Картина Рубенса «Ифигения и Кимон». История любви или пародия?

«Любовь, после многих околичностей, — это страстное желание обладать любимым предметом», — так (или приблизительно так) сказал Франсуа де Ларошфуко, автор «Размышлений, или Моральных изречений и максим».

У некоторых такое страстное желание выражается в насильственных действиях, у других проявляется в стремлении к самосовершенствованию. А кто-то терпеливо ждет, когда плод сам упадет в руки. Но цель у всех одна: обладание любимым предметом.

Это общие рассуждения. А вот история, герой которой не только захотел стать самым лучшим, но и стал им (как повествует Джованни Боккаччо в «Декамероне»).

«Итак, мы читали когда-то в древних историях киприйцев: жил на острове Кипр именитый человек по имени Аристипп, который мирскими благами был богаче всех других своих земляков, и, если бы судьба не обидела его в одном отношении, он мог бы быть довольным более всякого другого.

А дело было в том, что в числе прочих сыновей у него был один, превосходивший ростом и красотой тела всех других юношей, но почти придурковатый, и безнадежно. Его настоящее имя было Галезо, но так как ни усилиями учителя, ни ласками и побоями отца, ни чьей-либо другой какой сноровкой невозможно было вбить ему в голову ни азбуки, ни нравов и он отличался грубым и неблагозвучным голосом и манерами, более приличными скоту, чем человеку, то все звали его как бы на смех Чимоне, что на их языке значило то же, что у нас скотина".

(Здесь необходимо отметить разное написание имени героя: Кимон и Чимоне. В русском переводе новеллы Боккаччо — Чимоне, а картины разных художников называются Cimone and Efigenia, или Кимон и Эфигения.)

Этого недалекого молодого человека отец отправил в деревню жить и работать, делать все, что придется.

Надо же было такому случиться, что Галезо однажды пошел по какой-то надобности в соседнюю деревню. И по дороге, проходя мимо родника, увидел нечто весьма интересное: «Возле него он увидел спавшую на зеленой поляне красавицу в столь прозрачной одежде, что она почти не скрывала ее белого тела, и лишь от пояса вниз на нее был накинут тонкий белый покров…»

Он совершенно, что называется, обалдел (или заторчал — по-современному), глядя на это явление: голая (или почти голая) женщина. И его можно понять! Он стоял, не двигаясь, боясь сделать какое-нибудь движение, только бы это чудо природы не проснулось.

(Вообще встретить голую женщину в те времена, видимо, было достаточно просто: зайти в какой-нибудь укромный уголок леса, на уютную полянку — а там лежит она красивая, божественная. Да еще и не одна, а со спутницами. У них так было принято, что ли?)

Но Ифигения все-таки открыла глаза и попыталась его спровадить. Не удалось: прыткий мальчик пошел ее провожать. И довел до дома.

С того момента Чимоне переменился до неузнаваемости: он выпросился у отца вернуться в город, стал следить за собой, стал учиться и преуспел в науках, стал вежливым! Вот что делает с человеком женщина!

Это было только начало. Процесс превращения изгоя в кавалера длился несколько лет. За это время Ифигению просватали за другого. Галезо тоже пытался свататься к Ифигении несколько раз — и каждый раз получал от ворот поворот.

Что делать? Столько усилий — и все зря? Он решил украсть невесту. Набрал команду храбрецов, нанял корабль — и увел Ифигению «из стойла» (как говорил Остап Бендер). Однако кража не удалась: буря сбила все планы. Она пригнала корабль с новоявленным женихом и столь желанной невестой обратно к тому месту, от которого отплыла банда похитителей. Галезо посадили в тюрьму, Ифигению вернули родителям.

Потом были еще приключения, после которых Галезо все-таки украл Ифигению. Потом их простили, и жили они долго и счастливо.

Что поучительного в этом рассказе? Волшебная сила любви! Она способна заставить человека сдвинуться с места, преодолеть, казалось бы, непреодолимые препятствия, переделать самого себя (что, по сути, труднее всего).

Что изобразил Рубенс в своей картине «Ифигения и Кимон»? Тот самый момент, когда Чимоне обнаружил спящую Ифигению. Тот самый момент, когда в душе пораженного видом Ифигении Чимоне всё резко изменилось: «Узрев ее, Чимоне оперся на посох и молча, с неизъяснимым восторгом, как будто впервые видел женщину, устремил на нее пристальный взор.

И тут в его грубой душе, которой, как ни пытались облагородить ее, нежность чувствований дотоле была не сродна, возникло ощущение, внушившее низменному и незрелому его уму, что пред ним прекраснейшее создание из всех, какие когда-либо созерцал смертный".

Надо сказать, что Рубенс обычно детально воспроизводит оригинал. Эта его картина — исключение. Во-первых, в рассказе Джованни Боккаччо действие происходит в мае, а у Рубенса, судя по плодам, — не раньше августа. Во-вторых, он изменил обстановку. Боккаччо пишет, что Ифигения спала где-то на полянке. Рубенс изобразил ее не в лесу, а, скорее, в усадьбе ее отца, в каком-то достаточно укромном, но очень ухоженном месте: балюстрада, хорошо оформленный фонтан, затененное место.

(Попутно возникает вопрос: а как Чимоне попал в усадьбу отца Ифигении? Очень может быть, что он шел к отцу Ифигении с каким-то поручением из деревни. Но, как сказал Василий Иванович Суриков, правда в картине и неинтересна, и не нужна.)

Боккаччо говорит о красоте своих героев, но на картине этого нет. Вряд ли кто-нибудь рискнет сказать, что у Чимоне привлекательное лицо. Что касается Ифигении — женщины у Рубенса бывали намного красивее. И посмотрите на Чимоне: на его лице не читается никакого восторга, никакого восхищения! Полуулыбка — и все.

На полотне есть «говорящие» детали: фонтан «Эрот на дельфине», маленькая собачка у ног женщин, обезьянка, играющая орехом. Рядом — фрукты, набор афродизиаков: виноград, арбуз, тыква, инжир, яблоки, персики. Это как бы обстановка, но одновременно — какие-то символы. Однозначно расшифровать их тяжеловато — нет комментария автора. Но кое-что можно сказать. Совершенно четко ощущается сексуальный мотив: дельфин, Эрот, фрукты, проказливая (даже злая) обезьянка. А попугай — символ похоти! Да и о чем еще может думать мужчина, когда смотрит на голую женщину?

Отдельно — о собачке. Специалисты (Смирнов В. П.) пишут, что собака может быть символом верности, но может быть и символом низости и беспутства. А какое из этих толкований может быть принято здесь? Скорее, низость и беспутство. Потому что (несмотря на поразительные превращения Чимоне) история эта полна разбоев и насилия.

С другой стороны, собака не большая, а маленькая, собачка, и это может означать, что противоправные действия (точнее, преступления), которые совершил Чимоне, не привели к трагическим последствиям.

Очевидно, что картина с рассказом, мягко говоря, не совпадают в самом существенном. Чтобы у Рубенса все не соответствовало оригиналу — вещь совершенно невероятная. Значит, это было сделано специально.

Видимо, столь вольное обращение с сюжетом Боккаччо связано с тем, что Рубенс воспринимал это сочинение как мистификацию, розыгрыш (у Боккаччо даже имена действующих в этой истории лиц такие, что она воспринимается как миф: Кимон — один из известных полководцев Древней Греции, Ифигения — героиня произведений Еврипида).

И картина — не иллюстрация, а пародия на рассказ Боккаччо.