Кто из музыкантов, «махая палочкой», дослужил до генерала?

Неудивительно, что уже в раннем возрасте у Саши пробудилась любовь к пению и прорезался красивый голос. Так что участь подпаска ему не грозила: мальчишку охотно взяли в церковный хор, где его талант не остался незамеченным. А когда Александрову-младшему исполнилось 8 лет, в их селе гостил дальний родственник семьи, солист церковного хора, певчий Петр Алексеевич Заливухин. Он-то и упросил родителей Саши отпустить с ним парнишку в Санкт-Петербург, чтобы устроить в хор Казанского собора.

Талант и в Казанском соборе талант

Пробиться в этот хор было не так-то просто, но талант есть талант. И здесь Саша не затерялся, стал солистом, и уже через три года руководитель хора, опытный музыкант-профессионал Василий Александрович Фатеев, предложил настоятелю Собора отдать Александрова в Петербургскую Придворную капеллу (совсем недавно мы о ней вспоминали в рассказе о Федоре и Алексее Львовых). Отбор туда был сложным, но Александр сумел преодолеть этот барьер. В капелле он освоил тонкости вокального искусства и регентское дело, а в свободное от учебы время охотно посещал театры, смотрел балеты, оперные спектакли, увлекся серьезной литературой. По окончании учебы он получил звание регента и учителя пения.

В 1900 году ему предлагают попробовать свои силы в консерватории. Экзамены были сложные, достаточно сказать, что прием абитуриентов вели такие известные российские композиторы, как Александр Лядов, Николай Римский-Корсаков, Александр Глазунов. Это были разные по творческому методу музыканты, но прослушав Александрова, никто из них не выкатил «черный шар» — талантливый рязанский самородок был принят в консерваторию единогласно.

Возможно, Саше повезло, но дальше он любые высоты брал упорным, многочасовым трудом. Известный итальянский певец Умберто Маззети, его учитель по вокалу, вспоминал, что Александр мог репетировать даже небольшой отрывок часами, пока не добивался идеального звучания.

Большое влияние оказали на Александрова Лядов и Римский-Корсаков. Первый вообще очень трепетно относился к юным талантам, стараясь развивать не только их вокальное и исполнительское мастерство, но и помогал существенно расширять границы познаний в других, далеких от музыки областях. Ему нравилось, когда студенты не замыкаются на музыке, а имеют свое суждение по многим аспектам жизни. Второй — не только побуждал к самопознанию, но и охотно обсуждал такие темы, которые находились или могли бы находиться под запретом.

Кстати, Римский-Корсаков всю свою жизнь пристально наблюдал за творчеством Александрова, спешил к нему на помощь, если юный композитор в ней нуждался, словом, старался подставить плечо при первой возможности. Как знать, не окажись таких наставников у Саши, смог ли он состояться как успешный композитор и руководитель ансамбля.

Конечно, крестьянское прошлое Александра постоянно пробивалось. Нет, он не был неотесанным, невоспитанным чурбаном, все-таки с юного возраста обретался в столице, но у него не было материальной поддержки сор стороны родителей, а это, в какой-то мере, ограничивало возможности. Дело дошло до того, что у Александрова просто не осталось средств для того, чтобы сносно жить в Санкт-Петербурге, и он вынужден был уехать в Бологое, оставив консерваторию. В этом маленьком городе Саша зарабатывал себе хлеб насущный тем, что руководил хоровыми классами в железнодорожном и техническом училищах и одновременно служил регентом в местном соборе.

Трудолюбие — мать всех побед

Трудно? Не спорю. Но одновременно это прекрасная жизненная школа. И все-таки в консерваторию тянуло. Многие упрекали Сашу, мол, зачем столько много на себя навьючил? Почему именно железнодорожный хор, разве легко в нем открыть таланты? На что Александров всегда отвечал: «Ну и что? Зато у меня бесплатный проезд на поезде!».

В консерваторию он начал приезжать все чаще и чаще. Но и окончить ее так и не удалось — в столице начались революционные волнения 1905 года. Не остались в стороне и студенты-музыканты. Они прекращают занятия. Хотя кто его знает? Может быть, им просто надоели занятия, а революция случилась как нельзя кстати? Но, как бы там ни было, аудитории все чаще становились ареной для политических выступлений. А когда к бунтовщикам присоединился и их наставник — Николай Римский-Корсаков, правительство закрывает консерваторию.

Александров перебирается в Тверь, где становится регентом архиерейского хора, потом перебирается в Казанский храм, руководит хорами в семинарии, женском коммерческом училище, на земских курсах и в педагогическом институте. Это его дореволюционное прошлое попортит ему немало крови тридцать лет спустя. Доподлинно известно, что небезызвестный Мехлис неоднократно докладывал Сталину о том, что «…в Ансамбле Александрова орудует шпионско-террористическая группа — бывшие офицеры, дети кулаков, антисоветские элементы»…

Сталин и Ворошилов не стесняли «корректировать» репертуар

Но к тому времени авторитет Александрова в глазах Сталина был непоколебим. Он-то сам, недоучившийся дьячок, знал, какой грозной силой является в пропаганде народный хор, особенно, если четко определить репертуар. А еще Александрова очень уважал бывший «бомбер», а в 30-е годы первый советский маршал — Клим Ворошилов. И всячески старался «приподнять» руководителя ансамбля песни и пляски, который начинался в 1928 году с того, что 8 певцов, 2 танцора, баянист и чтец под руководством Александра Васильевича подготовили своеобразное песенно-танцевальное представление и выступили в Центральном Доме Красной Армии перед военными начальниками страны. Кто знает, что было бы, если не поддержка Сталина и Ворошилова, которые, кстати, иногда даже вводили в репертуар особо полюбившиеся им песни. Не оказался ли бы Александров в каком-либо лагере под Воркутой или на строительстве Беломорканала?

Он расплатился по счетам талантливой музыкой. И гимн СССР написал, и песню «Священную война» набросал за одни сутки. Вот воспоминания современников: «В тот же день ансамбль разучил песню, а на следующее утро она исполнялась на Белорусском вокзале для отъезжающих на фронт. После первого исполнения песни «Священная война», народ требовал еще и еще, и с каждым разом все больше людей кидались в вагоны уходящего поезда с целью вступить в бой с врагом! Даже те, кто имел на руках «бронь»!

Всю войну Александр Васильевич мотался со своим ансамблем по всем фронтам, а ведь был не так уж молодой — в 1943 году в самый разгар боевых действий Александрову исполнилось 60! И право, я не понимаю горькой обиды Вячеслава Молотова, который однажды изрек: «Вот Александров палочкой машет, дали генеральское звание. Разве можно? Это ни к чему». А что он, Молотов сделал? Разве что дал название горючей смеси? Помните коктейль Молотова?

Годы лишений не прошли даром, к концу войны Александр Васильевич тяжело болел. Но не собирался покидать ансамбль. По-прежнему руководил им, соглашаясь на частые поездки. Одна из них, в Европу, жарким летом 1946 года, окончилась трагически: 8 июля у Александрова просто остановилось сердце. Случилось это в Берлине. Советскому народу весть о смерти народного любимца сообщили не сразу…

А после этого эстафету от отца перенял его сын Борис, который руководил ансамблем не одно десятилетие. Он прожил долгую жизнь, и умер в 1994 году, незадолго до своего 89-летия…