Что мы знаем о спортивной жизни Татьяны Ледовской?

Для неё это было трагедией, но тогда она думала, что всё ещё можно исправить на следующей Олимпиаде.

— Татьяна Михайловна, расскажите, как вы пришли на беговую дорожку?

 — Золотое детство, кажется, так давно было, и вспомнить сложно. Начинала тренироваться в городе Щёкино (Россия, Тульская область — авт.) у Бадуева Анатолия Ивановича, он меня заметил в пионерском лагере, там было два спортивных отряда. В одном из них и был Анатолий Иванович, я же находилась в обычном. Однажды он что-то увидел во мне и пригласил к себе на тренировки. Ему понравилось, как я занимаюсь, и он предложил прийти ещё и осенью. Тогда я никуда не пошла, но Анатолий Иванович, не теряя надежды, сам нашёл меня в школе. Так я начала заниматься.

— После переезда в Белоруссию что изменилось, как проходили тренировки?

 — Начну с того, что моего тренера Анатолия Ивановича пригласили работать в Минск. Он, конечно, согласился и привёз с собой своих лучших спортсменов. Что касается тренировок, то, во-первых, это интернат, строгий распорядок. В Щёкино я все время была дома и не чувствовала самостоятельности, но в Минске всё изменилось. Первая тренировка для меня была ужасной. Раньше я тренировалась через день, а здесь — сразу же два раза в день. Я очень много блуждала по городу, потому что вторую тренировку я проводила не со спортсменами из училища, а вне интерната, ездила к Анатолию Ивановичу. И, пока город хорошо не узнала — то не в тот конец уеду, то на тренировку не туда приеду, то после тренировки. Но все равно, это было хорошее время, которое доставило мне много приятных воспоминаний.

— В 1986 начинается ваша практически непрерывная серия побед, как удавалось пережить послесоревновательное время?

 — Тогда был ещё Советский Союз, и такого ажиотажа, как сейчас, при встрече олимпийцев не было, но все равно на вокзале встречали с цветами. Мне это было непривычно, неудобно, я не знала, куда деться, куда смотреть, что и кому сказать. Было непривычно внимание, но какого-то грандиозного фурора не было, встречали и всё. Потом, конечно, всяческие приёмы, встречи, но чего-то уж очень тяготящего со мной не происходило. Я оставалась такой же обычной спортсменкой, как и была раньше.

— Какой был самый запоминающийся старт?

 — Самые запоминающиеся — это самые первые старты, когда я ещё только начинала тренироваться. Это было в школе, мы бегали в коридоре, там отводили 60 метров, весь же коридор был 75. Также бегали по 300 метров, но уже туда и обратно. Было так интересно! Кроме этого, не могу не назвать запоминающимися Олимпиаду в Сеуле и чемпионат мира в Токио.

— Всемирная универсиада — это ваши первые большие соревнования за границей. Какие ощущения?

 — Я никогда не обращала внимания на ранг соревнований. Я даже поймала себя на том, что, когда меня спросили после Олимпиады в Сеуле про зрителей и про размеры стадиона, мне просто было сложно ответить, ведь я этого не замечала. Для меня существует только то, для чего я приехала: мой бег, дистанция, время до разминки — это мое расписание. В общем, я никогда не заостряла на этом внимание. А универсиада — это просто замечательные соревнования для студентов, для спортсменов такого большого ранга. Это и проверка своих сил, и возможность посоревноваться в хорошей компании.

— Волнение — это, наверное, самое мучительное чувство для спортсмена? Как справлялись с ним?

 — Я считаю, что волнение — это привычная часть каждого, и не надо его так бояться. Другое дело, в каком масштабе, в каком размере оно проявляется. Если ты не можешь спать и есть по двое суток — это, конечно, плохо, но если оно присутствует перед разминкой, тогда оно просто необходимо. Для того, чтобы показать результат не такой, как на тренировке. Без этого, я считаю, никуда нельзя деться в спорте. Если ты относишься ко всему безответственно, то тогда тебе будет тяжело показать все, на что ты способен. А вот если у меня появлялась даже небольшая проблема, сразу обращалась к тренеру. Он был для меня, как папа.

— Сложно ли было уходить из спорта? Как пережили этот период?

 — Конечно, сложно. Я думаю, каждый, кто заканчивает, испытывает такое чувство как неизвестность: что делать, как быть, когда ты, кроме как бегать, ничего не умеешь?. Хочу сказать большое спасибо своему тренеру, Рудски Александру Григорьевичу, который предложили мне должность старшего тренера, так что переход прошёл довольно мягко.

— Так получилось, что ваша жизнь всё время переплетается с вашим тренером, раньше он был учитель, сейчас начальник. Как слаживается работа?

 — Он, конечно, человек вспыльчивый, но за столько времени, находясь с ним рядом, я могу все это перенести. Однако бывают моменты, когда я на него тоже злюсь. Так было и раньше, и сейчас, но это всё бытовое, не перерастающее в какие-то глобальные проблемы. Мы находим общий язык.

— Кроме высоких спортивных наград вы ещё награждены и правительственными наградами. Они помогают вам в жизни?

 — Пока не знаю, не могу сказать. Но сейчас, вроде, спортсменам после 25 лет стажа можно уходить на пенсию. Вот и я хочу сходить в специальный комитет, узнать, положено мне что-нибудь за эти награды или нет.

— Как отмечаете Татьянин день?

 — Особо и не празднуем. Так как этот праздник совмещён с днем студента, то он получается больше молодёжный. Вот когда я ещё училась, то этот день отмечали. Готовились к нему. В доме всегда царила праздничная атмосфера. Сейчас же он больше проходит на словах. Различного рода поздравления, пожелания.

— Вам часто дарят цветы?

 — Можно было бы и почаще.

— В своей жизни вы хотели бы что-нибудь изменить?

 — Честно говоря, меня устраивает всё, что было. Но вот сейчас я начинаю понимать, что когда я в 1988 году стала второй на Олимпийских играх и думала, что всё ещё впереди, исправлю на следующей Олимпиаде (всего-то проиграла одну сотую), оказалась неправа — исправить это уже не удалось. Вот этот момент я бы вернула и постаралась бы изменить.