Естественно, художников тоже кусали и вши, и блохи. И живописцы отыгрались тем, что написали множество полотен, отражающих борьбу с попрыгуньями. Герхард Терборх, художник «Золотого века голландской живописи», посвятил процессу изживания блох по крайней мере две картины.
…Мальчик отложил в сторону уроки и сейчас ищет блох, которые беспокоят его пса. Его лицо выражает крайнюю озабоченность: видимо, ему не удается раздавить попрыгунью.
Еще одна картина Терборха: мать ищет вшей у дочери. Здесь нет такой напряженности, все поспокойнее. Мама умеет делать это лучше мальчика, ни одна вошь от нее не ускользнет.
Адриан ван Остаде — тоже из плеяды голландских художников — изобразил ту же охоту на вшей, только что в совершенно антисанитарных условиях, в амбаре. Почему-то картину художник назвал «Зрение». Видимо, чтобы не оскорблять чувства культурных людей, которые будут ее рассматривать, с одной стороны, а с другой — как бы намекает, что подслеповатому никогда не найти вошь.
Еще один художник, тоже из «Золотого века голландской живописи», Питер де Хох нарисовал маму за поиском вшей.
Эти и множество других картин зафиксировали сам процесс ловли блох и вшей в разных позициях и в разной степени обнаженности охотниц за кровопийцами (почему-то мужчины за таким занятием встречаются очень редко). И есть еще несколько полотен, на которых эта ловля, если можно так выразиться, автоматизирована.
Был такой период в позднем Средневековье, когда в моду вошли блохоловки — коробочки с прорезями, в которые закладывали нечто привлекательное для блох (например, мед, душистые вещества). Кроме того, использовали мех, который привлекал блох и вшей: горностай, соболь, куница. И поскольку этот предмет был принадлежностью избранных, он стал развиваться как бы сам по себе. Если на портрете 1560 года видна только шкурка соболя, то на более поздних полотнах ясно видно, куда вела любовь к роскоши.
Для борьбы с кусачими и сосущими умные люди додумались делать нечто вроде ловушек. Они были разборными, внутрь помещали приманку — и так носили. Дамы прятали эти блохоловки в прически, благо место на голове позволяло это сделать (вот откуда название прически «вшивый домик»!).
Кроме обычных блохоловок были еще и баночки для блох, своего рода террариумы. То есть блохе там позволялось жить. Знатоки пишут, что среди ловеласов была популярна такая забава: поймать на теле любовницы блоху, поместить ее в эту баночку и носить с собой. Вероятно, кавалеры даже хвастались своими блохами (и блохастыми любовницами). Если блоха подыхала — ее надо было заменить точно таким же способом: отловить на теле предмета вожделения.
(История не донесла до нас, насколько любвеобильная публика разбиралась в породах кровососущих. Какую из них — блоху, вошь платяную, вошь головную или вошь лобковую — искали и отлавливали изощренные любовники, неизвестно.)
Вернемся к живописному изображению блохоловок. Шкурки зверья с тонким мехом были для блох идеальным жилищем. Знать украшала эти шкурки, а как изощрялись ювелиры! Хотя маленьким вампирам все эти выкрутасы были безразличны. Золото, эмаль, драгоценные камни, жемчуг! Вот уж, действительно, для друга дорогого ничего не жалко!
Вошки-блошки не остались и без внимания гончаров. То есть не совсем гончаров — фарфоровых дел мастеров. Естественно, они изобразили в фарфоре дам. Естественно, за не очень приятным занятием — ловлей блох. Естественно, в труднодоступных местах. И вот что из этого получилось: фигурка с секретом. Вроде как, когда она стоит на основании, все как обычно. Но если ее перевернуть и посмотреть на дно — что нам открывается! Белоснежная кожа, на которой краснеет след укуса. Вот где она, виновница неудобств!
Блоха оставила след и в музыке. Самое первое, что приходит на ум, — народная песня о блохе:
Жила-была одна блоха,
Она лечить была лиха,
Пять мух залечила, да пять комаров,
Да пять тараканов, да пять пауков.
Блоха ленива не была,
Всё чисто в доме подмела,
Поставила греться большой самовар,
Сама поскакала скорей на базар.
Песня длинная, как бы слепок с людской жизни: купила кренделей, махорку для мужа… А пока ее не было дома голодные блошата разорались, блох (муж блохи) начал их лупить…
По странному стечению обстоятельств эта народная песня была очень популярна в художественной самодеятельности. И по радио ее передавали почти так же часто, как песню Модеста Петровича Мусоргского «Блоха» в исполнении Федора Ивановича Шаляпина.
Самое последнее событие из музыкальной жизни блох — опера Родиона Щедрина «Левша», в которой блоха поет.
Родион Щедрин не первый композитор, озвучивший блоху. Известно также сочинение Юрия Александровича Шапорина (1887−1966) «Шутейная сюита „Блоха“», написанное в 1928 году. Сюита была написана к пьесе Замятина по «Левше» Лескова.
Ольга Рррр, Спасибо за отзыв!