Проективный метод. Отождествляет ли себя тестируемый с литературным персонажем или «человеком вообще»?

Приведу пример типичного «проективного вопроса» из репертуара кадровых агентств: «Почему люди воруют?» Допустим, человек отвечает: «Потому что все так делают». Из этого делается однозначный вывод, что испытуемый сам ворует.

Если протестированный возмутится и скажет, что выражал не свою собственную позицию, а мнение других людей, психолог скажет, что несогласие испытуемого объясняется особым психологическим механизмом защиты — вытеснением греховных мыслей из области сознания в подсознание, и подсознание выдаёт, что на самом деле на уме у тестируемого, помимо его воли. Это потрясающее положение о том, что личность на 90% состоит из некоего таинственного «подсознания», которое якобы живёт внутри ничего не подозревающего человека своей жизнью, было введено Фрейдом и с тех пор не подвергалось сомнению.

Нам говорят: «Проекция позволяет человеку оправдывать многие свои поступки. Например, агрессивный человек других людей будет воспринимать также агрессивными, жадный — жадными, коварный — коварными, а лгунам кажется, что все люди вокруг лгут».

Живучесть этого представления объясняется тем, что оно даёт тестирующему широкий простор для манипуляций. Дескать, человек думает, что он хочет делать одно, а на самом деле ему хочется совсем другого, и это другое видит только он, психолог или психиатр.

Если речь идёт всего лишь о собеседовании при приёме на работу, беда невелика. А что если вопрос задаётся в рамках судебной экспертизы, итогом которой будут выводы о склонности к противоправному поведению?

Чьими же устами на самом деле говорит человек, отвечающий на вопросы о мотивах поведения «всех людей» или конкретной персоны? Когда заходит речь о мотивах поведения людей в какой-либо ситуации, мы прежде всего вспоминаем о том, как вел себя и как рассуждал в аналогичных случаях Доминирующий родственник в семье (как правило, это отец, но возможны и другие варианты, например, волевая мать, решениям которой подчиняется отец, или мать-одиночка, воспитывающая ребёнка одна).

Вернёмся к ответу человека, который уверенно заявил, что воруют абсолютно все. Скорее всего, эти слова он неоднократно слышал от своего Доминирующего родителя. Между тем мнения, изрекаемые Доминирующим, ребёнок склонен повторять (в отличие от рассуждений Подчинённого) даже в случае неприязненного отношения к Доминирующему, поскольку они являются атрибутом «сильного» поведения. Лишь если Доминирующий никогда о данном предмете (например, о том же воровстве) не высказывался, его воспитанник может начать искать ответ в своей памяти, анализируя случаи, когда воровал он сам или кто-то из его знакомых. Причём согласитесь, что во всех случаях такие ответы имеют совершенно рациональную природу, а не вытянуты откуда-то из глубин «подсознания».

Если вопрос ставится не о людях вообще, а о мотивах поведения человека определённого пола, например, какого-то мужчины (литературного персонажа или героя рисуночного теста), испытуемый отвечает на такие вопросы, оглядываясь на мотивы поведения того мужчины в своей семье, который играет роль Доминирующего или Подчинённого родственника. Чтобы пояснить это, рассмотрим якобы проективные ответы некоторых учащихся на уроках литературы.

Ребята обсуждают произведение Короленко «Дети подземелья». Напомню сюжет. Отец главного героя, будучи подавлен смертью жены, совершенно не уделял внимания сыну. Мальчик вечно бродил в одиночестве и как-то случайно познакомился с бедной семьей старика, жившей в заброшенном подвальном помещении. У них была маленькая девочка, которая болела, и мальчик принес ей на время куклу своей младшей сестры. Отец узнал о том, что кукла исчезла, яростно набросился на мальчика и принялся трясти его, требуя сказать, где она. Но мальчик молчал, так как боялся, что отец заставит его отнять куклу у умирающего ребенка. В этот момент отца окликнул подошедший старик. Он сказал, что девочка умерла, и вернул куклу. После того как отец разобрался, что произошло, он начал лучше относиться к сыну и, наконец, начал с ним общаться по-человечески.

Ряд учащихся, обсуждая между собой это произведение, выразили удивление черствостью и непонятливостью отца, выдав тем самым, что их собственные родители ведут себя намного человечнее. Другие, напротив, сочли нереальным сюжетный поворот насчет внезапного улучшения отношений отца и сына. А один из школьников обнаружил следующее понимание мотивов персонажа: «Подвальная девочка брала куклу своими грязными руками, кроме того она болела, и через куклу к сестре мальчика могла перейти инфекция. Отец не мог полюбить своего сына за этот поступок. И со стариком он вежливо поговорил просто потому, что подумал, что у такого пожилого человека, несмотря на его бедную одежду, могут оказаться какие-нибудь влиятельные знакомые, которым он всё расскажет». «Если бы старик не появился, отец бы бил сына до тех пор, пока тот не скажет, где кукла», — уверенно добавила девочка с соседней парты.

Что бы сказал об этих детях психолог, молящийся на проективный метод? Своими суждениями они лишь выдали, как ведут себя и рассуждают их собственные отцы, ничего более. Означает ли такая интерпретация мотивов литературного персонажа, что сами они вырастут такими же? Вовсе нет. Вполне возможно, что они осуждают такую позицию. Дело в том, что между ребёнком и Доминирующим всегда имеется определённый антагонизм, который и является причиной развития следующего поколения.

Между тем, с точки зрения проективного метода, всякое истолкование действий другого человека — это отражение того, как в данной ситуации поступил бы он сам. Насколько опасно такое заблуждение, мы рассмотрим на примере конкретного уголовного дела.

Продолжение следует…