В довесок к этому меня не переставал смущать тот факт, что Египет — немного не про то, а за настоящей Сахарой нужно ехать в Алжир. Или в Ливию. Или в Мали. Или в Нигер. Но там тоже в последние годы было как-то не очень спокойно, особенно в разрезе организации авантюрных экспедиций по бескрайним пескам, поэтому я даже иллюзий не питал о том, чтобы в ближайшие месяцы туда собраться. Вырисовывался единственный вариант совместить приятное с полезным, где можно было бы и на ёлку влезть, и никакие части своего тела при этом не ободрать, — Марокко. Так одним тёплым осенним вечером у нас организовалась экспедиция, главным бриллиантом в короне которой должно было стать посещение африканской пустыни. Спустя шесть недель мы оказались на окраине Сахары. Мечта сбылась.
Сахара — крупнейшая пустыня на Земле. Она занимает около 30% территории Африки и с каждым годом растёт на юг на 5−10 километров.
Бытует ошибочное мнение, что Сахара — это одни пески. На самом деле большая её часть — каменистая, а пески занимают не более четверти от её территории. Песчаные участки Сахары называются эргами. Слово это — арабского происхождения, оно так и переводится — «песчаное море».
На территории Марокко находится лишь небольшая северо-западная окраина Сахары, так сказать, сахарская провинция, но найти несколько эргов можно и здесь. Добраться до них можно из двух мест — оазиса Мхамид, что на реке Драа, и деревни Мерзуга. Последняя — место сугубо туристическое. Своей популярностью она обязана своему расположению прямо на окраине одного из сахарских эргов — Шебби, сходить «за дюну» там можно буквально пешком. Днём там — словно на Невском в выходной, яблоку негде упасть. Поэтому если вы хотите увидеть нетронутые дюны — то вам явно не в Мерзугу: эрг Шебби вдоль и поперёк расчерчен следами людей, верблюдов, джипов и квадроциклов и отыскать хотя бы небольшой участок незапятнанного ими песка — задача практически невыполнимая.
Мхамид — полная противоположность Мерзуге. Это — самые задворки Марокко, последний оплот цивилизации на краю безлюдной пустыни. В окрестностях оазиса расположено сразу несколько эргов. Крупнейший и красивейший из них — Шигага — находится примерно в 40 километрах от Мхамида, достичь его можно либо на джипе, либо на квадроцикле, либо на верблюде. Место это ещё только открывается для путешественников, поэтому пока сюда мало кто добирается, хотя туристических контор, готовых занедорого познакомить вас с настоящей пустыней, здесь — хоть отбавляй. В Мхамид мы попали благодаря приглашению, наверное, лучшей из них — Caravane de Reve. Владелец компании — Али — лично в течение двух дней показывал нам пустыню со всех сторон и без умолку рассказывал про жизнь народов её населяющих.
К тому времени как мы добрались до Мхамида, стемнело. Али встретил нас в своём офисе в центре оазиса. Там мы оставили свою машину, загрузились в новёхонькую Тойоту, и поехали в ближайший к Мхамиду эрг — Лихоуди. Оставив позади гостеприимные огни оазиса мы окунулись в темноту сахарской ночи. Она была настолько густой, что, казалось, обволакивала нас, словно пар в хорошей баньке, — через неё даже свет фар не пробивался.
Спустя минут тридцать мы приехали в лагерь, расположенный в самом сердце эрга Лихоуди. Это — такой лайтовый вариант погружения в пустыню для тех, кто хочет переночевать в Сахаре, но при этом не желает забираться в какие-то тьмутараканские дебри. Лагерь состоит из большого шатра, в котором гости собираются на трапезу, нескольких шатров поменьше, в которых можно переночевать, а так же каменного санитарного блока, в котором расположены туалеты и души. Есть даже стабильная мобильная связь и электричество от солнечных батарей. В-общем, цивилизация.
Все дни, пока мы были в пустыне, нас кормили словно на убой. На ужин подавали сначала традиционный для этих мест вкуснейший суп.
После него — не менее вкусный таджин. Завершалась трапеза свежими фруктами и чаем с пряностями.
Когда ужин закончился, началась традиционная для кочевников пустыни музыкальная программа. Испокон веков жители Сахары собирались по вечерам в своих шатрах и пели песни о своей жизни. Что-то похожее я уже видел в лагере бедуинов в Иордании.
Кочевые песни — очень мелодичные, простые и незамысловатые, равно как и сама пустыня. Я уже как-то писал про это, но повторюсь: они неторопливы и заунывны, одни мотивы плавно переходят в другие, и кажется что эта музыка — бесконечна, так же как бесконечны пески пустыни. У них не было прошлого. У них не будет будущего. Они — вечны.
После ужина все пошли спать, а мы отправились гулять по дюнам. Сразу за шатрами нас ждала непробиваемая темнота. Это — очень странное ощущение: отходишь от лагеря буквально за пару барханов, а его свет уже не виден, хотя до него всего-то метров двести. Так и заблудиться недолго.
Самое поразительное в ночной пустыне — звёздное небо. Я никогда не видел столько звёзд ни до ни после.
Наступило утро.
Когда мы проснулись, пустыня была окутана предрассветными сумерками.
Издалека, сквозь густую синеву, на нас глядел хребет Джебель-Бени. Там проходит граница Сахары.
Лучшее время в пустыне — на восходе и на закате. Днём — слишком жарко, а висящее в зените солнце делает песчаное море однообразным и невыразительным. Ночью — вообще холодно, да и не видно ни черта. А вот в начале и в конце дня дюны обретают рельеф — видно каждую их складочку. И не жарко. И не холодно.
Горизонт раскаляется до предела, будто где-то там произошёл атомный взрыв, после чего выплёвывает светило на небосвод.
Цвет пустыни сразу меняется.
Песок из плоского становится объёмным.
Лагерей в эрге Лихоуди — очень много. Куда не посмотришь — везде шатры, шатры… Всё это — исключительно для туристов: коренное население давно живёт в оазисах.
До того, как я приехал в Сахару, я и предположить не мог, что в пустыне можно сделать столько фотографий. Кажется же: песок — ну и песок, что в нём такого? А на самом деле, каждая дюна — уникальна. И одна — красивее другой. В итоге я привёз из Сахары такое невообразимое количество кадров, что у меня несколько недель ушло только на то, чтобы их просмотреть и отобрать самые удачные.
На первый взгляд, пустыня — безжизненна. Но даже в этих жарких песках кипит жизнь: по дюнам ползают всякие жучки, паучки, скорпионы и даже змеи. Значительная их часть — ядовита.
В проложенных ими по поверхности песка тропах иногда можно разглядеть разные интересные мотивы.
Вот вам, например, скандинавский флаг (Дания, Швеция, Норвегия, Финляндия — страну выберите сами).
Испокон веков через Сахару проходило несколько караванных маршрутов, связывавших страны Африки с побережьем Средиземного моря. Через пустыню везли соль, золото, медь, слоновую кость, страусиные перья, разные предметы роскоши и, конечно, рабов.
Для перевозки товаров использовались одногорбые верблюды-дромадеры. Прежде чем быть включёнными в караван, животные в течение нескольких месяцев откармливались.
Переход через пустыню в мирное время занимал не менее года. Такое путешествие всегда было связано с большим риском, поэтому караваны были очень большими — иногда количество верблюдов в них достигало нескольких тысяч (по некоторым данным — до 12 тысяч).
Вели караваны высокооплачиваемые проводники-берберы, хорошо знавшие пустыню и знакомые с населяющими её народами.
Выживание каравана в путешествии зависело от слаженной работы многих людей. Например, вперёд к оазисам посылали гонцов, которые могли привезти воду и пропитание из тех мест, до которых каравану было ещё несколько дней пути.
Закат транссахарских торговых маршрутов пришёлся на середину XX века. В наши дни верблюды используются, в первую очередь, для развлечения туристов.
Полный цикл репортажей про Марокко
Если вы хотите посетить марокканскую часть Сахары, обращайтесь в компанию Caravane de Reve!
Телефон в Марокко: +212 6700−20033
Телефон в Германии: +49 6771−94027
E-mail: info@caravane-de-reve.com
Место, конечно, смотрится очень цивилизованно, потому как заточено под туристов. На самом деле те, кто был в пустыне по работе, сталкиваются с совсем другим).
0 Ответить