Олег Антонов,
А я, сидя в своем президиуме, слушал эти прения и мыслил
так: прения совершенно необходимы, но гораздо необходимее
декреты. Например, такой декрет: обязать тетю Шуру в Поломах
открывать магазин в шесть утра. Кажется, чего бы проще? - нам,
облеченным властью, взять и заставить тетю Шуру открывать свой
магазин в шесть утра, а не в девять тридцать. Как это раньше не
пришло мне в голову!..
Или, например, декрет о земле: передать народу всю землю
уезда со всеми угодьями и со всякой движимостью, со всеми
спиртными напитками и без всякого выкупа? Или так: передвинуть
стрелку часов на два часа вперед или на полтора назад, все
равно, лишь бы передвинуть. Потом: слово "черт" надо принудить
снова писать через "о", а какую-нибудь букву вообще упразднить,
только надо подумать, какую. И, наконец, заставить тетю Машу в
Андреевском открывать магазин в пять тридцать, а не в девять...
Мысли роились - так роились, что я затосковал, отозвал в
кулуары Тихонова, мы с ним выпили тминной, и я сказал:
- Слушай-ка, канцлер!
- Ну, чего?..
- Да ничего. Говенный ты канцлер, вот чего.
- Найди другого, - обиделся Тихонов.
- Не об этом речь, Вадя. А речь вот о чем: если ты хороший
канцлер, садись и пиши декреты. Выпей еще немножко, садись и
пиши. Я слышал, ты все-таки не удержался, ущипнул за ляжку
Анатоль Иваныча? Ты что же это? - открываешь террор?
- Да так... Немножко...
- И какой террор открываешь? Белый?
- Белый.
- Зря ты это, Вадя. Впрочем, ладно, сейчас не до этого.
Надо вначале декрет написать, хоть один, хоть самый
какой-нибудь гнусный... Бумага, чернила есть? Садись, пиши. А
потом выпьем - и декларацию прав. А уж только потом - террор. А
уж потом выпьем - и учиться, учиться, учиться...
Сейчас Гегель считается одним из величайших умов человечества. А что его не понимают - так гениев всегда не понимают. А выходит, при...