Был ли Чарновский первым изобретателем подводной лодки в России?

Возможно, это письмо так бы и не попало на стол императору, если бы не одно но. Узник уверял самодержца в том, что за 40 дней при наличии достаточного количества рабочих и материалов он построит подводную лодку. Потом на подводное судно «можно будет поставить несколько пушек, и так нынешней еще осенью можно будет действовать на подводных судах против неприятелей».

Идея была очень заманчива, так как новое оружие — это всегда возможность перехватить инициативу у противников. Даже если оно только разрабатывается, это обстоятельство можно с лихвой использовать, как средство давления на недругов. Особенно в условии, когда русский флот в начале XIX века заметно проигрывал англичанам и французам. Да и немцы были не прочь контролировать ситуацию на той же Балтике.

Надо сказать, что первые подводные аппараты появились в Англии еще в 1620 году, когда английская знать спускалась на дно Темзы с помощью аппарата, изобретенного голландцем Корнелием ван Дреббелем. А форму большой металлической рыбы субмарина приняла в проекте ученика Р. Декарта французского монаха П. Мерсена в 1634 году. И, наконец, на Руси впервые об этом заговорили в 1718 году, когда крестьянин из подмосковного села Покровское Ефим Прокопьевич Никонов, работавший плотником на казенной верфи, в челобитной Петру I написал, что берется сделать судно, которое может идти в воде «потаенно» и подходить к вражеским кораблям «под самое дно», а также «из снаряду разбивать корабли». Первое испытание аппарата прошло в 1724 году, но на следующий год император умер, а о подводной лодке забыли.

Знал ли об этом факте Николай I? Безусловно. А потому он отдал распоряжение, чтобы узник в кратчайшие сроки представил чертежи лодки с тем, чтобы военные инженеры определили, есть ли жемчужное зерно в этой затее. А дальше можно уже и принимать решение.

Казимир Чарновский, а именно так звали узника-изобретателя, с жаром принялся за исполнение великого указа. Он настрочил целых 32 листа с подробным описанием своего детища и чертежами. Правда, белорусы с этим не согласны (Чарновский — уроженец Минска) и указывают на то, что листов с описанием и чертежами было 64.

Но это все мелочи. Главное — какой видел изобретатель свою подводную лодку? Вот ее короткое описание. Длина лодки — 10 м, ширина — до 3 м, высота — до 2 м. Корпус из железа (это в то время, когда все суда были деревянными), цилиндрической формы — нос заострен, корма тупая. В верхней части — выдвижная рубка с иллюминаторами. Чем не описание нынешней субмарины?

Интересной была система погружения. Чарновский предлагал использовать для этого 28 кожаных мехов, в которые поступает забортная вода; при всплытии вода выдавливается из мехов особыми рычагами. Несколько наивно выглядела система передвижения лодки. Для этого предусмотрено 14 пар весел (двигатель и винты в то время еще не были изобретены).

Но самый главный вопрос — снабжение экипажа воздухом для дыхания — был явно не доработан. Казимир предлагал использовать некие оригинальные аппараты для «сгущения» воздуха, который будет храниться в этом состоянии в специальных сосудах. В проекте также упоминалось о кишке, которая будет выходить на поверхность воды для обмена воздухом.

Конечно, Николай I в таких тонкостях не разбирался. А потому он поручил генералу корпуса путей сообщения Базену тщательно проанализировать все достоинства и недостатки проекта. Надо сказать, что Баден был не новичок в деле подводных задумок. Он прекрасно был знаком с разработками англичан в данном направлении, а с французами братьями Куасин, испытавшими субмарину собственного изобретения в порту Гавра, был знаком лично. Тоже интересная получилась история — Наполеон лично заинтересовался подводной лодкой братьев Куасин. Вот только даже малюткой ее назвать язык не поворачивается — в отличие от Чарновского у французов лодку приводили в движение только 4 гребца. Соответственно она не шла морем, а скорее ползла. Но для 1810 года появление такой новой формы борьбы с противником было несомненным прогрессом.

Но вернемся к Чарновскому. После того, как Базен просмотрел чертежи и даже высказал ряд существенных замечаний на 22 листах, Николай I решил несколько улучшить содержание узника-изобретателя. Но как тут не вспомнить нынешнего посла России в Украине Виктора Степановича Черномырдина с его невольным афоризмом: «Хотели, как лучше, а получилось, как всегда». Если для тюремщиков Петропавловской крепости Чарновский был знаменитостью — не каждому государственному преступнику государь отвечает на письма, то для новых охранников из Шлиссельбургской крепости — изобретатель казался обыкновенным узником. Тем более при переезде из одной тюрьмы в другую все чертежи подводной лодки потерялись.

Все попытки Казимира обратить на себя внимание не увенчались успехом — в его новой неволе охранники не были столь лояльны. Все это привело к тому, что Чарновский попытался наложить на себя в руки, и тут же перекочевал из разряда обычных «сидельцев» в сумасшедшие. И тем не менее в генеральном штабе кто-то из клерков наткнулся на пылившиеся в архивах чертежи, и снова принес их Базену. Впрочем, генерал не изменил своего отношения к проекту. А, может быть, ему было просто не до них — кто знает?

А Фортуна так и не улыбнулась Казимиру Чарновскому до конца его жизни. Одно время он вроде бы вернулся в нормальную жизнь и даже начал служить чиновником, но горькая обида на весь белый свет снова привела к тому, что бывший политический преступник снова взялся за свое, подбивая рабочее население Архангельска, где он тогда жил, к бунту, который брался сам и возглавить. Последовал очередной донос и арест. Так Чарновский оказался в маленьком городке Сарапул, где и закончил свой век на 58-м году жизни. Ирония судьбы — человек, подорвавший здоровье в сырых казематах, прожил примерно столько, сколько в наш просвещенный век живет средний российский мужчина. Дожили!

Спустя полтора века после смерти Чарновского, его вспомнили в независимой Белоруссии и подняли на щит славы, доказывая, что именно Казимир считается первым изобретателем подводной лодки. Однако не будем забывать, что дальше чертежей дело не пошло, в отличие от более раннего изобретения Ефима Никонова, например. А после Никонова были и еще изобретатели-самоучки: и Раводановский, и Торгованов, время было такое, расцвет технической мысли… Ну, а если судить по успешным испытаниям — тут следует упомянуть подводную лодку по проекту российского военного инженера-фортификатора Карла Шильдера, построенную в 1834 г.

Так для чего я взял именно эту изломанную тюрьмами судьбу? Ларчик открывается просто. Чарновскому от природы было дано очень много, но вот распорядиться своим божьим даром он так и не сумел. А все потому, что запутался и на каком-то отрезке жизни вообще отказался от Синей птицы-мечты. А ведь прояви он должную настойчивость и терпение, продвигай свои разработки дальше — глядишь, что-то бы да получилось.

А не так ли поступают многие люди? Обжегшись на молоке, они даже не делают попытку дуть на воду. Просто переходят на сырую пищу. Тем самым они ставят крест на деле всей своей жизни. Давайте, прежде чем от чего-то отказаться, вспомним о жизни Чарновского. Отрицательный результат у нас так или иначе в кармане. Почему бы не побороться за положительный?