Путешествия в новые места — как маленький глоток вечно ускользающей свободы. Пока ты в пути, все твои заботы и проблемы на это время забыты, оставлены позади, и ты словно мчишься от них прочь, как свободное и вновь рожденное невинное дитя мира — ни рабства работы, ни любовных печалей, никакого бремени бытия, тянущего тебя на свое илистое дно сомнений и размышлений. Все осталось позади, вся твоя прошлая жизнь, и здесь и сейчас только ты, нагой и чистый, как в космосе времени и пространства. И тебя времени, моменту еще надо нагнать, чтобы снова пленить и заключить в темницу своих земных забот и проблем.
Когда прибываю в новое место, меня сначала обдает волной радости от предвкушения нового и незлого, радости, которую постепенно сменяет легкая скука каждодневности с переменными тихими вспышками той же радости жизни-бытия. А по отъезду я уже и рад уехать, так как понимаю, что и здесь примерно та же земная юдоль и люди так же маются, и такие же у них заботы, которые вот-вот и тебя настигнут. А впереди еще так много новых неизведанных и, возможно, где-то любимых мест, что грех здесь надолго задерживаться.
Но стоит мне уехать навстречу новому и неизведанному, как я тут же начинаю тосковать по тому месту, которое на короткое время приютило меня и подарило короткую иллюзию свободы.
В этот раз, в этом неспокойном море жизни, я случайно-неслучайно вынырнул в Зельве — небольшом городке Гродненской области в Беларуси, на берегу одноименного Зельвенского водохранилища, которое живописно плескалось чуть ли не об асфальтную кромку скоростной трассы.
Светило почти по-летнему жаркое майское солнце. В кронах цветущих каштанов и кустах сирени неистово щебетали радующиеся весне и солнцу пташки. В высоком синем небе над горизонтом величаво громоздились воздушные замки из облаков, приглашая неторопливую душу в свои грезы. А на сердце было легко и так по-летнему беспечно.
Я без труда нашел единственную в Зельве гостиницу с «оригинальным» названием «Зельва». Долго искал неуловимого администратора, потом звонил ей на ее телефон, который был на том месте, где не было ее. Потом, наконец, обнаружив пропажу, еще столько же объяснял в ее удивленные круглые глаза, кто я и зачем она мне понадобилась.
Жители провинции никуда не спешат и им не понять, зачем приезжему какой-то «сервис». И вообще — куда торопиться, когда тут жизнь. Несовпадение ритмов и парадигм бытия. Смыслов жизни и привычек.
После заселения, как это и было в моем тысяче и одном новом месте, я пошел полюбоваться местными красотами, среди которых были центральная площадь с местным символом — Анненским конем, аккуратненький центральный сквер и вечный позолоченный Ленин с рукой, так забавно изогнутой, словно он когда-то поднимал тост с рогом изобилия, из которого потом, как мы все знаем, ничего особо хорошего не излилось, вместо того чтобы точно и окончательно всем показать, этой самой рукой, куда и зачем мы бы все пошли…
Во всех белорусских городах есть свои Ленины. Одни бодро шагают в светлое будущее, другие стоят на месте и куда-то то ли грозят, то ли по-прежнему показывают, хотя все уже давно увидели то, что надо было увидеть…
История. Традиции. Так надо…
В дороге я проголодался и, наспех найдя чуть ли не единственную работающую местную корчму «Ганненский падворак», смело нырнул в ее уютную атмосферу из местных преданий и традиций в деревянных интерьерах.
Уютный зал, сильный запах хлорки, привычное для Беларуси меню: борщ или щи, картофельное пюре с котлетой или отбивной, салатики «Весенний» или «Свекольный». Все скромно и совсем недорого: десять рублей, или чуть больше трех долларов. «Однако коммунизьм!» Душевное обслуживание, уютная атмосфера, непривычно тихая музыка…
После скорого обеда в местной траттории я отправился на местное «море» — Зельвенское водохранилище. Солнце жарило, отсвечивая от искрящегося песка, словно было не над белорусским водохранилищем, а над какой Анталией. Над камышами кричали чайки, тенистая скамеечка под грустной березой приглашала расслабиться еще больше и поймать местный дзен, если и не полную нирвану.
Блаженство для тех, кто искал покой и уединение, кто бежал от городской суеты, гонимый проблемами и жестокими людьми.
Хорошо и жалко одновременно. Но эта печаль будет только потом…
УЖАС! Ездит человек по прекрасным городам и для него они все "юдоль"... Стоит только повнимательнее ему где-то глазами пошарить. ЖУТЬ!
Оценка статьи: 3
1 Ответить