Какова история песен Аллы Пугачёвой из к-ф «Сезон чудес» и хита «Паромщик»?

Режиссёр знаменитых «Трёх мушкетёров» всегда уделял большое значение музыкальной стороне своих картин, и эта не стала исключением.

На роль поэта-песенника Хилькевич сразу взял Леонида Дербенёва, а вот с композитором определился не сразу. Почему им не стал постоянный напарник режиссёра — Максим Дунаевский, — неясно (может, потому, что композитор был занят в к-ф «Мэри Поппинс, досвиданья!»?).

Сначала Хилькевич задействовал группу ЗЕМЛЯНЕ, но записанный материал ему не понравился, и выбор пал на Чернавского. А уже Чернавский, в свою очередь, высказал смелую идею: а не привлечь ли на роль исполнительницы Пугачёву (с певцом вопросов не было — им стал Михаил Боярский)?

Хотя певица была занята съёмками собственного фильма «Пришла и говорю», от предложения Хилькевича решила не отказываться.

Надо признаться, что на меня «Сезон чудес» никакого впечатления не произвёл. Сам сюжет — про художника, который решил поехать в провинцию, поближе к «простой жизни», вышел крайне блеклый. Он, скорее, напоминал костяк, на котором были развешены отдельные музыкальные номера, поданные в виде неких фантазий того самого художника.

Пугачёва исполнила в фильме всего три песни: кроме инфантильно-заводного «Робинзона» туда вошли две лирические композиции — «Белая дверь» и «Отражение в воде». В «Сезоне чудес» я также впервые заметил сопровождающее певицу танцевальное трио ЭКСПРЕССИЯ — с двумя девицами и ещё небритым (и — о счастье! — молчащим) Борисом Моисеевым.

Г. Юнгвальд-Хилькевич:
«Таких песен, как у меня в этом фильме, Алла Пугачёва не пела ни до, ни после. Это не её стиль, не её репертуар…».

«Белую дверь» лично я вообще считаю одной из самых красивых песен в репертуаре певицы. Забавно, что источником вдохновения послужила… квартира Пугачёвой. Когда Хилькевич впервые посетил певицу, то его поразило, что в квартире безраздельно доминировал белый цвет — белой была не только дверь, но и пол, стены, вазы и пр. Своими впечатлениями режиссёр поделился с Дербенёвым, и это стало отправной точкой стихов.

Лишь вчера
Мне мир объятья раскрывал,
Лишь вчера
Легко леталось мне во сне,
Но кто-то дверь нарисовал,
Вдруг мелом дверь нарисовал,
Белую-белую дверь
На кирпичной стене…

Не успел Хилькевич передать стихи Чернавскому, как тот спустя пару часов позвонил и попросил прислать гонца за уже готовой демо-записью.

В 1985 году на пластинке «Алла Пугачёва в Стокгольме» выйдет англоязычный вариант этой песни под названием «Through The Eyes Of A Child».

Не менее интересно сложилась история и песни «Отражение в воде».

Ю. Чернавский:
«Тогда, в 1984-м, после „Белой двери“ я решил записать песню с более сложной музыкальной фактурой. Она строилась на многоголосии, параллельных и контрапунктных вокальных партиях, и моё любопытство пересилило искушение сделать что-то попроще для фильма „Сезон чудес“… Алле такая студийная „игра“ очень понравилась… Мы работали часами, и когда получалось, все балдели — от техников и саунд-инженеров до нас самих…».

И вот, когда в 2006 году американская звезда гламура — Пэрис Хилтон — выпустила песню «Stars are Blind», оказалось, что её мелодия местами подозрительно похожа на старый хит Чернавского. Тем не менее ввязываться в судебные дрязги композитор не захотел.

Из буклета к пластинке «Алла Пугачева поет песни Юрия Чернавского», 2013:

«От возмездия плагиаторы всё равно не ушли: на американских авторов „Stars Are Blind“ подали в суд правообладатели песни „Kingston Town“, хита 1989 года английской группы UB-40. Любопытно, что „Kingston Town“, выпущенный на четыре года позже „Отражения в воде“, куда менее похож на песню Пэрис Хилтон, чем песня Чернавского».

Пугачёва и Чернавский планировали записать целый совместный альбом под названием «Видеомашина», но не сложилось. Последним хитом этого тандема стала песня «Белая панама», которую одни крутили на дискотеке, а другие — безжалостно критиковали за дурацкий и примитивный текст (даром, что его написал Дербенёв).

Ах, белая панама, белая панама…
Помнишь, ты ее мне одевала, мама,
А я была упряма, всегда была упряма
И каждый день твердила, что мне мала панама.

Ю. Чернавский:
«Я давился от смеха… Алла тоже смеялась: „Сейчас Болдин (тогдашний муж певицы — С.К.) придёт, — говорит, — у него крышу снесёт, как услышит“. Я выключил магнитофон, и мы начали обсуждать — как прикольнее спеть и где, чтобы люди „въехали“ в фишку».

Честно говоря, я в «фишку» не въехал и поныне не въезжаю… А вот фанаты Пугачёвой в 1988 году стали даже выпускать собственную газету под названием «Белая панама».

Что касается Игоря Николаева, то его сотрудничество с певицей только крепло. В 1985 году композитор подарил певице очередной хит — «Паромщик», не многим уступавший в популярности предыдущему «Айсбергу».

Интересно, что текст «Паромщика» пережил аж целых три реинкарнации. Поначалу это было просто стихотворение, написанное в 1978 году поэтом Николаем Зиновьевым. Там образ паромщика ещё не был метафорой и имел совершенно реального прототипа — человека по имени Яков Захаров. Этот инвалид Великой Отечественной войны действительно в послевоенные годы работал паромщиком на переправе, где река Жиздра впадала в Оку. Стихотворение получилось очень хорошее, поэтому приведу его полностью.

Когда в тени, у ранней рощи,
Лучом расколота река,
Иван Матвеевич, паромщик,
Соединяет берега.

Разбилось что-то в мире снова.
И, неспокойный за восход,
Осколки зеркала речного
Он в горсть задумчиво берет.

Иван Матвеич шепчет: «Ладно,
Отправлю первыми школят…
Их на рассвете так приятно
Брать поумневшими назад…»

Подует ветер из лощины…
И, свет посеяв в старике,
Ему разгладит он морщины,
Вдруг отраженные в реке.

Но ночью снятся ему часто
То сирота, то инвалид.
Из дальних сел к нему стучатся,
Мол, он поймет, соединит.

Опять приходит бабка Оля,
Уж ты ее, вдову, прости,
Зовет убитого и молит
На берег тот перевести…

А что ты можешь переправой?
Какой тебе мешает груз?
Не можешь ты сказать ей правды,
Что нет его. Что берег пуст.

Скрипит паром как утешенье,
Покуда дух не выйдет вон,
Наивный дух соединенья,
Что в каждом русском испокон.

Но он порой боится мудро,
Меж берегов тревожа нить,
Вдруг помереть посреди утра…
И их собой разъединить.

Стихи попали в руки Николаеву, и он попросил приспособить их размер для своей мелодии.

То сирота, то инвалид
К нему стучатся,
Вдруг он поймёт, соединит,
Вернёт им счастье…

Сначала эта песня попала в репертуар Валерия Леонтьева (в какой версии — неизвестно), но вскоре ею заинтересовалась Пугачёва. Правда, текст певица сочла для себя неподходящим и потребовала Зиновьева сменить его тематику на любовную. В итоге от оригинального стихотворения остался только сам образ паромщика.

К 1986 году совместных песен Николаева и Пугачёвой накопилось столько, что они издали целый альбом. Надо сказать, что композитор не ограничивался одной лирикой. В его багаже была и задорная смешная «Балалайка», и стилизованная под рок «Сто друзей»… Особенно гордился композитор песней «Балет», где впервые работал с большим симфоническим оркестром.

Перед съёмками клипа на эту песню Пугачёва даже специально отсмотрела записи выступлений знаменитой Майи Плисецкой и почерпнула у балерины движение, когда та изящно медленно опускалась и поднималась. Клип выделялся и тем, что был снят почти при полном отсутствии окружающего антуража.

Не могу не удержаться, чтобы не привести также уморительную пародию на «Балет» от группы МАНГО МАНГО.

О последних советских хитах Аллы Пугачёвой я расскажу в завершающей статье цикла.