Кто построил Бауский замок? О самом русском городе Латвии

Была и другая часть. Которая смотрела в сторону Польши и Сигизмунда Кейстутовича.

И миром им обоим — никак было. Только войной. А для войны что? Войско нужно. Вот Свидригайло Ольгердович и начал его набирать. Ну, Сигизмунд Кейстутович, соответственно, от этого дела в стороне не остался. Кто под его знамёна встал, нам как-то — не особо важно. А вот в войске Свидригайлы Ольгердовича, что в конце августа 1435 г. дошло до города Укмярге… Или, как его называют в нашей отечественной историографии — до Вилькомира. В этом войске Свидригайлы, помимо 8 тыс. русских из восточных областей Княжества Литовского, чехов и силезцев, были ещё ливонские и тевтонские рыцари. Что-то около 3 тысяч вместе взятых. Ливонцами командовал магистр Франциск Керскорф. Тевтонами — маршал Вернер Нессельроде.

И тот, и другой погибли в битве, что состоялась 1 сентября. Погибли или были пленены и многие из рыцарей. Самому Свидригайле и ещё 30 его воинам, бросившим остатки разгромленного войска на поле боя, удалось бежать под защиту Полоцких городских стен. Но от того Ливонскому ордену было уже ни холодно, ни жарко. Его южные границы остались неприкрытыми от участившихся набегов литовских отрядов. А ведь оттуда до Риги… Два дневных перехода литовской конницы!

Надо было что-то делать. И срочно!

Так что если верить хронике Бальтазара Руссова, строительство Бауского замка началось уже в 1438 г., через три года после имевшей для ордена такие печальные последствия Вилькомирской битвы.

Во-первых, замок должен был защитить южные границы ордена от возможной литовской опасности.

Во-вторых, укрепление, построенное у удобной переправы через реку Мемеле, позволяло взять под контроль дорогу из Литвы в Ригу.

В-третьих, замок становился тем инструментом, с помощью которого орден усиливал свою власть в Семигалии. Или, если в ином варианте — в Земгалии. После завершения строительства здесь должна была разместиться резиденция фогта — орденского администратора и судьи.

Правда, и первое, и второе, и третье в 1438 г. было только в планах. Для того чтобы преобразовать их в реальность, надо было, ну, хотя бы для начала, построить замок. А вот тут нарисовалась достаточно серьёзная проблемка. Причём не на ровном месте.

Сначала война за литовское наследство. Потом набеги южных соседей, сильно обиженных на орденское братство из-за нетактичного вмешательства в их внутренние дела. И то, и другое не способствовало росту народонаселения в окрестностях строящегося замка. А очень даже наоборот. Работало в сторону уменьшения численности этого самого населения.

Кроме того. Там же, где война — не только холод, голод. Но и болезни. Ко всем прочим бедам ещё и оспа прошлась по Семигалии.

Какими силами строить этот самый замок? Народу-то… Полтора землекопа. И те не всегда в наличии. Да и когда они в наличии… Что с этими полутора сделаешь, если их по уму надо бы не менее пяти сотен. А с запасом, который, как известно, карман никогда не тянет, так и поболе бы желательно.

И так, и так магистр Хейденрейх Финк фон Оверберг прикидывал — где бы эти пять сотен землекопов-строителей найти. Куда только не писал слёзных писем. Пособите, мол, братья во Христе…

В 1443 году написал даже Ревельскому (Таллиннскому) рату. Начальнику их ратуши. И всё о том же. Пособите, мол…

А те, из ратуши, ему и ответили, что рады бы, но у самих людишек тех… Мал мала и… обчёлся. Но! Есть в такие тяжелые времена отдельные несознательные вечевые республики, у которых народу… Как шишек в лесу! Комариные тучи просто. А добром делиться — не хотят. Крайне несознательный народ там, в этих вечевых республиках.

Справедливые опасения орденского магистра — не обидятся ли республиканцы, если не спросясь изъять какую-то толику их народишка в свою пользу? — ревельский рат тут же развеял. Не до того, мол, Господину Великому Новгороду. У него очередные разборки с московитами. Потому все, кто под ружьем или там с копьем-луком, — на востоке. А по западным границам… Непризывная молодежь, да отставные ветераны. Приходи и бери, что тебе надо. Да они за своими внутренними разборками и не заметят, что у них какую-то толику народа изъяли…

Ну, если так…

Рейд по не очень богатой, но зато густонаселённой новгородской территории в окрестностях города Ямм, дал ожидавшийся от него результат. И закипела вскорости работа на небольшом полуострове, в месте слияния Мемеле и Мусы. Там, где они дают начало новой реке — Лиелупе. Или, как её тогда называли — Аа.

Среди строителей было не так уж и много лиц славянской наружности. Большую часть новгородского полона составили не они, а финно-угры из племени вотов. Но это… Немногочисленным латышам, тоже работавшим на стройке, это было неважно. Все пленники для них были «криеви». А и тогда, и сейчас это слово значит одно и то же. «Русские».

Считается, что в 1451 году завершилось строительство замка, и он был передан под резиденцию фогта. Который, заняв её, стал жить-поживать, не забывая при этом исполнять административные и иные прочие управленческие функции.

Строители замка тоже никуда не делись. Осели по его окрестностям. Через полтора века, в 1609 г., уже их потомки получили от курземского герцога Фридриха печать города, который и сегодня называется Бауской. И живут в нём нынче — потомки тех потомков.

Так что не знаю, для кого как, а для меня Бауска — самый русский город современной Латвии. Бауская крепость была построена русскими… Русскими руками. Да, она встала на земле, которая тогда принадлежала Ливонскому ордену. Ну, так она и называется Бауской. По праву земли, на которой стоит. Но ведь, кроме права земли, есть ещё и право крови.