевалась.

Кто они? Тот, что в светлом пиджаке — художник, смотрит куда-то вверх, его папка с рисунками лежит на соседнем столе. Ему неинтересно то, что говорит визави. И вообще, у него вид шалопая. А что ему доказывает собеседник? Может быть, что пора бросить ремесло, которое не кормит, и приняться за ум?

Их спутница (скорее всего, модель и любовница одновременно) дремлет, слегка опьянев и не дождавшись конца разговоров. Рука безвольно повисла, того и гляди — голова упадет на стол.

«Первое причастие». Громадный собор с надписью на фронтоне «Свобода. Равенство. Братство». По лестнице спускается вниз вереница девочек, им предшествует офицер в парадном одеянии.

По сторонам под сводами стоят родители в ожидании окончания церемонии. Две дамы уже получили своих причастившихся дочек и уходят. Все очень серьезны: первое причастие — один из самых торжественных моментов в жизни юных католичек.

«Бульвар Капуцинок». Конец лета. Листва еще на деревьях и переливается чуть ли не всеми цветами радуги. Прохладно, все одеты не по-летнему. Мужчина в котелке стоит с газетой, читает. Вероятно, изучает биржевую сводку. За ним — афишная тумба. Посыльный переходит дорогу с чемоданом и коробками. На бульваре движутся экипажи. Поодаль виден приближающийся дилижанс.

Одна деталь весьма любопытна: двусторонняя скамейка на бульваре, на которой сидит месье в шляпе. Для чего скамейка? Может быть, справа от зрителя располагается какое-то заведение, покидая которое, посетители ждут на ней извозчиков? А может быть, это остановка дилижанса?

«Девушка переходит бульвар». Осень, деревья стоят полуголые, моросит дождь, блестит мокрая мостовая. На заднем плане — афишная тумба. На приствольных кругах деревьев — чугунные решетки.

Девушка очень спешит. Она только что купила себе обновку (скорее всего, сапожки на зиму) и бежит домой насладиться покупкой.

«Театр „Водевиль“». Поздняя осень, деревья без листьев. Ветрено, мужчины придерживают шляпы. Женщина с корзинкой подобрала подол — вдруг ветер поднимет его на голову!

Бравый кирасир с осиной талией переходит улицу. Во рту у него папироса, голова слегка втянута в плечи — холодно. Поодаль слева — конка, толпа цилиндров. Видимо, ждут начала представления или появления любимых актрис.

Может быть, на сцене этого театра выступала Лина Кавальери — мировая звезда начала XX века?

«Бульвар Сен-Дени». Начало зимы, первый снег. Публика одета тепло. Повар (справа), разгоряченный на работе, вышел охладиться — на нем только рубашка и фартук.

На заднем плане — арка Сен-Дени, которую поставил Людовик ХIV в честь своих побед. От нее начинается «королевская дорога», которая ведет в Лувр. Возле нее видно трамвай с пассажирами на крыше.

«Выход буржуа». Зима, холодно, изо рта швейцара идет пар, лошадь выдувает пар из левой ноздри (правая заложена, что ли, или у художника кончилась краска?). Нищие толпятся у подъезда с протянутыми шляпами, девочка тянет руку к человеку в котелке, который садится в экипаж.

Нищие стоят кучкой. Видимо, это для него и для них — привычное дело. То есть он выходит из дома после обеда: изо рта торчит послеобеденная сигара (никогда не мог понять людей, которые курят на ходу, никакого удовольствия). Каждый день в одно и то же время. Возможно, и милостыню он подает по определенным дням, а эти нищие — его постоянные просители.

Жан Беро умер в Париже в 1935 году, похоронен на Монпарнасском кладбище рядом со своей матерью. Это была его последняя прогулка.