Рисование и жизнь. Стоит ли делать наброски?

Однако из того, что искусство беглой зарисовки утратило основной смысл, вовсе не следует, что оно стало в целом бесполезно и малоинтересно. Для того чтобы довести картину до фотографической точности, надо работать приблизительно неделю часов по восемь. Люди согласятся с тем, что это произведение искусства, потому что распознают его по очень простым признакам: на холсте и в раме. Но теми же признаками обладают и любые пятна.

Если они побывали на выставке, имеют название и могут быть отнесены к какому-либо направлению искусства, то пятна и линии, возникшие за считанные минуты, могут иметь не меньшую ценность, точнее, цену, чем мастерская живопись, которую днями и месяцами доводили до совершенства. Это как будто лишает смысла серьезную работу, и огромное число любителей начинает ляпать что попало, делая ставку на искусство самопродвижения.

Пусть себе забавляются. Интереснее судьбы тех, кто чувствует в себе талант, но не занимается его развитием, ощущая бессмысленность этого занятия. Они как будто не вправе отдавать свое время такой глупости, как рисование, живопись или скульптура.

Но любой человек вправе отдыхать и быть наедине с собой. И именно в это время можно позволить себе поработать своим талантом со своим внутренним миром. И самое простое, с чего можно начать — с набросков.

Ответственность минимальна, это ведь не живописное полотно трехметровой высоты. Времени требуется мало: простенькие наброски получаются минуты за три, посложнее — за четверть часа. Бумаги и карандашей, ручек, фломастеров у людей вроде бы в изобилии. Но надо бы понимать, что дает набросок.

Если вы в новом месте, то увидите гораздо лучше то, что попытаетесь нарисовать. Нам кажется, что мы все замечаем, однако восприятие подгоняет видимое под наши стереотипы, и вскоре оказывается, что мы помним увиденное очень приблизительно, да и то если успели для себя дать название и связать с каким-то интересом. Достаточно присесть на скамью, достать блокнот и изобразить то, что перед глазами, чтобы момент обрел особый смысл, а видимое запечатлелось детально.

Просматривая фотографии места, мы, как правило, воспринимаем лишь знаки и понятия, и просмотр фотографий идет как будто с простеньким комментарием: «Здесь был я». Но если то же место было зарисовано, то всматривание как будто продолжает рисование.

Набросок — в современности его называют английским словом «скетч» — это незавершенное действие, которое требует своего продолжения, и зрение продолжает работу над распознаванием объектов. Где-то в глубинах ума продолжается работа, и занятое чем-то совсем другим обыденное сознание не получает отвлекающих сигналов от нашего огромного мощного мозга о том, что ему нечего делать, он пропадает от скуки.

Набросок способен уловить мимику, движение, обобщенную характеристику череды сменившихся моментов. Он отлично фиксирует мысли, причем их потом можно будет прочитывать одним взглядом.

Однажды меня узнал на улице человек, с которым не виделись четверть века. Мы были в одной изостудии, руководитель которой приучал зарисовывать лица по памяти после минутного разговора. Пусть сходства будет мало, зато в момент рисования возникнут вопросы, которые сделают последующие взгляды на этого человека гораздо более внимательными, что автоматически приведет к запоминанию. После пары зарисовок он знал моё лицо лучше, чем самые близкие люди.

А у меня есть конспекты, которые интересно просматривать, потому что поверх текста то синичка сидит, то профессор глядит. И еще есть тетрадь, в которой на каждом из 96 листов, разделенных линиями на 16 частей, зафиксированы мгновения жизни. Маленькие кадрики содержат реальные события с обидами или триумфами, и тактику общения, и стратегию жизни, и содержание прочитанных книг, и сцены из спектаклей. Они воспринимаются как громадное богатство, с которым неизвестно, что делать.

Говорят, на небесах очень скучно без нашей реальной жизни. Но у меня есть покадровая съемка длинной интересной жизни, в детали которой можно будет всматриваться до бесконечности, потому что наброски помогали их видеть.