Бернард Шоу: враг №1 для всех прогрессивных женщин? Часть 2

Почему бежал, спросите Вы? Ну, хотя бы потому, что, по словам Шоу, «у большинства женщин на уме одно: заполучить своего мужчину и как-то скоротать свой век». Сам Шоу ждал от любви только развлечения, восстанавливающего его силы. На первое место он ставил свою работу, а во флирте искал лишь отдохновения. «Любовь, — писал он, — это заблуждение, будто одна женщина чем-то отличается от другой. Человека, который всю жизнь любит одну женщину, следует отправить либо к врачу, либо на виселицу». «В жизни, — считал Шоу, — то настоящее, что полезно и нужно». Поэтому он предпочитал сберегать силы для «более разумной деятельности».

Враг № 1 для всех прогрессивных женщин
Шоу любил женщин, но, разумеется, по-своему, то есть — «на безопасном расстоянии». Он не был женоненавистником, однако многие активистки женского движения, в те времена еще только зарождавшегося, считали его чуть ли не личным врагом № 1. Рассказывают, что однажды Шоу спросил у некой эмансипированной аристократки:
 — Скажите, сударыня, вы смогли бы переспать с мужчиной, которого не любите, за сто тысяч фунтов?
 — Без малейшего сомнения! — презрительно усмехнувшись, ответила дама. Она знала, что Шоу, в сравнении с ней, — практически нищий. Однако Шоу тут же спросил:
 — А за один фунт?
 — Да вы что?! За кого вы меня принимаете?!! — возмутилась благородная женщина.
 — За кого — и так понятно… — ответил, почесывая затылок, драматург, — Просто я хотел узнать минимальный тариф…

Понятно, что подобных шуток феминистки просто так снести не могли. Слухи о женоненавистничестве Шоу дошли до королевы. И вот однажды Шоу пригласили на прием в Букингемский дворец. Там же состоялась «историческая встреча» самой знаменитой женщины и самого знаменитого драматурга Англии. После короткого знакомства, королева, как бы невзначай, спросила Шоу:
 — Скажите, господин Шоу, это правда, что вы где-то сказали, будто каждую женщину можно купить за деньги?
 — Конечно, правда, Ваше Величество!
 — Как? — возмутилась королева. — И меня, что, по-вашему, тоже можно купить?
 — Почему же нет? Ведь вы — женщина…
 — Хм!.. И сколько же, по-вашему, я стою?
 — Я думаю, десять тысяч фунтов.
 — Так мало?!!
 — Ну, вот видите, Ваше Величество, Вы уже начинаете торговаться…

Шоу по имени Бернард Шоу
«Со мной никогда не случалось ничего необычного, не происходило никаких экстраординарных событий. Я сам был событием», — сказал он однажды. И это было правдой. Необычное начиналось там, где появлялся Шоу. Сам стиль поведения его заметно отличался от общепринятого. Вот как он сам описывает собственную манеру поведения: «Когда мне протягивают страницу партитуры и просят выразить свое мнение, я рассматриваю лист с видом знатока, перевернув его вверх ногами. Когда меня приглашают опробовать новый концертный рояль, я делаю попытки открыть его с узкого конца. И когда дочка хозяина сообщает мне, что она учится играть на виолончели, я осведомляюсь, не слишком ли надоел ей мундштук на первых порах… Такая манера вести себя доставляет огромное удовольствие моим знакомым, и еще больше — мне».

Рассказывают, что первая экранизация комедии Шоу «Пигмалион» имела в Англии большой успех. По этому поводу продюссер фильма, поставленного, к слову, без ведома драматурга, утроил большой банкет. Пригласили всех, кто имел какое-либо отношение к новому фильму. Забыли только… автора комедии. Однако Шоу пришел на банкет, сел где-то в темном уголке и молча слушал многочисленные тосты за продюссера, за режиссера, за актеров, еще за кого-то. А самого Шоу никто и не вспоминал. Тогда он поднялся и, пытаясь перекричать веселый шум, сказал:
 — Господа, предлагаю выпить за здоровье Бернарда Шоу. Кстати, позвольте представиться: это я!..

«Ausgezeichnet!»
Шоу обладал удивительным талантом придать любому разговору или ситуации приятную легкость и непосредственность. На премьере одной из своих пьес Шоу вышел в антракте на сцену и обратился к залу: «Ну, как вам нравится пьеса?». Пораженные зрители не сразу нашлись с ответом. И только один из них выкрикнул: «Чепуха!». Шоу учтиво ему поклонился и с чарующей улыбкой ответил, указывая на публику:
 — И я придерживаюсь того же мнения, но что мы вдвоем можем против массы?
Об умении подкупить слушателя неожиданной шуткой или каким-то эксцентричным жестом вспоминал немецкий писатель Томас Манн:
 — Шоу не знал немецкого языка, хотя собирался непременно выучить, но поскольку ему было «всего лишь 50», то спешить, мол, незачем. Шоу так его и не выучил, и, когда к нему приходили немцы, не знавшие английского, он выжидал, пока они замолчат, чтобы перевести дух, прижимал руку к сердцу и восклицал: «Ausgezeichnet!» (Превосходно!). Этому были рады гости, и сам смеющийся хозяин.

Несостоявшийся вор
Один из современников писателя рассказывал, как однажды к Шоу пришел — по случаю его девяностолетия — известный детектив Фабиан. Он предложил писателю оставить отпечатки пальцев «для потомков». Шоу согласился, но отпечатки, к изумлению обоих, вышли очень нечеткие, распознать по ним личность было невозможно. «Знай я об этом раньше, — вздохнул Шоу, — я бы наверняка выбрал другую профессию».
К счастью для потомков, Шоу не ошибся в выборе профессии.