Место для неё было выбрано как нельзя удачнее. По свидетельству филолога и археолога Константина Федоровича Калайдовича, который в 1811 году выпустил в Москве книгу «Известие о древностях славяно-русских и об Игнатии Ферапонтовиче Ферапонтове, первом собирателе оных», заведение книгопродавца стояло у Спасских ворот «на Спасском мосту». Историки считают, что это был не только мост от Спасских ворот через ров, но и помост, тянувшийся вплоть до Лобного места. По обеим сторонам помоста располагались ряды лавок — в общем, было тут самое торговое место. По соседству с ферапонтовой стояли лавки с «фрязьскими» картинками — гравюрами и лубками. Где-то там же, «на Спасском мосту», была и лавка известного русского просветителя, писателя и издателя Николая Ивановича Новикова, где продавали выпускавшиеся им журналы и книги.
В отличие от него Игнатий Ферапонтович занимался старинными манускриптами, рукописными и печатными. Эту страсть он обрёл, едва выучившись грамоте. Мальчик увлечённо разбирал древние церковные книги. Читая и перечитывая их, «сколько дозволяло ему время, без помощи иностранных языков и наук, он запасся богатыми познаниями и собственным опытом дошёл до того, что некоторые из знатоков русских древностей считали за честь советоваться с ним при изъяснении старинных книг и других древностей и даже называться его учениками», — отмечал «Русский Биографический Словарь» под редакцией председателя Императорского Русского Исторического Общества Александра Половцева. Ферапонтов «с невероятной ревностью собирал, где только мог проведать, все древние книги, нередко и сам покупая их дорогою ценою. Заслуги Ф. заключаются в том, что благодаря его стараниям сохранилось несколько сотен важных книг, которые могли бы совершенно пропасть от нерадения».
Лавка Игнатия Ферапонтовича была и своеобразной библиотекой — он охотно позволял профессорам находящегося поблизости Московского университета пользоваться своим собранием для учёных исследований. К его коллекции неоднократно обращались тогдашние светила науки Антон Барсов, Дмитрий Синьковский, Федор Баузе. У Ферапонтова же они покупали и многие раритеты. Покупки даже одного только Баузе впечатляют.
В этом списке — Пролог, писанный на пергаменте уставным письмом в Великом Новгороде (1229), Степенная книга, переведённый с польского Лечебник (1588), рукописные Библии, первый напечатанный в Москве Апостол… «Сия Псалтирь принадлежит московской духовной цензуре, куплена у московскаго купца Игнатия Ферапонтовича Ферапонтова 1812 года марта 8 дня», — значится на первом листе писанной полууставом книги «в огромный лист», датируемой началом XVIII века.
Калайдович, хорошо зная коллекционеров своего времени, писал: «Лет за 40 перед этим весьма немногие думали о собирании оных». С Игнатием Ферапонтовичем он познакомился, когда тот был уже «почтенным стариком» и «не было такой… книги до времен Петра, которой бы Ферапонтов не имел в своих руках». Из этих слов современные исследователи делают вывод, что широкое собирательство книг началось на Руси приблизительно с 1770-х годов. Тогда же появились, очевидно, и профессиональные букинисты. Мы мало что знаем о них. Не знали бы и имени Ферапонтова, если бы не Калайдович с его «Известием…».
Потомки Игнатия Ферапонтовича тоже пошли по книжной части, но такого интереса к раритетам и веса среди коллекционеров уже не имели. Так внук его Андрей Николаевич Ферапонтов занимался распространением только духовной литературы, был в 1870-х годах очень рачительным старостой церкви святителя Николая в Толмачевом переулке столицы и много сделал для обновления и украшения храма.
Сам же Игнатий Ферапонтович дожил до 80 лет, став очевидцем вторжения Наполеона в Россию, когда в московском пожаре погибли как минимум 13 богатых коллекций, только в трёх из которых насчитывалось свыше 640 рукописных книг. Успел увидеть он и возрождение после Отечественной войны собирательства книжных древностей…
Сейчас Гегель считается одним из величайших умов человечества. А что его не понимают - так гениев всегда не понимают. А выходит, при...