Излюбленная тема политических трактовок — это проблема Запада и Востока. Довольно соблазнительно увидеть в битве Свободных Народов Запада с племенами Востока под руководством диктатора Саурона противостояние европейской демократии советскому тоталитаризму или исламскому фундаментализму. А если учесть, что в Благословенный Край эльфы уплывают также на Запад, то найдется место даже для восприятия Америки как рая земного! Впрочем, можно написать, что эльфы — это евреи (недаром у них особое положение в мире, два языка и вечное стремление в обетованную землю).
«Полный русский перевод „Властелина Колец“ был издан лишь в 1991—1993 годах, поэтому впечатление от него еще свежо. Может быть, советские люди восприняли падение Мордора как провидческую аллегорию заката собственной империи? Как путь спасения от отвратительной „судьбоносной действительности“? Может быть, как эрзац-ритуал после стольких лет безбожия?».
(Zekri Sonja, Suddeutsche Zeitung, 15.12.2001)
«…когда Роналд Рейган в своем знаменитом выступлении по поводу стратегической оборонной инициативы назвал Советский Союз „империей зла“, в самом Советском Союзе литературного намека не поняли: вожди — потому, что по слабости здоровья и идеологической выдержанности книжек вообще не читали, а народ — потому, что читал только проверенное на официальный зуб. Впрочем, может быть и сам Рейган не знал истоков аллюзии, нo они были очень хорошо известны „спичрайтеру“, писавшему текст его речи американскому шестидесятнику».
(А. Цветков «Властелин сердец»)
Кстати, и советские издатели также проявили бдительность. В первом издании «Хоббита» в 1976 году Бильбо отправлялся на встречу с гоблинами и драконами почему-то не на восток, а на север.
Ситуация, когда под мрачным Мордором и Лихолесьем можно было подразумевать СССР, а под Кольцом — водородную бомбу, устраивала западную критику долгое время. Но вот «империя зла» распалась, а в США пришла «политкорректность». Теперь дислокация «белых» и «черных» сил в Средиземье подверглась тщательному пересмотру. Многие тут же поспешили обвинить книгу в «расизме», как национальном, так и половом. Орки, мол, напоминают монголоидов, харадцы — афроамериканцев, женщин в книге мало — в общем, сплошное безобразие!
Со всем вышесказанным спорить трудно. Да, расы выглядят именно так, девушек — любовниц и воительниц, действительно, — раз-два и обчелся. Есть, конечно, дева-воин Эовин, но ее феминисткам, видимо, мало — нет, чтобы полк амазонок-лесбиянок на Мордор послать, они бы Саурону патлы бы повыдергивали!
В известном фильме часть огрехов Профессора выправили. Так, к Эовин добавили еще одну супервуменшу — возлюбленную Арагорна — Арвен. Это ничего, что в книге она — персонаж прекрасно-неземной, изображаемый вскользь и окутанный флером таинственности. В фильме «неземной персонаж» с поцарапанным лицом и ножичком в руке почему-то спасает невменяемого Фродо от Черных Всадников. Странно, как отец Арвен мог допустить, чтобы при наличии более могучих воинов его единственная дочь рисковала собой. В книге на помощь Фродо приходит могучий эльдар Глорфиндейл, а сам хоббит скачет к переправе сам, и сам борется до последней минуты (это очень важный момент!).
То же самое и с орками. Вместо уродливых кряжистых монголоидов (как задумывал Толкин) мы увидели очередных чудиков, годных для совершенно любого фильма ужасов.
Смех смехом, а ведь иногда и злость берет. Обвинения в «расизме» — это не шутки. А ведь кем-кем, а нацистом Толкин никогда не был.
Взять хотя бы случай, когда в 1938 году в Германии издавали «Хоббита», и оттуда пришел запрос об «арийском происхождении» писателя. Толкин на это ответил:
«Боюсь, не до конца понимаю, что вы разумеете под словом arisсh. Я не арийского происхождения: арийское — это ведь индо-иранское; а насколько мне известно, никто из моих предков не говорил на хиндустани, персидском, цыганском и родственных языках. Но если я должен понимать, что вы осведомляетесь, не еврейского ли я происхождения, могу ответить, что, к моему сожалению, у меня, похоже, нет предков из этого избранного народа. Мой прапрадед попал в Англию из Германии в восемнадцатом столетии; потому я большей частью английского происхождения, к тому же я — английский подданный, и этого должно быть достаточно. Я привык, тем не менее, с гордостью носить свою немецкую фамилию, и делал это даже на протяжении последней прискорбной войны, в которой служил в английских войсках. Не могу, однако, не отметить, что если неуместные изыскания этого рода становятся правилом в литературе, то недалеко время, когда немецкая фамилия не будет больше источником гордости».
Расставить все точки над «i» на самом деле очень просто — все лежит на поверхности. Толкин, естественно, не изображал нашу политическую реальность. Он строил свою книгу на фундаменте северо-западной мифологии, а ведь с этой точки зрения все так и было: индоевропейские народы действительно пришли с Востока, оттуда же Европе угрожали действительно опасные монголоиды, а мифический рай (хотя бы тот же Аваллон, куда унесли смертельно раненного короля Артура) действительно располагался на Западе. Книга ни в коем случае не апеллирует к современности, а если даже и апеллирует, то уж не так грубо и глупо.
«Что касается внутреннего смысла — подтекста книги, то автор его не видит вовсе. Книга не является ни аллегорической, ни злободневной. …Источники этой сказки заключены глубоко в сознании и имеют мало общего с войной, начавшейся в 1939 году, и с ее последствиями.
Реальная война не соответствует легендарной ни по ходу, ни по последствиям. Если бы война вызывала или направляла развитие легенды, тогда, несомненно, Кольцо было бы использовано против Саурона: он был бы не уничтожен, но порабощен, а Барад-Дур не разрушен, а оккупирован. Мало того, Саруман, не сумев завладеть Кольцом, нашел бы в Мордоре недостающие сведения о нем, сделал бы Великое Кольцо своим и сменил бы самозванного правителя Средиземья. В этой борьбе обе стороны возненавидели бы хоббитов; хоббиты недолго бы выжили даже как рабы.
И другие изменения могли бы быть сделаны с точки зрения тех, кто любит аллегорические или злободневные соответствия. Но я страшно не люблю аллегорий во всех их проявлениях и, сколько я себя помню, всегда относился к ним так".
(Д.
Сейчас Гегель считается одним из величайших умов человечества. А что его не понимают - так гениев всегда не понимают. А выходит, при...