На одной из интернет-страничек попались мне как-то раз на глаза такие строчки: «Знаменитый полководец русской армии, имеющий титул генерал-фельдмаршала, на счету которого десятки успешных сражений Отечественной войны 1812 года и военные походы за пределы России, Михаил Богданович Барклай-де-Толли мог посоревноваться по популярности с самим Суворовым».
Раньше мне никогда не доводилось слышать про такой титул находящихся на военной службе офицеров. Получалось очень интересно: два достаточно высоких звания — и генерал, и маршал — как бы соединились в одном. Могло ли вообще быть такое? Любопытства ради, я решила посмотреть, что же это всё-таки за чин и сколько генерал-фельдмаршалов было в России вообще.
Оказалось — всего 64 человека. Согласитесь, за всю историю России это немного.
Далее читаем: «Генерал-фельдмаршал — это высший военный чин в российской армии с рубежа
Так каким же образом столь высокое звание присвоили потомку древнего шотландского рода — Михаилу Богдановичу Барклаю-де-Толли? За беспримерную храбрость? Или за разработку необычной концепции ведения боевых действий, с помощью которой было выиграно не одно сражение? А может быть, и за то, и за другое?
Обратимся к истории…
Если проследить за родословной Барклая-де-Толли, можно увидеть, что род его берёт начало в XI веке. По линии отца Михаил Богданович является потомком древнейшего шотландского рода. В анналах истории первым в этой родовой линии упоминается некий Роберт Барклай, имевший скандинавские корни. Служивший в армии Вильгельма I (он же Вильгельм Завоеватель, или Вильгельм Нормандский) Роберт Барклай оказался в Британии, где и решил остаться жить.
В те далёкие времена воины, хорошо зарекомендовавшие себя на службе Вильгельма I, имели право выбрать себе место жительства по собственному усмотрению. Роберт Барклай выбрал деревню Баркли, название которой было созвучно с его именем.
Двое сыновей, появившихся у Роберта Барклая, разделили шотландский род на две ветви: Барклай оф Гартли и Барклай оф Тоуи. Род Барклаев оф Гартли прекратил существование ввиду отсутствия детей. Зато род Барклаев оф Тоуи благополучно процветал.
Здесь надо отметить, что с чисто языковой точки зрения даже для привычных к большому количеству дифтонгов и трифтонгов в речи шотландцев выговорить фамилию «оф Тоуи» было не очень удобно. Поэтому спустя три или четыре поколения не очень удобное для произношения «оф Тоуи» перетрансформировалось сначала в «оф Толли», а потом (очевидно, сказалась мода на европейские имена) в «де-Толли».
Пришедший к власти Оливер Кромвель начал проводить свою политику. Потомки воинов, верой и правдой служивших Вильгельму I, попали при новом военачальнике в опалу. Вынужденные бежать из Британии, они пересекли границу несколько раз, пока не обосновались в Риге.
Позже, когда Латвия вошла в состав Российской империи, отцу будущего полководца Вайнгольду Готтланду улыбнулась удача. Мало того что он получил княжеский титул, он ещё очень удачно женился. Маргарита Элизабет фон Смиттен была немкой по происхождению и имела дворянский титул, так что титул князя Вайнгольду Готтланду пришёлся как нельзя кстати. В декабре 1761 года у счастливой пары родился сын.
Правда, мальчика назвали на немецкий манер, и он получил имя Михаэль Андреас. Местный же священник из православных наотрез отказался дать младенцу «чужеродное» имя, которое отсутствовало в Святцах. Так Михаэль получил имя Михаил.
Отчество же Богданович только что окрещённый Михаил получил так. Имя его отца Готтланд переводится с немецкого языка как «земля, данная Богом». А раз даже в отцовском имени было упоминание Всевышнего, как «Богом данный», священник счёл самым разумным не только окрестить мальчика, но и дать ему новое отчество, в котором он углядел Божий промысел — Богданович.
До четырёх лет Михаил рос и воспитывался в собственной семье. Но на семейном совете, собранном сразу после дня рождения Михаила, было решено отдать его на воспитание в Санкт-Петербург, где проживала родная тётка матери. Дело в том, что в XVIII столетии процветала среди немцев традиция: если кто-то из родственников не мог иметь детей, ему отдавали на воспитание собственных сыновей или дочерей.
Так Михаил оказался в Санкт-Петербурге. Надо отметить, что приёмные родители очень полюбили мальчика, поэтому они старались добросовестно выполнять свои обязанности. К маленькому Михаилу были приглашены лучшие учителя по всем наукам, которым обучались его сверстники в школе. Получая домашнее образование, Михаил увлёкся стратегией и тактикой ведения боя. Кроме того, к четырнадцати годам он свободно общался на нескольких иностранных языках.
Поскольку приёмный отец находился в звании полковника, его не могло не радовать то, что Михаил проявлял сильное желание стать военным. Ещё в шесть лет мальчик был зачислен в ряды Новотроицкого кирасирского полка, находящегося под командованием его приёмного отца. По прошествии двух лет, когда Россия начала войну с Османской империей, маленький Михаил с нетерпением ждал писем с полей сражений и не отходил от карты боевых действий, читать которую он научился почти сразу же, как начал учиться обычным наукам.
Выходит, средневековье - это не только рыцари в доспехах, пышные пиры в замках и красочные турниры, но и страшные болезни. Нам почему-то...