По Москве долго ходили рассказы о необычном докторе Гаазе. К его образу обращались наши классики: Герцен, Тургенев, Куприн… Говорят, именно Гааз стал прототипом князя Мышкина.
Один иностранец сказал о нем:
Идеи и образ жизни этого человека столь необычны для нашего времени, что он либо дурак, либо сумасшедший, либо святой!
Москвичи узнавали известного врача издали по высокой сутулой фигуре, а зимой — по истертой волчьей шубе. Многие, узнав, сразу спешили к нему, чтобы попросить о помощи. Легенды о Гаазе ходили еще при его жизни. Арестанты рассказывали друг другу удивительные истории о странном докторе, истратившем состояние на помощь заключенным.
Рассказывали такой случай. Вокруг Курского вокзала в те годы было глухое место. В ночное время появляться там в одиночку было рискованно. Однако доктор решился идти напрямик. Вдруг к нему подступили грабители и затребовали шубу. Врач стал снимать ее, прося, чтобы его довели к больному… И предложил лучше прийти в Полицейскую больницу, спросить Гааза, и шубу им отдадут.
Услышав имя, грабители бросились в ноги и молили простить их! Мол, не узнали в темноте! А потом проводили его к больному и отвели домой. Да еще пообещали больше не грабить. Один из нападавших позднее работал истопником, а прочие — санитарами в больнице Гааза.
Основателем Московской Полицейской больницы стал именно этот странный человек — Федор Петрович Гааз. Он написал генерал-губернатору князю Голицыну, возглавлявшему тюремный комитет:
Между преступлением, болезнью и несчастьем имеется такая тесная взаимосвязь, что порой трудно, а иногда невозможно отделить одно от другого. Необходимо справедливое, не жестокое обращение с виновным, глубокое сочувствие к несчастным и тщательная забота о больном.
Фридрих Йозеф Гааз появился на свет близ Кельна в семье то ли аптекаря, то ли врача в 1780 году 28 августа. В маленьком Мюнстерейфеле его отец открыл аптеку и женился. В семье росли две дочери и пятеро сыновей. Средний, Фридрих Йозеф, с детства проявлял неординарные способности. И получил прекрасное образование — богословское и математическое в Йенском институте, медицинское в Венском университете.
С молодых лет Гааз имел практику в Вене, слыл отличным офтальмологом. Практически без боли снимал катаракту, успешно лечил инфекционные болезни глаз. Например, избавил князя Репнина, посланника России при Венском дворе, от трахомы. Тот позвал Гааза в Россию. Эта страна всегда интересовала талантливого человека…
По совету Репнина поселился он в Москве, и вскоре Фридриха Йозефа уже звали Федором Петровичем. Энергичный врач заинтересовал вдовствующую императрицу Марию Федоровну, немало делавшую для того, чтобы бесплатная медицина развивалась. После случая, когда молодой доктор сумел успешно вылечить тяжелейшую инфекционную болезнь глаз, императрица назначила его на должность главного врача Павловской больницы.
Гааз принимал бесплатно большое количество больных. Его стали назначать на высокие посты. Завистники и клеветники находились везде. Он нажил врагов и среди начальства, поскольку характер у немца был прямой, бескомпромиссный.
В войне с Наполеоном 1812 года Гааз военным хирургом прошел с русской армией до Парижа. После войны посетил умиравшего отца в Мюнстерейфеле. Родственники уговаривали его не уезжать, но он ответил, что за 10 лет полюбил русский народ. Похоронив отца, Фридрих Йозеф оставил родину.
В России Гааз стал личным врачом императорской семьи, принимал больных со всей страны. И хотя он много сил и времени посвящал бесплатной медицине и благотворительности, со временем стал состоятельным человеком: два дома в Москве, суконная фабрика, коляска с четверкой лошадей и пр. Посещал известные московские салоны, много читал, вел переписку с философом Шеллингом.
Никому бы не пришло в голову, что успешный, уважаемый доктор вдруг откажется от всех материальных благ и посвятит жизнь осужденным, считая что «самый верный путь к счастью не в желании быть счастливым, а в том, чтобы делать счастливыми других».
В 47 лет Федор Петрович пережил духовный кризис, полностью изменивший его жизнь. Что было причиной, можно лишь догадываться.
Переломным моментом было восстание декабристов. В нем принимал участие его друг, жену которого он много лет безнадежно любил. Доктор был идеалистом, человеком страстным, горячим. А тут платоническая, самоотверженная любовь… Проводы друга в Сибирь… Потрясенный поступком женщины, отправившейся в Сибирь вслед за мужем, доктор переосмыслил свою жизнь… А возможно, причиной кризиса было посещение московской пересыльной тюрьмы, где Гааз был потрясен ужасной картиной…
Кризис был силен, но Федор Петрович смог преодолеть его: «Если тебе очень худо, найди тех, кому еще хуже, и постарайся помочь».
Кто наиболее обездолен? Заключенные, арестанты… Время и деньги Гааз стал тратить на одежду, пищу, лазареты, библиотеки и… кандалы этим несчастным. Собственноручно сконструировал более легкие кандалы и настоял, чтобы «цепями Гааза» заменили «прут генерала Дибича», доставлявший страшные мучения и лишавший несчастных даже сна на привалах.
Он также добился, чтобы в московских пересыльных тюрьмах освобождали от кандалов слабых и калек. А еще — чтобы снабдили обшивкой кольца кандалов, избавив кандальников от массового обморожения рук.
В столичных тюрьмах заключенных кормили скверно. Нередки были случаи, когда люди погибали от голода. Мужчин и женщин держали вместе, в баню не водили. Условия содержания были просто ужасными.
Будучи секретарем тюремного комитета, Гааз докладывал губернатору и митрополиту обо всех бесчинствах. Сам же возглавлял работу по их ликвидации.
На одном из заседаний тюремного комитета митрополит Филарет стал выговаривать Гаазу:
— О каких невинно осужденных вы говорите? Если осужден, значит и виновен.
Гааз не выдержал:
— Вы забыли Иисуса Христа! — воскликнул он.
Присутствующие замерли… Как смел иноверец сказать подобное главе русской церкви! Филарет же тихо произнес:
— Это не я забыл Христа, Федор Петрович, говоря необдуманные слова. Это Христос забыл меня…
И благословив всех, вышел.
Федор Петрович приходил ко всем партиям осужденных и сам отбирал ослабленных, оставляя для поправки. Не раз был обвинен в нарушениях «Устава для ссыльных». Приходилось оправдываться, искать поддержки у влиятельных людей. С огромным трудом удалось улучшить питание заключенных и добиться, чтобы освидетельствовать осужденных поручили ему.
На Воробьевых горах обычно собиралась очередная партия отправляемых на каторгу. Родные могли проводить их до селения около Балашихи. Провожал их и Гааз, угощая сладостями и цитрусовыми. Его упрекали в том, что он сует конфеты, и советовали дать лучше кусок хлеба.
— Кусок хлеба им и другой подаст, а конфекту и апфельзину они уже не увидят, — возражал доктор.
Гааз организовал институт справщиков, которые грамотно оформляли и отправляли по инстанциям просьбы и ходатайства заключенных, отслеживали ход дела. Этот странный врач часто сам носил чиновникам бумаги заключенных.
Занимался Гааз и изданием книг. Митрополит Филарет, коммерсант А. Мерилиз и доктор образовали книжное общество, снабжавшее осужденных Библиями, Житием святых, учебниками для детей.
Пользовался доктор и оригинальными способами помочь, к примеру, подкидывал кошельки. Старался сделать это тайно, но иногда бывал узнан по высокой фигуре и знаменитой шубе.
Борьбу за улучшение жизни обездоленных доктор вел до последних дней. Конечно, не избежал он насмешек, издевательств, травли, доносов…
* * *
16 августа 1853 года в маленькой квартирке при Полицейской больнице Федор Петрович Гааз покинул этот мир. Неизвестно, что за недуг привел к смерти доктора. Он вел здоровый образ жизни, имел большую силу и крепкое здоровье.
Заболевание развивалось стремительно и причиняло страдания. Когда боль уже была нестерпимой, врач приказал открыть двери и принимать всех, кому нужны утешение и помощь. Приезжал к нему попрощаться святитель Филарет, их связывали теплые человеческие отношения.
Доктора Гааза хоронили на деньги из полицейской казны, в квартире, кроме книг и старых телескопов, ничего не нашлось.
Гроб с телом Федора Петровича люди на руках несли на Введенское кладбище. Его провожало огромное количество людей. Генерал-губернатор послал казаков с приказом разогнать народ. Но ротмистр, потрясенный искренним людским горем, отправил их в казармы, а сам побрел за гробом.
Митрополит Филарет отдал распоряжение во всех храмах Москвы отслужить панихиды по иноверцу Гаазу. Уникальный случай — в православных российских церквях шло отпевание католика.
На могиле, на скромном сером камне с крестом из красного гранита можно прочесть слова, которым доктор следовал всю жизнь: «Спешите делать добро!» Бывшие арестанты оплели могильную ограду «кандалами Гааза»…
Несколько лет назад в московском католическом храме Непорочного зачатия св. Девы Марии прошел процесс канонизации Фридриха Йозефа Гааза. Почему немца решили канонизировать в Москве? Да потому, что уроженец Германии совершал чудеса милосердия и был объявлен святым еще при жизни в России…
Александр Котов, подозреваю, что информации о заболеваниях, которыми страдали в Средневековье крайне мало еще и потому, что к медикам...