Испанский Робинзон Крузо. Источник романа Дефо все-таки найден?

Мастер Джоан пишет, что находившийся в это время в Гаване конкистадор Педро де Альварадо, сподвижник Кортеса, услышав их историю, оказал материальную поддержку ему и его товарищу. Друг Джоана остался в Новом свете, а сам мастер отправился в Испанию, где и написал отчет о своих приключениях, найденный четыре века спустя в севильских архивах.

Наиболее запоминающийся случай, упомянутый Джоаном в постскриптуме, имел мистическую окраску. Как пишет отшельник, он три дня не пил и не мог даже разговаривать со своим товарищем из-за слабости; в отчаянье из его уст вырвались богохульные слова. Той же ночью, выйдя по нужде из хижины, он увидел прямо перед собой дьявола в самом чудовищном обличье. Как ни был напуган Джоан, он нашел в себе силы и позвал на помощь компаньона. Вместе они взяли сделанный ими крест и ходили с ним по острову. Это средство подействовало: страшный призрак возник еще один раз, в форме слуховой галлюцинации спустя две недели, но больше на острове не появлялся.

Обе эти истории, Педро Серрано и мастера Джоана, чрезвычайно похожи друг на друга.

• История Джоана датирована 1528−1536 годами.
• Необыкновенные приключения Серрано не имеют точной датировки, но произошли примерно в том же месте и в ту же историческую эпоху (историки пишут, что отмели Серрано впервые появились на голландских картах в 1545 году).

Как предполагают некоторые исследователи, рассказ Серрано является повторением истории мастера Джоана, произошедшей чуть раньше.

Так, исследователь Лесли Симпсон уверен, что хотя обе истории схожи настолько, что нельзя избавиться от мысли о том, что это варианты одной и той же истории, однако рассказ мастера Джоана, не претерпевший изменений в руках редакторов и рассказчиков, намного более обстоятелен и достоверен, чем рассказ Серрано. В отличие от многих отчетов о реальных кораблекрушениях, которые представляют собой тяжелое и скучное повествование о страданиях и смерти, в рассказе мастера Джоана

…через столетия к нам пришла история испанского моряка, который столкнулся и счастливо преодолел такие проблемы, в сравнении с которыми Робинзон Крузо кажется баловнем судьбы.

Найти черты сходства между «Робинзоном» и повествованием мастера Джоана несложно, но едва ли в этом есть какой-то практический смысл, потому что вероятность того, что Дефо был знаком с отчетом отшельника или рассказами о его приключениях, невелика, и приключения Джоана могли повлиять на его творчество только опосредованно, через историю Серрано, которую он наверняка знал.

Что касается последней, то существуют определенные свидетельства того, что Дефо читал «Историю государства инков» де ла Веги. В «Необыкновенных приключениях» Робинзон Крузо, рассуждая о жизни на острове, говорит, что деньги были в его положении столь же мало нужны, как перуанским индейцам до вторжения в Перу испанцев. А в его в «Серьезных размышлениях» содержатся рассуждения о том, что обряды и религия инков из Куско в Перу, в том виде как они существовали, практиковались даже с большей регулярностью, чем в Китае, которые, вне всякого сомнения, были заимствованы из книги испанско-перуанского историка.

Рассказ мастера Джоана более правдоподобен, чем история Серрано, не говоря уже о странности внешнего облика самого отшельника, достойного послужить украшением кунсткамеры. Позволим себе выдвинуть следующее предположение: Серрано, обладавший экзотической внешностью (случай, известный в медицине как гипертрихоз, или избыточное оволосение), совершил несколько плаваний по Карибскому морю в качестве моряка, торговца или солдата; по всей видимости, его маршруты пролегали мимо островов, позднее названных его именем.

Случайно услыхав о приключениях мастера Джоана, жившего долгие годы на пустынном архипелаге, или от него самого, или от людей, которым он рассказал о своих приключениях, Серрано решил использовать эту историю в собственных целях. По-видимому, моряк был неплохо знаком с основами средневекового маркетинга и справедливо рассудил, что эффектная внешность в сочетании с необыкновенной историей отшельничества на необитаемом острове будет иметь успех среди охочей до зрелищ старосветской публики. И, создав театр или, если угодно, цирк одного актера, отправился на гастроли в Европу.

Впрочем, однозначно утверждать, что история Серрано была своего рода литературным или фольклорным эхом событий, происшедших с мастером Джоаном, все-таки нельзя и следует учитывать существование других, пусть и маловероятных, версий. Несмотря на единство, а точнее, близость места и времени событий, обе робинзонады могли происходить и независимо друг от друга. Да и возможность того, что более объемная история мастера Джоана могла стать результатом литературной обработки скупой истории Педро Серрано, тоже нельзя исключать полностью, равно как и версию о том, что оба рассказа в равной степени являются вымыслом.

И почему бы не предположить, что история мастера Джоана, якобы найденная в испанских архивах, была ничем иным, как позднейшей фальшивкой? Впрочем, оставим окончательное решение вопроса историкам; как бы то ни было, на географической карте появились острова и отмели, названные именем героя хроники де ла Веги. Педро Серрано, кем бы он ни был на самом деле — настоящим отшельником, мистификатором или вымышленным персонажем, — оставил свое имя и в истории мореплавания, и на географических картах.

Что мог заимствовать из повествования испанца Дефо? Опаленный солнцем скудный остров Серрано не похож на чудесный остров Крузо, но сходство некоторых эпизодов нарратива трудно отрицать.

Так, история о том, как после долгих месяцев жизни в полном одиночестве отшельник встретил человека, который стал его другом, напоминает нам о дружбе Робинзона с Пятницей. Сама сцена встречи товарищей по несчастью, которые, увидев друг друга, испугались того, что встретили дьявола в человечьем обличье (этот мотив присутствует и в истории мастер Джоана), перекликается с эпизодом романа Дефо, в котором Робинзон, обнаружив отпечатки человеческой ступни на песке думает, что имеет дело с кознями дьявола. Не следует забывать и о том, что еще одним гостем Крузо на острове стал благородный испанец, моряк с потерпевшего крушение корабля.

В настоящее время отмели Серрано принадлежат Колумбии. Неутомимый Тим Северин, обследуя острова Карибского моря в поисках настоящего Робинзона, не мог не посетить и этот уголок. Архипелаг состоит из нескольких небольших атоллов, или островков, являющихся частью подводного рифа, протянувшегося на 50 км в длину и 13 км в ширину. Самый крупным является юго-западный атолл, протянувшийся на 500 метров в длину и 200 метров в ширину; остальные островки еще меньше по размеру, что расходится с описанием, данным де ла Вегой (может быть, за прошедшие столетия топография островов изменилась?).

К своему удивлению, Северин обнаружил, что остров не является необитаемым: колумбийское правительство разместило там маленький гарнизон для борьбы с наркоторговлей; впрочем, военные не чинили никаких препятствий ученым. В южной части острова росли можжевеловые кусты, жили птицы и обитало множество крабов. Оказалось, что там имелась пресная вода, и если Педро Серрано рыл колодцы, то должен был обнаружить ее.

Правдивость рассказа де ла Веги вызвала у Северина большие сомнения; впрочем, саму возможность выживания в условиях архипелага, которому присвоили имя Серрано, он не отрицал.

Уже в наше время мировую прессу обошла история, не менее удивительная, чем рассказ Серрано. Журналисты писали, что 82-летний Масафуми Нагасаки почти 30 лет прожил на необитаемом островке Сотонари в отдаленной части Японии (в настоящее время, как пишут журналисты, он помещен в дом престарелых). Его выбор был доброволен, он сам решил удалиться от мир, и провести в одиночестве остаток жизни.

Остров, на котором он поселился, не в большей степени напоминает идиллическую обитель Робинзона, чем острова Серрано. Там нет пресной воды, зато в изобилии водятся злые насекомые (которые, как будто, вовсе отсутствовали на острове Крузо), и расположен он в зоне, где часто случаются тайфуны; опасные течения вокруг острова делают рыбную ловлю практически невозможной. Отшельник не носил никакой одежды, за исключением тех случаев, когда отправлялся за покупками на соседний остров. Воду для повседневных нужд собирал в горшках, расставленных по всему острову.

— Я не делаю того, что мне велит общество, но следую правилам природы. Природу не победишь, ей можно только подчиниться, — говорил Нагасаки.

Следует признать, что отшельник сохранял контакты, пусть и минимальные, с внешним миром, и даже использовал в быту выбрасываемые морем на берег предметы обихода.

Уклад жизни изменился по сравнению с временами Серрано и Дефо, и теперь мы живем в другом мире, в котором царствует наука и техника. Несмотря на это, Нагасаки, робинзон-самурай, выросший в лоне цивилизации, в одной из технически передовых стран, сумел приспособиться к простой и суровой жизни на негостеприимном клочке суши.

И нет оснований сомневаться в том, что люди былых эпох, закаленные физическим трудом, спартанской простотой быта и постоянными невзгодами, проявляли чудеса стойкости и выживали в условиях, которые мы сегодня даже не в состоянии себе представить.