С точки зрения географии, Лори — это самая северная часть Армении, граничащая с Грузией. Лори граничит с областью Тавуш, по которой мы уже проехали, и другими регионами страны — Ширак, Арагацонт и Котайк.
Открытые и в основном ровные пространства её расположены на высоте 700−1000 метров над уровнем моря. В ходу даже такое словосочетание, как Лорийская степь.
И только две реки — Памбак и Дзорагет — рассекают её своими ущельями. Сливаясь в районе села Дсех, они образуют Дебед, который затем впадает в Куру.
Когда-то эта область под названием Гугарк входила в состав Великой Армении Тиграна Великого. Но в 387 году уже отчасти христианизированная Армения была разделена между сасанидским Ираном и Римской империей. И даже чисто номинальная власть армянского царя над разделёнными провинциями была упразднена.
В римской зоне влияния это произошло в 391 году, а в сасанидской — в 428 году. Гугарк был присоединён к вассальному Грузинскому марзпанству (военно-административный округ сасанидской империи), хотя население его оставалось преимущественно армянским.
В 885 году было образовано Армянское царство Багратидов. Оно вобрало в себя княжества Восточной Армении, и в том числе Гугарк, на основе которого в 978 году и было создано Ташир-Дзорагетское царство. Первым его царём стал младший сын царя Ашота III — Гурген (Кюрике). От него пошла ветвь Кюрикидов, правивших здесь до 1118 года.
Но уже в XI веке турки-сельджуки завоевали эти земли и наследники Гургена перебрались из грузинского Самшвилде в крепость Лориберд, развалины которой и ныне можно видеть в Армении, на левом берегу Дзорагета. Отсюда и пошло название Лори, которое и доныне закрепилось за этим районом. Так завершилась эволюция имени: Гугарк — Ташир-Дзорагет — Лори.
Из всех дошедших до нашего времени монастырей Северной Армении два наиболее сохранившихся — это Ахпат и Санаин. Есть ещё Ахтала, она расположена на террасе левого борта реки Дебед. Ахпат и Санаин, расположенные на террасах правого борта ущелья реки Дебед, во многом схожи, почти как братья-близнецы. И родились в одно и то же счастливое время возрождения Великой Армении, отмеченное расцветом архитектуры.
Ахпат
По сравнению с соседним Санаином, окружённым развалинами и заросшим с головы до пят буйной растительностью, ухоженный и облагороженный Ахпат выглядит как столичный клерк рядом с простым крестьянином.
Главная церковь монастыря — сурб Ншан (церковь Знамения). Построенная в конце X века, она являет собой типичный монастырский храм того времени. Минимум декора и тёмные тёсаные квадры туфа придают ей некоторую суровость, которую смягчает разных оттенков оранжевый цвет кровли.
Характерным для армянских храмов является оформление апсиды — не выпячиванием её за пределы тела храма, как в православных церквях, а выделение её двумя треугольными нишами, утопленными в основной стене. Тот же приём часто применяют на северном и южном фасадах.
До 
Основными конструктивными элементами, основой основ армянской архитектуры всегда были колонна и арка, которые и поныне широко используются как в церковном, так и в гражданском строительстве Армении.
В XIII веке многие монастыри стали обзаводиться гавитами — помещениями, аналогичными трапезной в русских церквях. И вот здесь эти базовые элементы оказались особенно востребованными.
В Ахпате длинный зал гавита разделён посередине всего лишь парой колонн, которые служат опорой двух пар огромных продольных арок с пролётом 13 метров, раскинутых как крылья в стороны, к торцевым стенам. Каждая из них перекрещивается ещё с двумя парами поперечных арок, на которые и опираются своды обеих частей гавита. Система двух пар перекрещивающихся арок — это чисто местное оригинальное решение проблемы перекрытия обширного пространства. Она абсолютно аналогична готическим сводам европейских базилик.
Обращает на себя внимание ещё одна интересная конструктивная особенность, применённая в Санаине и Ахпате. Между двумя отдельно стоящими сооружениями — в Ахпате — это сурб Ншан (991 г.) и гавит Амазаспа (1257 г.), а в Санаине — сурб Аствацацин (934 г.) и сурб Аменапркич (972 г.) — мы видим арочные галереи. Построенные чуть позже, они, во-первых, играют роль демпфера, гасящего колебания при землетрясениях, а во-вторых — принимают на себя часть нагрузки от тяжёлых барабанов, то есть служат своего рода контрфорсами, как в готических соборах.
Это преимущественное использование арочно-стоечной системы, очевидно, объясняется свойствами материала, из которого только и строили всё и всегда в Армении. Камень — он олицетворяет саму Армению!
А вот Русь, например, была деревянная, потому и арка для неё была чужеродным элементом.
Излюбленный элемент декоративного убранства — это многоколончатые арочные ротонды, подобные той, что венчает высокую и стройную колокольню Ахпатского монастыря. Такие ротонды украшают не только колокольни, но и световые отверстия гавитов.
Санаин
Санаин получил развитие в период существования здесь Лорийского (Ташир-Дзорагетского) царства, которое образовалось в эпоху Багратидов. Постройки монастыря возникали в три этапа.
Сначала была построена первая каменная Сурб Аствацацин (928−944 гг.).
А в 957−966 гг. при поддержке супруги Ашота III Вогормаца (Всемилостивого) — Хосровануйш, была построена главная церковь монастыря — Аменапркич (Христа Всеспасителя).
Второй этап наступил уже после распада державы Багратидов. В 1063 году была выстроена библиотека, а чуть раньше часовня Григория.
Наконец, уже после освобождения края от турок-сельджуков и перехода под управления рода Закарянов, были возведены оба гавита и колокольня.
Поначалу Санаин котировался выше Ахпата, а в 979 году даже был утверждён царём Смбатом в качестве кафедры Таширского епископа. Но начиная с 60-х годов ХI столетия он отошел на второй план, уступив место набиравшей силу Ахпатской обители. Даже родовая гробница правителей Лорийского царства из династии Кюрикидов, которых прежде погребали в Санаине, со смертью царя Кюрике I была перенесена в Ахпатский монастырь.
Хневанк
Одним из монастырей, который был рождён в лоне Армянской Церкви, а потом волею судеб перешёл под крыло Грузинской православной епархии был Хневанк. Он расположен в урочище Дзорагет неподалёку от места слияния его с Памбаком, неподалеку от села Куртан.
По карте я вычислил, что в Куртан лучше всего добираться из Степанавана, куда и отправился из Ванадзора на такси. О рельефе я представления не имел, что добавило, мягко говоря, пикантности моему путешествию. Обсуждая с водителем окрестный пейзаж, я чудом успел заметить на указателе знакомое слово «Куртан». В мозгу щёлкнул переключатель, и я успел понять, что в Степанаван ехать не нужно.
Мы проехали через всё село и оказались на картофельном поле, за которым открывались безбрежные дали. Пришлось выйти и искать того, кто помог бы нам понять — куда же мы приехали. Такой человек нашёлся и взялся показать мне, где этот монастырь. Обрадованный, я прошёл с ним метров сто и… То, что я увидел, было конечно, красиво, виден даже сам монастырь.
Но — близок локоть… Ровное поле заканчивалось обрывом.
Мой проводник, что-то оживлённо рассказывая, шагнул за край и исчез. Я подбросил на спине двадцатикилограммовый рюкзак, поправил свисающую на живот сумку с фотоаппаратом, затянул на животе ремень с телеобъективом и…
За краем обрыва начиналась скальная полочка, наклонно ведущая вниз. Ступив на неё, я сразу вспомнил, как продирался со своим рюкзаком по узкому коридору плацкартного вагона. Дело в том, что с одной стороны у меня к рюкзаку пристёгнута палатка, которой я теперь скрёб по скале, а с другой коврик со штативом. Если бы не этот навесной антураж, я бы тоже скользил по этой полочке как серна.
Мой шустрый проводник то показывал мне узкий лаз в пещеру, которая по размерам сродни аэродрому, где местные ребята играют в волейбол, то вдруг появлялся у меня за спиной и оказывалось, что я с риском для жизни огибал огромный валун только для того, чтобы взглянуть на некое углубление, где видны были следы от свечек, и теперь надо возвращаться назад.
В общем, этот отрезок пути был насыщен разными интересностями, за которыми даже и волноваться было некогда. Ну, а потом, когда мы распрощались, вообще пошла рутина — очень крутой склон и условная тропинка, состоящая из камней, прячущихся в траве и норовящих выскользнуть из-под ноги.
Через час-полтора я всё-таки добрался до монастыря. Хорошо, что обратный путь к селу есть и менее экстремальный.
О самом монастыре известно мало, но то, что он принадлежал грузинской епархии, не вызывает сомнения. Об этом свидетельствуют и надписи на грузинском языке: одна на барабане, другая — над входом. А что более убедительно — здесь нет ни одного хачкара, чисто армянского феномена.
Неподалеку от монастыря есть ферма, где в кусточках источник чистой воды. Если пройти по дороге дальше, то можно выйти уже на большую дорогу, которая в обход ущелья ведёт в то самое село Куртан, откуда я и пришёл. Хоть и запоздала эта информация, но она пригодилась мне на обратном пути.
Впечатления от этого места простые: места прекрасные, развалины живописные.
Одзун
Монастырь Одзун — один из старейших. Он расположен на обширном ровном плато левого борта ущелья Дебед. Дорога в него представляет собой извилистый серпантин по крутому склону ущелья, с которой открываются красивые виды.
Зачем ехать в Одзун? Прежде всего, чтобы полюбоваться его древней базиликой. Предположительно, она была выстроена в
Из Одзуна можно совершить пешее путешествие до Ардви, где расположен монастырь Србанес, и даже до Хневанка. Красивые пейзажи обеспечены.
Ардви
В посёлке Ардви расположен монастырь Србанес (VIII-XVII века). Дорога вполне нормальная даже для обычной машины. Сам монастырь небольшой, недействующий, но живописный.
В состав монастырского комплекса входят две небольшие церкви и колокольня. Колокольня, хотя и возведена в XVII веке, но выглядит не менее древней, чем сами церкви (VIII век).
А более всего привлекают красивые разноцветные хачкары на холме над монастырём.
А ещё монастырь Србанес вошел в историю мирового кинематографа, так как здесь, в частности, Сергей Параджанов снимал свою притчу — фильм «Цвет граната» («Саят Нова»). Кто смотрел, тот непременно вспомнит необычный монумент-стелу.
Новые хачкары не уступают прежним по исполнению, но за ними не стоит тайна и обаяние времени.
Кобайр
Монастырь Кобайр расположен на лесистом склоне левого борта ущелья реки Дебед и если не знать о нём, то никогда и не найдёшь. Возможно, я никогда бы и не стал его искать, слишком много разбросано по Армении подобных развалин, но где-то прочитал, что здесь сохранились фрески, что для Армении большая редкость. Поэтому и нашёл, и не пожалел.
На стенах Кобайра есть надписи на грузинском и армянском языках, а само название можно перевести как «пещера-пещера». «Айр» — это «пещера» в переводе с армянского, а «коб» — тоже пещера, но в переводе с грузинского.
Оромайр
Если вы приехали в Одзун, то сам Бог велел посетить монастырь Оромайр, расположенный неподалёку. Но это только часть монастыря, которую я называю Верхний Оромайр, и здесь почти ничего нет.
А есть ещё Нижний Оромайр, где что-то всё же есть, но добраться до которого совсем не просто. Зато интересно. Непросто, во-первых, потому, что нужно знать, где спуститься по отвесным скалам, а во-вторых, придётся идти туда по склону крутизной градусов 30.
Найти его несложно, но тропок очень много, и прогулка получается не из лёгких, особенно если вы отягощены годами или болячками. Ну и обувь нужно иметь подходящую. Где-то минут за 30−40 можно добраться, и столько же на обратный путь.
Ахтала
Совсем не армянское название… История Ахталы и монастырских построек, начиная уже с
Углубляться в века не будем, перенесемся сразу в XIX век, когда Ахтала уже была в составе Российской империи.
В 1887 году французы приобрели Ахталинское месторождение серебра и цветных металлов. Покупка и реставрация старых шахт, сооружение первой в Армении мощной гидроэлектростанции и узкоколейки обошлись им в 8 млн. рублей.
Всё было прекрасно, пока не произошла революция, после чего компания прекратила существование. Но воспоминания остались. И вполне серьёзные археологические находки, связанные с именем французского инженера Жака де Моргана. Остались и разного рода мифы, которые обожают армяне.
По рассказам местных обитателей, статуя Свободы, которую французы подарили американцам, сделана из ахталинской меди. Ну, пусть не вся, ну хоть немножко. Почему нет? Ну даже если и нет, ахталинцы мечтают поставить ма-а-а-ленькую такую копию, метров 14 высотой у себя в Ахтале.
А ещё…
Да нет, кроме шуток, вы разве не знаете, что венецианская квадрига… Ну, да, да, та самая, что на соборе Святого Марка, отлита из ахталинской меди (бронзы)?
А что не так? Говорите, её сделал Лиссип в IV веке до н.э. А жил он в Греции? Ну, во-первых, это недоказуемо, а во-вторых, квадрига, на то она и квадрига — убежала, укатилась… А царь Армении Трдат в I веке преподнёс её в дар римскому императору Нерону. А уж потом она попала в Константинополь, откуда её и вывезли венецианцы. Ведь ещё Аристотель говорил, что здешняя медь, которую можно было купить и в Вавилоне, отличается ярким цветом, а изделия из неё отменного качества. Да, вот так вот! А вы говорите «не может быть».
И вообще, президент Франции Шарль де Голль родился как раз в Ахтале, когда его папа работал здесь на медных рудниках. И пусть в Википедии написано иначе — кто сказал, что там все правда?
Такие вот они шутники, эти армяне. И мне это нравится.
Про мои странствия по Лори можно рассказывать долго. Но я на этом, пожалуй, остановлюсь. В следующей статье отдельно расскажу про мастер-класс по выпечке настоящего армянского лаваша в старинном тонире и про несколько интересных фактов о селе Санаин и городе Алаверди.
Александр Котов, подозреваю, что информации о заболеваниях, которыми страдали в Средневековье крайне мало еще и потому, что к медикам...