Будущий адмирал рос в обедневшей дворянской семье. Отец с детства приучал сына к труду. Федор умел косить, рубить дрова и работал наравне со взрослыми.
Когда пришло время выбирать свой путь, Федор пожелал связать свою жизнь с морем, хотя отец склонялся к гвардейской службе. Но, слава Богу, он прислушался к мальчику и отвез его в Морской корпус.
Годы учебы пронеслись незаметно. Мичман Ушаков был зачислен на корабль, который отправлялся в Архангельск. В плавании юноша был ошеломлен одним страшным эпизодом. Оказалось, что если кто-то из матросов заболевал, то существовал очень жестокий способ остановить эпидемию. Зараженного человека просто высаживали на остров. Правда, ему давали провизию и оружие, обещали забрать на обратном пути, если выживет. Таковы были обычаи.
Через некоторое время лейтенант Ушаков был назначен командиром парусника «Модон». Уже тогда Федор Федорович проявил талант руководителя и способность видеть людей. Он часто подходил к рекрутам — пехотинцам, разговаривал с ними, узнавал, где они жили и чем занимались. Если солдат жил у берегов моря или крупных рек, занимался рыболовством, то Ушаков просил начальство отписать солдата на морскую службу. Бывали случаи, когда прирожденных мореходов забривали в солдаты. Считаться с их мнением никто не желал. Так постепенно, по одному человеку, формировалось знаменитое морское братство Ушакова.
Затем, по указу Екатерины II Ушаков отправился в плаванье в составе Средиземноморской эскадры, которая следовала к берегам Италии. Задачей было исследование местности и охрана русских торговых судов. Ушаков погрузился с головой в свои обязанности. Он разговаривал с местными моряками, выясняя особенности рельефа и лоции. Он будто чувствовал, что через некоторое время ему понадобятся эти сведения.
По возвращении на Родину Ушаков был отправлен на Север. Его задачей была приемка леса у жителей для строительства кораблей. Начальство знало, что Ушаков неподкупен, уж ему нельзя было всучить бракованный лес за большие деньги по сговору. Свою миссию моряк выполнил с честью.
Непосредственным начальником Ушакова был светлейший князь Григорий Потемкин, командовавший Черноморским флотом. Он заметил молодого лейтенанта и подал протекцию императрице Екатерине II перевести лейтенанта командовать императорской яхтой. Императрица подписала указ о переводе Ушакова.
Даже на яхте Федор Федорович не изменял своим принципам. Он держал команду в ежовых рукавицах, но никогда не занимался рукоприкладством. Разбалованные матросы теперь проходили боевые учения, была подтянута дисциплина. Как вспоминали сослуживцы, даже на прогулочной яхте Ушаков умудрился поддерживать военный порядок.
Как известно, в те времена после командования императорской яхтой офицеры смело могли надеяться на повышение. Это уже была прямая дорога во дворец, в царскую свиту. Да не о том грезил молодой Ушаков. Тяжело ему было ежедневно находиться в светском обществе. Был он по натуре прямой и горячий. Тесно было морской душе в золоченых каютах, хотелось на волю, на боевой корабль.
Однажды Ушаков подал просьбу Потемкину о переводе его в Севастополь. Наверное, тогда на него смотрели, как на глупца, который по собственной воле отказался от блестящей карьеры.
Федор Ушаков был направлен в Херсон, где свирепствовала чума. По прибытии на место он организовал в степи шалаши — импровизированные казармы, лазарет, штаб и изолятор. Он приказал окуривать дымом помещения и одежду бойцов, часто мыть руки и обрабатывать их уксусом. Вокруг шалашей круглые сутки велено было жечь костры.
Матросы доверяли своему командиру и тщательно исполняли все приказания. Наконец наступил долгожданный день, когда стало понятно, что чума отступила. Так военный моряк Ушаков, даже не знакомый с медициной, смог победить этот смертельный недуг. Чума больше не возвратилась.
Это тоже был подвиг, только совершенный в мирное время. И за него Ушаков получил первую свою награду — орден Святого Владимира 4-й степени.
Федор Ушаков внес свой вклад в строительство Севастополя. По его инициативе матросские казармы были построены на пригорках напротив кораблей. Такое расположение позволяло матросам в случае боевой тревоги быстро спуститься на свои суда, тем самым сэкономив драгоценное время. Ушаков предложил также хранить порох в пещерах, что минимизировало трагические последствия в случае его возгорания и детонации.
В 1787 году императрица Екатерина II посетила Крым. Она осталась довольна темпами строительства Черноморского флота. Как известно, Крым до завоевания русскими был владением Великой Порты. Поэтому турки не могли оставить без внимания визит русской императрицы на полуостров. Это послужило толчком к началу очередной Русско-турецкой войны 1787−1791 гг.
Первый боевой выход в море Ушаков совершил в составе черноморской эскадры под командованием графа Марко Войновича, который отличался безынициативностью. Задачей было обнаружить турецкий флот и вступить в бой. Но в тот раз турок спас жестокий шторм, который изрядно потрепал русские корабли, один из которых без парусов отнесло в руки врага, а второй и вовсе погиб. В итоге истерзанная и разрозненная эскадра вернулась в порт.
Единственный, кто был рад такому исходу, это Войнович. Он и не планировал вступать в бой. Кстати, узнав обо всем, князь Григорий Потемкин перевел трусливого графа на Азовское море.
В 1799 году
Так начался славный путь Черноморского флота под командованием непобедимого адмирала Ушакова: победы в Керченском сражении, в боях у мысов Тендра и Калиакрия. Федор Федорович не боялся отступать от традиционных правил морского сражения. Так в них проявился особый неповторимый ушаковский почерк.
Он брал вражеский флот неожиданным и дерзким нападением, смело нарушал боевой строй. Он первым стал выводить флагманский корабль вперед, подавая подчиненным пример мужества, хотя раньше место ему было в середине кильватерной колонны. Ушаков ввел в морскую практику резервный отряд кораблей. До этого такое практиковалось только в сухопутных войсках.
Федор Федорович применил новую тактику. Теперь главной задачей было разрознить вражескую эскадру, на всех парусах обойти ее головной корабль, повернуть, стиснув корабли в клещи, и взять противника в два огня.
А однажды Ушаков совершил невиданное — поддержал огнем осаду Суворовым крепости Измаил. Он вел ураганный огонь по турецким кораблям, чтобы те не смогли прийти на помощь гарнизону крепости. Раньше было наоборот: крепостная артиллерия помогала своей эскадре огнем.
Несмотря на происки врагов, князь Потемкин сумел разглядеть в Ф. Ушакове талантливого и храброго флотоводца, который уж точно не стал бы трусливо отсиживаться в порту. Федор Федорович не подвел его. После сражения у мыса Тендра Потемкин писал:
Наши, слава Богу, туркам такого перца задали, что любо. Спасибо, Федор Федорович! Коли бы трус Войнович был, то бы он сидел у Тарханова Кута либо в гавани.
В то время Черноморский флот еще только строился. Поэтому Федору Федоровичу, как опытному моряку, было поручено осмотреть и принять два новых корабля. Судя по всему, те, кто отправил его туда, считали приемку всего лишь формальностью. Но не тут-то было! Такое с Ушаковым не прошло.
Прибыв на верфь, контр-адмирал с особой тщательностью принялся за дело. Было проконтролировано всё — от такелажа до крюйт-камеры. В своих выводах Ушаков был принципиален, как всегда. Он написал пространный рапорт в Адмиралтейств-коллегию. В нем описал подробно все недостатки судов, делая акцент именно на тех дефектах, которые в плавании могли бы стоить экипажу жизней.
Самое невинное из перечисленного то, что палубы судов были загромождены, из-за чего во время боя моряки в спешке могли покалечиться. А самое страшное — это нарушение устойчивости кораблей, которые даже под небольшим ветром буквально валились на бок.
Ушаков не мог закрыть глаза на такие нарушения. Своим рапортом он вновь разжег давний конфликт с главнокомандующим Мордвиновым. Тот же немедля отправил донесение в Адмиралтейство, где бесцеремонно назвал Ушакова лжецом и опровергал его заключение, настаивая на возможности включить суда в состав Черноморского флота без доработок.
Неизвестно, чем бы закончилось противостояние двух высокопоставленных моряков, только спор разрешился неожиданным образом: эскадру под командованием Ушакова вновь отправили в Средиземное море. А ведь он сгоряча чуть было не подал рапорт об отставке.
Если бы Федор Федорович успел уйти из флота, то не было бы блистательной победы при Корфу, не было бы первой греческой конституции и других знаменательных событий, прославивших имя адмирала Ушакова за пределами России.
Сейчас Гегель считается одним из величайших умов человечества. А что его не понимают - так гениев всегда не понимают. А выходит, при...