Бернард Шоу: враг №1 для всех прогрессивных женщин? Часть 1

Что прочнее — футбольный мяч или окно в школе?
Уже в детстве автор «Пигмалиона» показал себя неординарной личностью. Он не был похож на других мальчишек — никогда не принимал участия в их играх, считая крикет смертельной тоской, а футбол — идиотским занятием. Хотя в озорстве и любознательности сверстникам не уступал. Однажды он решил испробовать на прочность… окна местной школы. И запустил в одно из них камнем! И поскольку виновника разбитого окна так и не доискались, то вскоре юный Шоу вновь оказался у ворот школы… На этот раз испытательным средством послужил футбольный мяч. И опять школьное начальство не смогло узнать имя хулигана. Шоу, конечно, перепугался, да и мяча было жаль, но через несколько дней, взвесив все за и против, он решил, что эксперимент надо довести до конца! И — был пойман за ухо школьным сторожем.

…Пришлось родителям раскошеливаться, чтобы оплатить сомнительные опыты своего чада.
В другой раз Шоу с приятелем завладели неосторожно оставленной без присмотра детской коляской с ребенком и… устроили на ней настоящие гонки. Разогнав коляску до большой скорости, они вдруг резко развернули ее под прямым углом — ребенок вылетел как пробка в ближайшие кусты, а перепуганные сорванцы убежали. Что сделалось с ребенком, они так и не узнали.

Став взрослым, Шоу продолжал ставить эксперименты. Правда, теперь уже только над самим собой. Например, пытался в течение нескольких недель питаться только одними яблоками (чтобы сэкономить денег), или ежедневно по часу стоять на голове…

Женился, благодаря… сломанной ноге
Энергия била из него ключом. На протяжении дня он не давал себе ни минуты покоя. Как писал его биограф Хескет Пирсон, «он даже не мог спокойно разговаривать: вскакивал, садился, клал ногу на ногу, засовывал руки в карманы, опять вынимал их, выпрямлялся в кресле или далеко откидывался на спинку, свешивался вперед, почти до пола, или заваливался назад — минуты не мог пробыть в одном положении!». Если же ему удавалось вконец себя измотать — а такое случалось крайне редко — он шел в темную комнату, плашмя валился на пол и лежал часами, расслабив все мышцы.

Кататься на коньках, ездить на велосипеде, водить автомобиль, фотографировать… — все простые и сложные навыки он пытался усвоить по-гусарски быстро, лихо и, в то же время, основательно. Даже танцам он учился с какой-то маниакальной самоотверженностью. Однако всякий раз каждая из этих, казалось бы, не самых сложных наук давалась ему с большим скрипом. Точнее — треском. Ибо даже на ровном месте Шоу умудрялся сломать себе ногу или руку.

Шоу можно определенно отвести место в книге рекордов Гиннесса. Какой же рекорд ему принадлежит, вы хотите спросить? А вот какой: вряд ли найдется в истории литературы личность, которая бы могла бы сравниться с Шоу по количеству сломанных конечностей. Невероятно, но факт: раз в год, в лучшем случае раз в два года, он с непостижимой регулярностью что-нибудь себе ломал. Кстати, даже с Шарлоттой, будущей женой, он познакомился лишь благодаря тому, что в очередной раз сломал ногу — она пришла к нему подменить свою заболевшую подругу-сиделку.
Стоит ли после этого удивляться тому факту, что даже свой медовый месяц Шоу умудрился провести в гипсе…

«Если бы семь горничных с семью швабрами скребли мою берлогу…»
Великие люди — странные люди… Вот и Бернард Шоу отличался от простых смертных многими своими качествами. Например, что бы Вы подумали о человеке, который никогда и нигде — ни дома, ни в гостях — ничего не пил, кроме чая? Или — что бы Вы сказали о писателе, который на протяжении нескольких месяцев не меняет нижнего белья и в буквальном смысле открещивается от воды и мыла? В манерах драматурга было немало и других странностей и причуд.

О том, что Шоу — примерный грязнуля, знали многие его друзья. Шарлотта, тогда еще невеста Шоу, однажды зашла к нему в гости… То, что она там увидела, едва не лишило ее сознания — такой грязи и в таком количестве она никогда не видела. Хотя Шарлотту трудно было упрекнуть в ханжестве и чистоплюйстве, квартира будущего жениха привела ее в ужас. «Если бы семь горничных с семью швабрами скребли мою берлогу, то и это не произвело бы в ней сколько-нибудь заметной перемены» — так описывает свою квартиру сам Шоу. Что уж тут говорить о Шарлотте! По счастью, будущая супруга великого драматурга была дамой с крепкими нервами. И потому их союз не расстроился, даже напротив: Шарлотта начала испытывать материнские чувства к Шоу. Бедному мальчику — сделала она вывод — тяжело без мамочки…

«Лишь почта может обеспечить идеальную любовь…»
Брак с Шарлоттой — странный брак. Вряд ли найдется в истории пара, которая, прожив бок о бок 45 лет, осталась бы целомудренной. В самом начале совместной жизни они — 42-летняя невеста и 43-летний жених — договорились, что между ними не будет никакой супружеской близости. Шарлотта питала отвращение к подобного рода отношениям. А сам Шоу, лишь однажды изведав «радость плотской любви», был к ним просто равнодушен. И не мудрено: его первой и единственной женщиной, совратившей его, была одна вдова — «очень упитанная мадам, до сумасшествия соскучившаяся по мужским ласкам».

«Половой акт — писал Шоу, — представляется мне занятием чудовищным и низким, и я не в состоянии понять, как могут уважающие себя мужчина и женщина лицезреть друг друга, проведя вместе ночь».
Любовные романы Шоу предпочитал переживать… по почте. «Лишь почта может обеспечить идеальное любовное приключение, — признавался он. — Моя переписка с Эллен Терри (знаменитой актрисой — А. К.) была вполне удавшимся романом. Я мог бы встретиться с нею в любую минуту, но мне не хотелось усложнять нашу восхитительную связь. Ей успели надоесть пять мужей, но со мной она не соскучилась».

Продолжение следует