Бой на земле, споры в небе: кто победит?

Зевс вдруг (это на десятом году братоубийства!) заявил громогласно, что никто из богов не будет помогать никому, иначе — спустит ослушников в Тартар! А сам сел в колесницу (зачем верховному правителю такой способ перемещения?) и полетел в ней на Крит, сел на горе Ида и стал наблюдать за битвой.

Всюду стоял несмолкающий грохот.
Сблизясь, на месте одном очутились враждебные рати.
Сшиблися разом и щитные кожи, и копья, и силы
Меднодоспешных мужей. Ударялись щиты друг о друга
Выпуклобляшные. Всюду стоял несмолкающий грохот.
Вместе смешалося все, — похвальбы и предсмертные стоны
Тех, что губили и гибли. И кровью земля заструилась.

Что заставило Зевса вмешаться в происходящее — Гомер нам не рассказал.

Взял промыслитель Кронид золотые весы, и на чашки
Бросил два жребия смерти, несущей печаль и страданья,
—  Жребий троян конеборных и меднодоспешных ахейцев.
Взял в середине и поднял.

Кажется, всё так просто: взял весы, два жребия (две монетки). Кто изготовил весы, кто их дал Зевсу, кто изготовил монетки, кто на них что-то обозначил? Всё окутано мраком неизвестности. Но и не верить Гомеру — как мы можем?

Судьба (откуда она взялась при верховном владыке?) склонилась в пользу троянцев:

Страшно с Идейской вершины Зевес загремел и ударил
Молнией яркою в войско ахейцев. Увидевши это,
Остолбенели ахейцы, и страх овладел ими бледный.

Ахейские богатыри — Идоменей, Аякс, Агамемнон — после такого знака свыше оставили поле боя. Попытки остановить натиск троянцев не удались, их атаку сопровождали молнии:

Трижды с Идейской горы грохотал промыслитель Кронион,
Знамение тем подавая троянцам о полной победе.

Ободренный такими знаками сверху, Гектор призывает своих воинов: «о храбрости вспомните бурной!». Говорит о том, что победа близка, что ахейцев не спасут возведенные ими стены (ахейцы построили изгородь вокруг гавани, в которой стояли их корабли), что кони троянцев просто их перепрыгнут, и тогда он, Гектор, сожжет весь флот ахейцев.

Гектор не забыл и о трофеях, которые его ждут:

Настигнем врагов и захватим
Несторов щит, о котором молва достигает до неба,
Будто из золота весь он, — и сам, и его рукоятки.
Также и с плеч совлечем Диомеда, смирителя коней,
Пестрый панцырь; над ним Гефест утомился, работав.

Эти речи не на шутку встревожили Геру (она была на стороне ахейцев). Гера кинулась за помощью к Посейдону, но у него она не нашла поддержки:

Ей, рассердившись, ответил могучий земли колебатель:
«Смелоречивая Гера, какие слова говоришь ты!
Нет, не желал бы никак я, чтоб мы, остальные все боги,
Стали сражаться с Кронидом: намного он всех нас сильнее».

Пока они вели между собой разговоры, троянцы начали теснить ахейцев, да так, что Агамемнон обратился к Зевсу:

«Нынче, о Зевс, хоть такое исполни мое пожеланье:
Дай хоть самим нам счастливо уйти и спастись от троянцев».

И Зевс разжалобился! Он дал ахейцам знак: орел, в лапах которого был олененок, уронил свою добычу возле алтаря, сооруженного ахейцами для жертвоприношений Зевсу!

Ахейцы воодушевились, их сопротивление многократно возросло: падают тела, летят головы. Гектор — главная цель — остается невредимым, он во главе своих воинов прорывается к кораблям ахейцев…

Тут их увидев, исполнилась жалости Гера богиня.
Тотчас к Афине она окрыленную речь устремила:
«Зевса эгидодержавного дочь, неужели данайцам,
Гибнущим здесь, мы с тобою в последний хоть раз не поможем?»

Афина не просто откликнулась, она высказала свое неудовольствие поведением Зевса (а казалось, дочь должна чтить своего отца!). Гектор, по ее словам, уже давно был бы в царстве мертвых, если бы не Зевс:

«Этот давно бы и силу, и душу свою погубил бы
Здесь же, на отчей земле, сокрушенный руками аргосцев,
Если б недоброй душой не свирепствовал Зевс, мой родитель,
—  Лютый и вечно лукавый, и всем моим целям помеха».

Здесь Гомер сообщает своим читателям, что у Афины есть какие-то цели! Это важная деталь в понимании взаимоотношений в семействе олимпийцев: скрытое противодействие вместо единодушия!

Две богини организуют заговор против троянцев (на деле — против Зевса!): Афина говорит Гере:

Ты поскорее теперь запряги лошадей в колесницу,
Я между тем поспешу во дворец Эгиоха-Кронида;
Там облачуся в доспехи на бой, и тогда мы увидим,
Очень ли будет нам рад Приамид, шлемоблещущий Гектор,
Если мы обе с тобою на битвенном явимся поле.

Гера надела боевые доспехи, запрягла боевых коней, вооружилась пикой и

проворно бичом погнала лошадей быстроногих.
Сами собой распахнулись у неба ворота, где Орам
Вверено стражу нести для охраны Олимпа и неба,
Вход открывать и опять загораживать облаком плотным.

Еще одна подробность устройства мира: Олимп и небо надо было охранять, у небес были ворота, на страже стояли Оры — богини времен года.

Зевс в гневе, велит Ириде вернуть бунтарок и грозится наказать их. Правда, о жене — Гере — он высказался мягче, чем о дочери Афине:

«Быстрых я обессилю коней в колеснице, самих же
Сброшу обеих с повозки, у них разобью колесницу.
И через целый десяток годов круговратных богини
Язв не залечат, какие я молнией в теле их выжгу.
Пусть совоокая знает, по силе ль с отцом ей бороться!
Ну, а на Геру не так я сердит и не так негодую:
Что б ни сказал я, она выступать уж привыкла напротив».
Молвил он так. Сорвалась вихреногая с места Ирида…
Встретив богинь, удержала и зевсов приказ возвестила:
«Что вы задумали? Что за безумье вам в душу проникло?
Ты же ужасна, ты — сука бесстыдная, ежели вправду
Пику огромную смеешь поднять на родителя Зевса!»

После таких слов бунтарки оставили свои потуги помочь ахейцам, вернулись на Олимп и заняли свои места среди других богов, опечаленные таким исходом.

Сам же широкогремящий Зевес на престол золотой свой
Сел, и великий Олимп задрожал под ногами владыки.

Гера, оправдываясь за свой порыв помочь ахейцам, сказала, что она понимает всю мощь своего супруга, но у нее есть желание хотя бы дать им совет, чтобы спасти их от полного разгрома. Зевс не внял доводам божественной Геры, он пообещал позорное поражение ахейцев. Мало того, он ее унизил:

«Гнев твой не тронул меня, ибо нет тебя в мире бесстыдней!»

(В этом месте Гомер почему-то назвал жену Зевса «белорукая Гера».)

Наступила ночь, и с ней — передышка для ахейцев. Гектор собрал своих воинов. Он распорядился готовить ужин, готовить костры на всю ночь, чтобы не дать ахейцам убежать на корабли, послал гонцов в Трою, чтобы горожане выставили дозоры на всех башнях — не допустить врага в город.

«Завтра же рано с зарей, в боевые облекшись доспехи,
Мы пред судами ахейцев возбудим свирепую сечу».

Войска закончили приготовления к завтрашнему дню, принесли жертвы богам Олимпа, но эти жертвы были напрасны:

ненавистна была им священная Троя,
И повелитель Приам, и народ копьеносца Приама.

Все ждали рассвета…