Чем отличаются древние анекдоты о кинике Диогене от современных?

Диоген Синопский (412 г. до н. э. — 323 г. до н. э.) был знаменитым античным мыслителем, одним из основателей философского направления, получившего название кинизма (откуда произошло слово «цинизм»). Однако прославился он своим образом жизни и крылатыми фразами-мемами (многие из которых он наверняка не произносил, они были приписаны ему уже позднее).

Кто-то ему (Диогену) сказал:

— Граждане Синопы приговорили тебя к изгнанию.
— А я их — оставаться на месте, — последовал ответ (известно, что Диоген был родом из Синопа).

Большинство из тех, кому знакомо имя мыслителя, знают о том, что он жил в бочке. На самом деле Диоген использовал в качестве жилища не бочку, а «пифос» — большой керамический сосуд для хранения продуктов. Несмотря на всё, афиняне любили его. Так, когда какой-то озорник сломал его бочку (перевод?), они поколотили его, а Диогену привезли новую.

Когда афиняне были заняты подготовкой к войне с Филиппом Македонским и кругом была суета и волнение, Диоген начал катать по улицам свой пифос. Многие спрашивали его, зачем он это делает, на что Диоген отвечал:

— Все заняты делом, и я тоже.

Диоген и Александр Македонский

Одним из легендарных эпизодов жизни Диогена является его встреча с Александром Македонским.

Пишут, что когда Александр приехал в Коринф, он хотеть видеть местную знаменитость — Диогена, и ждал, что тот попросит его о личной встрече. Однако Диоген игнорировал появление царя, и, следуя логике известной поговорки, тот сам решил навестить философа.

Диоген грелся на солнышке. Подошёл Александр и сказал:

— Проси у меня чего хочешь.

Диоген ответил:

— Только не загораживай мне солнца (существуют несколько различающихся по форме вариантов ответа киника, но их смысл практически совпадает).

Царь был настолько поражен, что сказал:

— Если бы я не был Александром, я хотел бы быть Диогеном.

Что же, как говорится, даже если этих событий на самом деле и не было, то их следовало придумать (вспомним пушкинское «Волхвы не боятся могучих владык, А княжеский дар им не нужен»).

Как бы то ни было, этой то ли реальной, то ли выдуманной репликой Диоген обессмертил свое имя, и если бы он больше ничего не сказал, люди все равно запомнили бы его.

А вот еще из жизни Диогена.

Средь бела дня с зажжённым фонарём в руках бродил он повсюду и говорил:
— Человека ищу.

Как-то раз он закричал:
— Эй, вы, люди!
Сбежался народ. Он набросился на них с палкой со словами:
— Я звал людей, а не дерьмо.

Любил Диоген людей или презирал их, как явствует из приведенных высказываний? Так и тянет ответить в духе столь любимой древними философами диалектики, что наверняка и то, и другое. Но скорее всего, дело все-таки обстоит сложнее.

Уроженец Синопа ясно видел людские слабости и пороки, поэтому, используя слова А. С. Пушкина, «не мог не презирать людей». Однако он наверняка испытывал преклонение перед человеком как идеальным существом, которое искал и находил лишь в своем воображении. Хотя при этом не мог не восхищаться теми, пусть даже мимолетными отблесками и отражениями этого идеала, которые он иногда видел в поступках окружающих людей.

Диоген говорил, что когда в жизни встречает кормчих, врачей и философов, то думает, что среди живых существ нет никого умнее человека. Но видя толкователей снов, прорицателей и тех, кто им верит, или людей, надутых от сознания, своей славы или богатства, считает, что нет никого глупее человека. Он часто говаривал, что для жизни надо запастись разумом или верёвкой на шею.

Каков же выход? Диоген, как и большинство философов всех стран и эпох, призывал людей ограничить свои потребности и обратить взоры к духовным ценностям. Он проповедовал презрение к богатству и комфорту, простоту, естественный образ жизни и отказ от всех условностей, которые навязывает нам общество. Следует признать, что слово у него не расходилось с делом, во всяком случае, если такое и случалось, то гораздо реже, чем у окружающих людей.

Философ Диоген сидел в бочке и ел чечевичную похлебку. На роскошной колеснице к нему подъехал философ Антипа и сказал:
— Диоген, если бы ты научился льстить императору, как это делаю я, тебе не пришлось бы сейчас есть чечевичную похлебку!
— А если бы ты, Антипа, научился есть чечевичную похлебку, тебе не пришлось бы льстить императору!

Предлагал ли Диоген какие-либо конкретные советы по улучшению общественной жизни и людских нравов, наподобие того, как это делал Аристотель в своей «Политике»? Похоже, что он не ставил перед собой такой цели, однако видно, что социальное неравенство и расслоение людей на богатых и бедных казалось ему несомненным злом.

Диоген говорил, что бедность сама пролагает путь к философии. То, в чём философия пытается убедить на словах, бедность вынуждает осуществлять на деле. (Может быть, так и было в античной Греции, но далеко не всегда и везде. Увы, многим бедность пролагала путь не к философии, а к пьянству и преступлениям.)

Когда какой-то дурной человек стал упрекать Диогена за его бедность, он сказал:
— Я ещё никогда никого не видал испорченного бедностью, а порочностью — многих.

Философ-киник Диоген, несмотря на весь свой ум, судя по всему, видел в людях то, что хотел видеть, и судил о других по себе. Стоит вспомнить другой афоризм, иногда приписываемый Сократу, но явно придуманный в более позднее время:

Человеческая природа устроена так, что людей портит то, что у них есть в избытке: богатых — их богатство, бедных — нищета.

Диоген, судя по сохранившимся сведениям, прожил очень долгую, особенно для того времени, жизнь (если не предполагать, как считают некоторые, что под этим именем объединили жизнеописание двух или даже более незаурядных людей).

Тем, кто говорил ему: «Ты уже старик, отдохни, наконец», — он отвечал:

— Как же так? Если бы я бежал на состязаниях и был бы уже близок к финишу, разве мне следовало расслабиться, а не напрячь все силы?

Во время странствований по Греции (судя по всему, небезопасных в то время) он был захвачен в плен пиратами.

Диоген имел такой возвышенный и величественный образ мыслей, что захваченный в плен разбойниками, которые кормили его самой скудной и скверной пищей, не был сломлен обрушившейся на него судьбой и не устрашился жестокости грабителей.

— Чудное дело, — сказал он. — Собираясь продавать поросят или баранов, их усиленно кормят, чтобы они нагуляли мясо, а человека, самое превосходное из всех животных, продают по самым низким ценам и истощённым недоеданием. После этого он получил вполне достаточно пищи, — пишет Филон.

Когда вместе с другими пленниками он был выставлен на продажу, то сидел с независимым видом и утешал других невольников.

Когда кто-то из покупателей, забавляясь, спросил: «Эй, ты, какое ремесло знаешь?» — он ответил: «Править людьми», — и голос его, как казалось, выражал свободу духа, благородство и природную царственность.

Похоже, что Диоген был начисто лишен чувства политкорректности (впрочем, чего еще ожидать от философа-киника?).

Заметив одного покупателя… с лицом, не похожим на мужское, он подошёл к нему и сказал: «Купи меня. Кажется, тебе нужен мужчина?» Тот пришел в страшное смущение… и поспешил скрыться.

Современные анекдоты о Диогене

Современных анекдотов о Диогене немного, и в этом ничего удивительного, поскольку фантазия едва ли способна соперничать с жизнью этого удивительного человека.

Вот один из них.

Идет как-то Диоген по улице и видит, что на площади стоят юноши в разукрашенных плащах из лучшей ткани. Посмотрел на них Диоген, покачал головой и произнес:
— Ндааа… Понты.
Идет дальше, видит спартанских юношей, одетых в рваные и грязные плащи из грубой ткани, при этом весьма надменных и смотрящих свысока на всех окружающих. Посмотрел на них Диоген, снова покачал головой и произнес:
— Ндааа… Тоже понты.

Сразу же замечу, что на самом деле это всего лишь переделка старой истории из жизни самого философа. Что называется, найдите пять отличий…

Как-то Диоген, прибыв в Олимпию и заметив в праздничной толпе богато одетых родосских юношей, воскликнул со смехом: «Это спесь». Затем философ столкнулся с лакедемонянами в поношенной и неопрятной одежде. «Это тоже спесь, но иного рода», — сказал он.

А вот еще две шутки которые, как будто, не имеют древних аналогов — впрочем, соперничать с ними они тоже едва ли в состоянии.

Больше всего учеников было у Диогена с его бочкой вина (как мы уже говорили, бочка Диогена не была в буквальном смысле бочкой, и она уж точно была пустой).

Диогена спросили, почему он не любит ни плохих, ни хороших людей. Диоген ответил:
— Плохих ненавижу за то, что творят зло, а хороших за то, что позволяют это делать.

И наверное, нет причин удивляться тому, что некоторые шутки Диогена легли в основу современных анекдотов.

Как-то раз он ел сушеные фиги и повстречал Платона.
— Можешь взять, — предложил он ему.
Тот взял и съел.
— Можешь взять, сказал я, а не съесть, — рассердился Диоген.

А вот и современный анекдот.

Старушка спросила у юриста:
— Имею ли я право…
Правозащитник ее перебил ответом:
— Имеешь право, бабушка.
— Я бы вот хотела уточнить, имею ли я право… — снова пытается спросить старушка.
— Да, имеешь, имеешь право, — перебивает ее юрист.
После этого бабушка продолжает с немного другой формулировкой:
— Нет, но вот могу ли…
— Нет, бабушка, не можешь, — отвечает юрист.

В обыденной жизни мы достаточно часто используем слова, являющиеся в принципе синонимами, но по-разному звучащие. Разрешение взять (не будем вдаваться в тонкости древнегреческого) что-то съестное, те же фиги/финики, обычно воспринимается как позволение съесть это. История о Диогене обыгрывает то, что если подходить буквально, слова «взять» и «съесть» означают разные вещи, и разрешение сделать одно формально не подразумевает, что можно сделать другое (равно как иметь право в чисто юридической плоскости и возможность реализовать его на практике — две большие разницы).

Однажды он (Диоген) рассуждал о чем-то весьма серьёзном, но никто не обращал на него внимания. Тогда он начал верещать по-птичьи. Собрались люди, Диоген стал стыдить их, что они поспешили слушать чепуху, а к серьёзным речам отнеслись пренебрежительно.