Стихосложение-17. Как графически оформить поэтический текст?

Перейти к предыдущей части статьи

Хорошо, когда стихотворение написано традиционной формой с ясным, постоянным ритмом. А если ритм сложный или сбивчивый? А если пауза между двумя словами первой строки раз в пять длинней паузы между словами третьей строки?

Эта проблема постоянно стояла перед В. Маяковским, писавшим сложные тонические стихи с неравномерными интонационными паузами. Сначала он просто разбивал строки на более мелкие, выделяя те или иные отрезки текста. Однако текст все равно сливался и не всегда можно было сразу угадать рифмующиеся строки. А когда его еще и не разделяли на строфы, то прочесть стихотворение с первого раза правильно было почти невозможно. Как, например, это стихотворение Маяковского:

Послушайте!
Ведь, если звезды зажигают —
значит — это кому-нибудь нужно?
Значит — кто-то хочет, чтобы они были?
Значит — кто-то называет эти плевочки
жемчужиной?
И, надрываясь
в метелях полуденной пыли,
врывается к богу,
боится, что опоздал,
плачет,
целует ему жилистую руку,
просит —
чтоб обязательно была звезда! -
клянется —
не перенесет эту беззвездную муку!
А после
ходит тревожный,
но спокойный наружно.
Говорит кому-то:
«Ведь теперь тебе ничего?
Не страшно?
Да?!»
Послушайте!
Ведь, если звезды
зажигают —
значит — это кому-нибудь нужно?
Значит — это необходимо,
чтобы каждый вечер
над крышами
загоралась хоть одна звезда?!

У меня до сих пор есть сборник Маяковского, где я когда-то карандашом выделял строфы и полустрофы.

Чтобы избавиться от этих недостатков, поэт впоследствии стал использовать принцип «лесенки». Он не просто разбивал строки на части, но и постепенно сдвигал эти части в сторону. В результате и авторская ритмика сохранялась, и изначальные строки не терялись. Правда, злые языки утверждали, что таким образом он увеличивал свой гонорар, ведь поэту платили построчно.

Я недаром вздрогнул.
Не загробный вздор.
В порт,
горящий,
как расплавленное лето,
разворачивался
и входил
товарищ «Теодор
Нетте»…

Сам сдвиг строчек использовался, конечно, еще задолго до Маяковского, но тогда он употреблялся в основном для выделения рифмующихся строчек или тех частей стихотворения, где сменялся ритм.

Шумит под Кесарем заветный Рубикон,
Державный Рим упал, главой поник закон;
Но Брут восстал вольнолюбивый:
Кинжал, ты кровь излил, — и мертв объемлет он
Помпея мрамор горделивый…
А. Пушкин

Постепенно сдвигающимися строками в стихосложении можно передать также стремительность или движение.

Я зажгла заветные свечи,
Чтобы этот светился вечер,
И с тобой, ко мне не пришедшим,
Сорок первый встречаю год…
А. Ахматова

Бабочка в саду.
Подползет дитя — взлетает,
Подползет — взлетает.
Исса, пер. В. Марковой

Конечно, то, какие элементы стихотворения следует выделять графически и как это делать, решает сам поэт. Допустим, можно акцентировать внимание на внутристиховых паузах или внутренних рифмах.

Угрюмый дождь скосил глаза
А за
решеткой
четкой
железной мысли проводов —
перина.
И на
нее
встающих звезд
легко оперлись ноги.
Но ги-
бель фонарей…
В. Маяковский

А для того, чтобы придать частям текста особое значение и эмоциональную нагрузку, можно делать межстрочные пробелы, подобные межстрофным:

…Мария!
Звереют улиц выгоны.
На шее ссадиной пальцы давки.
Открой!
Больно!
Видишь — натыканы
в глаза из дамских шляп булавки!
Пустила…
В. Маяковский

Правильная разбивка текста стихотворения может предостеречь читателя и от непредвиденных смысловых ошибок при чтении. В своей работе «Как делать стихи?» Маяковский писал:

Размер и ритм вещи значительнее пунктуации, и они подчиняют себе пунктуацию, когда она берется по старому шаблону.
Все-таки все читают стих Алексея Толстого:
«Шибанов молчал. Из пронзенной ноги
Кровь алым струилася током…»

Как
«Шибанов молчал из пронзенной ноги…»
Дальше:
«Довольно, стыдно мне
Перед гордою полячкой унижаться…»
читается как провинциальный разговорчик:
«Довольно стыдно мне…»

Чтобы читалось так, как думал Пушкин, надо разделить строку так, как делаю я:
«Довольно,
стыдно мне…»

В общем, поэт должен всеми графическими средствами добиваться того, чтобы восприятие текста читателем было наиболее адекватно авторскому замыслу.
Очень сильную помощь в этом может оказать авторская пунктуация. Ведь разбивать можно не только строки, но и слова. Таким образом, вы можете придать слову нужную протяженность (го-о-оре) или чеканность (го-во-рю), указать на смысловую многозначность используемого слова.

Рас-стояние: версты, мили…
Нас рас-ставили, рас-садили,
Чтобы тихо себя вели
По двум разным концам земли.

Рас-стояние: версты, дали…
Нас расклеили, распаяли,
В две руки развели, распяв,
И не знали, что это — сплав…
М. Цветаева

Э-то мух сбивает ветер
С развороченной земли
И… — страшней всего на свете —
Прилетели снегири…
С. Аксененко

Громче-громче!
Тише… Тише…
Даль-ше, даль-ше.
Ближе… Ближе…
Мозг мой бездною обижен,
Опрокинут, обездвижен.

…Бездна в небе, бездна в мошке.
Не собрать её в лукошке,
Не испить её до дна.
БЕЗ —
ДНА!
С. Курий

Слова можно разбивать также многоточиями и скобками — например, «(Из)вращения любви», «Не скажу тебе „да“ / ведь я так гор… да!», «он за п… п… п… п… пнулся»). Можно, напротив, с помощью косой черты соединять слова, представляющие как бы разные параллельные варианты словообраза, возникающие у поэта:

На стенах проступали лики/блики…,

Я тебя люблю/ненавижу…,

Ты хотел это вытереть/вырезать/выскоблить…

У каждого поэта есть свои любимые пунктуационные знаки — например, мне нравятся многоточия, а М. Цветаева и Э. Дикинсон любили тире. Возможно, потому, что тире очень заметный и многофункциональный знак.

Нас родина не позовёт!
Езжай, мой сын, домой — вперед —
В свой край, в свой век, в свой час, — от нас —
В Россию — вас, в Россию — масс,
В наш — час — страну! в сей — час — страну!
В на — Марс — страну! в без — нас — страну!
М.Цветаева

Главное, чтобы не было элементарной непреднамеренной неграмотности. Вроде отсутствия запятой перед словом «но» или упущенной запятой в предложении «Казнить нельзя помиловать». Конечно, при условии, что такая «ошибка» не является сознательным приёмом.

Так некоторые оригиналы вообще печатают стихи безо всякой пунктуации — иногда с целью дать большую свободу для вариативности словосочетаний, а иногда, чтобы показать стремительное течение речи, некий безостановочный «поток сознания». И, наоборот, можно рассечь предложение знаками препинания, чтобы усилить вескость или отрывистость слов («Ты. Никуда. Не пойдешь»). В общем, на всё воля поэта, и не один филолог не имеет власти это изменить.

Иногда филологи не в состоянии изменить даже орфографические неточности. Так А. Блок неизменно настаивал на написании слова «желтый» через «о»:

В соседнем доме окна жолты.
По вечерам — по вечерам
Скрипят задумчивые болты,
Подходят люди к воротам.

…Они войдут и разбредутся,
Навалят на спины кули.
И в жолтых окнах засмеются,
Что этих нищих провели.

Бывают и обратные случаи, когда официальные перемены в орфографии языка делают отдельные поэтические замыслы непонятными. Так название поэмы В. Маяковского «Война и Мiръ» обыгрывало название романа Л. Толстого «Война и Миръ». Это и так ясно — скажете вы. Ан, нет: в написании Толстого подразумевался «мир» — как мирное время, противоположность войне, а в написании Маяковского (с отмененной впоследствии буквой «i») имелся в виду «весь мир», мироздание, вселенная…

Что касается ударений и выделений, то они полностью во власти поэта. К примеру, заглавные буквы могут допускаться где угодно — в начале строк, в середине текста, в конце. А можно вообще напечатать всё стихотворение строчными буквами.

Для придания большей значимости заглавную букву можно использовать в любых словах — Любовь, Смерть, Мечта, но здесь желательно не переборщить. Если таких слов будет много, то их выделение потеряет всяческий смысл. Заглавными буквами и жирным шрифтом можно выделять и слово, зашифрованное в тексте стихотворения, как это мы видели выше. Или указывать на скрытые смыслы и игру слов («Тяжелый кРОКодил»).

Лично я почти всегда изначально набираю свои тексты в простейших текстовых редакторах и для выделения пользуюсь только заглавными буквами. Причина проста: если вы отсылаете куда-то свой текст в электронном виде и не в состоянии контролировать его публикацию, то возникает большой риск, что ваш курсив, жирный шрифт, знаки ударения над буквами и прочие прикрасы, могут по недосмотру просто исчезнуть в программе верстки. Редактуру же текстового формата (.txt) изменить можно только сознательным оперативным вмешательством. Конечно, этот прием годится далеко не всегда, но он самый простой и эффективный.

Отдельно стоит коснуться так называемых «эмоциональных» знаков пунктуации. Давно, еще в начале 1990-х годов, читая рукописи своего друга С. Аксёненко, я обнаружил среди стихотворных строчек странный значок в виде «галочки». На мой вопрос, что это такое, Сергей ответил, что это «знак иронии». И действительно, классическая эмоциональная пунктуация чрезвычайно бедна — восклицательный да вопросительный знак, ну, может, еще многоточие… Что касается «иронии», «гнева», «сарказма», то для них знаков не было.

Кто бы мог подумать, что спустя несколько лет интернет- и SMS-послания, воплотят мечты Маяковского и идею моего друга в жизнь! Конечно, речь идет о «смайликах» — графических знаках для выражения той или иной эмоции. Почему бы ими не воспользоваться поэту в своих текстах (естественно, в пределах разумного — там, где они действительно необходимы)?

Уместны и употребления символов и прочие графические хитрости. Вроде зачеркнутых, но при этом умышленно оставленных, слов.

Продолжение следует…