Гэмфри Дэви: за какие заслуги его помнят не только химики всего мира?

Не надо звонить друзьям. Если уточнить, что награда была вручена «за открытие периодических соотношений атомных весов», то даже без помощи зала или каких-то дополнительных подсказок многие назовут имя почётного медалиста — Дмитрия Ивановича Менделеева. Его периодическая таблица в качестве наглядного пособия была обязательным атрибутом любого кабинета химии во всех школах Союза Советских.

Но не торопитесь радоваться, что угадали. Вопрос-то не по Дмитрию Ивановичу. А по этой небольшой бронзовой медали, что вместе с приятным денежным дополнением в 10 тыс. фунтов стерлингов ежегодно выдаётся лондонским Королевским обществом за выдающиеся достижения в области химии. Она имеет имя собственное — медаль Гемфри Дэви.

А вот кто такой этот самый Гемфри, за что он удостоен такой чести от Королевского общества и за какие заслуги его помнят не только химики всего мира, стоит, как кажется мне, рассказать подробнее.

Родился Гэмфри Дэви 17 декабря 1778 года в небольшом городке Пензанс на самом юго-западе Англии. В графстве Корнуэлл. Том самом краю, куда, как говорят англичане, южные ветра приносят ливни. А северные… Ну, а северные — возвращают их.

Небольшой провинциальный городок с устоявшимся укладом жизни, что текла размеренно и неторопливо, не предвещая жителям Пензанса никаких катаклизмов. Тем более, в лице этого не самого прилежного школяра, чей отец без особого коммерческого успеха, занимался резьбой по дереву. А если вдруг успех и приходил, то, как говорили люди знающие и знавшие родителя Гэмфри, «не умел он считать деньги». Правда, как по мне, «умел — не умел» — это уже вопрос второй. Первый, и главный, — он их зарабатывал.

А вот как в 1794 году Дэви старший умер, так с этими самыми деньгами в семье стало совсем туго. И, как говорится — не было бы счастья, да несчастье помогло.

Дело в том, что у матери Гэмфри был приёмный отец, господин Тонкин. Вот к нему, чтобы как-то облегчить непростое финансовое положение остального семейства Дэви, в 1895 году и отправился семнадцатилетний юноша. Но не просто каким-то там нахлебником, а мало ли, может, и какая помощь от него будет.

Тут надо бы сказать, что господин Тонкин был врачом. Подумал он, подумал, да и определил Гэмфри учеником к аптекарю. Нет, решение-то, в принципе, верное. Где врач, там и лекарства. А какие лекарства без фармацевта?

Вот только… никто и предположить не мог, как оно всё в результате обернётся и что из этого выйдет. Откуда?! А тогда…

Тогда Гэмфри просто понравилось. Аптека ж, это что? Смешивать там надо. Подсыпать одно к другому. А как подсыплешь, так из двух разных получается третье, совсем непохожее на то, из чего оно получилось. Молодой ученик аптекаря и втянулся. Вопросы у него появились. Типа — «почему?», «отчего?», «как это так получилось?». А на вопросы отвечать надо. Вот и занялся Гэмфри самообразованием. Планчик составил. Книжки разные умные читать начал. Не то, что в школе. Там — какой интерес? А тут… Потёр куски льда друг о дружку, а они… Таять начали! Это как? Тепло, что ли, стало? Так откуда оно взялось?

Вот так Гэмфри и догадался, что энергия движения может переходить в теплоту. Но если энергия никуда не девается и не пропадает, то теплота… Не что иное, как особый вид энергии! По сути, это было его первым научным открытием. А за ним… Ну, как мешок прорвало.

Потому, что как раз к тому времени Джозефом Пристли были разработаны основы так называемой «пневматической медицины», согласно которой многие врачи того времени считали газы «жизненным эликсиром» и панацеей от всех недугов. По всей видимости, поклонниками этого модного тогда направления были и сам господин Тонкин, и тот аптекарь, на выучку к которому был определён молодой Дэви. Иначе с чего Гэмфри решился бы на эксперименты с закисью азота?

Да не на простые эксперименты. Он решил проверить действие газов… на себе! И начни Дэви с чего другого, например, с метана, с которым столкнётся позже, когда будет изобретать безопасную шахтёрскую лампу, — не довели бы эти эксперименты до добра.

Но Дэви начал с того, с чего начал. С закиси азота, которую чуть позже он назовёт «веселящим газом». И эти эксперименты в 1798 году привели его в Пневматический институт, который располагался в Клифтоне, неподалёку от Бристоля.

Привели, чтобы уже там, буквально на следующий год, молодой химик открыл возбуждающее и анестезирующее свойства «веселящего газа». И не просто открыл, а предложил использовать закись азота в хирургии. При операциях, «в которых не имеет места большая потеря крови».

Конечно, в Пневматическом институте Дэви занимался не только закисью азота. Методом разведения водорода, например, им была определена общая ёмкость лёгких. Но именно эксперименты с веселящим газом принесли Гэмфри успех, а вместе с ним и известность, благодаря которой молодой учёный в 1801 г. был приглашен графом Румфордом в совсем недавно созданный Королевский институт в Лондоне прочитать доклад о «веселящем газе».

Дэви принял это почётное приглашение. И прочитал доклад. Да так, что остался в Королевском институте. Для начала — ассистентом. Но начало, как ему и подобает, было очень, очень недолгим. Уже в следующем, 1802 году, Дэви становится профессором химии, 23-летним профессором.

Следующие 10 лет ученый активно работает над практическими вопросами применения достижений современной ему химии в кожевенном производстве и в сельском хозяйстве. Дубильный экстракт, выделенный им из тропических растений, по своей эффективности превзошел традиционный, дубовый, будучи значительно дешевле его. Изданный в 1813 г. отдельной книгой — «Элементы агрохимии» — цикл его лекций, на долгие десятилетия не только стал общепризнанным учебником, но и, по сути, являлся единственной систематической работой по этому вопросу.

В 1805 г. за исследования в области дубления кож и работы по гальванической химии Дэви получил медаль Copley. Появилось ещё одно направление, в котором талант учёного проявился настолько ярко, что его по праву считают отцом-основателем современной электрохимии.

В следующем, 1806 г., увидела свет работа Гемфри «О некоторых химических силах электричества», за которую ещё через год ему будет вручена премия Французского института. А чуть позже, уже самим Наполеоном, — орден Почётного легиона. И это — в тот период времени, когда Франция находились в состоянии войны с Англией!

Настолько важным было предположение учёного о том, что любые химические субстанции можно разложить на элементы с помощью электролиза. Правда, предположением оно опять же было совсем недолго. Буквально в течение ближайших двух лет Дэви удалось подтвердить теорию на практике и получить шесть ранее неизвестных науке металлов — кальций, натрий, стронций, барий, калий и магний.

В 1810 г. Гэмфри провёл эксперимент, в ходе которого между двумя угольными электродами, подключенными к разным полюсам мощной электрической батареи, состоящей из 2 тысяч (!) гальванических элементов, возникла электрическая дуга, позже получившая имя ещё одного известного исследователя — Вольта. В этом же году ему удалось подтвердить элементарную природу хлора.

А ещё через два года, 8 апреля 1812 года, Дэви был удостоен титула лорда. За свои выдающиеся научные заслуги. И было ему на тот момент 34… Всего 34 года.

Но даже если бы он и не стал этим самым лордом, разве это существенно?! Наверное, не каждый лорд заслуживает такого уважения, как сэр Гемфри Дэви, которого помнят не за его титул. За то, что он был великим химиком. Вот поэтому, прежде всего, и помнят его. И не только благодарные кожевенники, врачи, шахтёры…

В качестве иллюстраций к тексту статьи использованы фотографии с сайта www.critical.ru