Страницы военной истории. Что такое «Марш побежденных»?

Операция «Багратион» еще не была завершена, но в ходе нее уже была разгромлена немецкая группа армий «Центр», потеряв убитыми, ранеными и пленными свыше 400.000 военнослужащих. Наши войска наступали, а Вермахту противопоставить им было некого. Часть оборонявшихся оказались в котлах вблизи линии фронта, а кинувшиеся им на помощь резервы группы армий оказались в огромном котле, захлопнувшемся аж в Минске. В общем, происходило примерно то же, что и в начале июля 1941 года — только теперь Вермахт бежал и прятался по лесам.

Ради спасения ситуации из Франции и других европейских стран собирались все возможные резервы, но подойти они успевали уже только в Польшу, Белоруссия для Рейха была потеряна полностью.

Помимо рядового и офицерского состава Вермахта, в плену оказалось 27 генералов, командовавших разгромленными дивизиями и корпусами. Наши западные союзники, хорошо зная, как сами они врут об успехах и поражениях, попросту не верили в возможность такого результата. А в Германии просто рассказывали народу о тяжелых боях в Белоруссии, где доблестный Вермахт если и отходит немного, ради выпрямления линии фронта, то нанося русским варварам тяжелейшие потери…

Дабы сломать такое положение дел, и было решено устроить в Москве «Парад побежденных» — провести по центральным улицам города пленных немцев. Операцию поручили НКВД и назвали «Большой вальс». Прохождением колонн руководил генерал-полковник П. А. Артемьев, командовавший Московским военным округом.

Роскомнадзор: сайт нарушает закон РФ

О будущем марше москвичи были оповещены по радио и статьей в газете «Правда». Пленных привезли заранее и разместили на поле для выездки кавалерийского полка дивизии им. Ф. Э. Дзержинского, а кроме этого — на московском ипподроме и стадионе Динамо. Пленных для парада отбирали специально, выбирали только здоровых и легкораненых, способных идти самостоятельно.

Их накормили и напоили, но не дали привести себя в порядок, проводили именно такими, как их в плен взяли — грязных и в рванье. Затем их разделили на две группы, которые в 11:00 утра 17 июля 1944 года прошли по двум различным маршрутам.

В состав первой группы входили 42.000 пленных, здесь было 19 генералов (одетых по полной форме и с орденами), 6 подполковников и полковников и 1227 других пленных офицеров. Они прошли по Ленинградскому шоссе, затем по улице Горького, через площадь Маяковского, по Садово-Каретной, Садово-Самотечной, Садово-Черногрязной, улице Чкалова, мимо Курского вокзала, потом по Каляевской, Ново-Слободской, 1-й Мещанской — до железнодорожной станции, где их погрузили в приготовленные заранее поезда.

Вторая группа состояла из 15.600 человек, они шли по Садовому кольцу против часовой стрелки. Начали они свое шествие от площади Маяковского и потом прошли до железнодорожной станции Канатчиково, где тоже были погружены в вагоны и увезены в лагеря ГУЛАГ.

«Парад» закончился в 7 часов вечера. За колоннами шли поливальные машины, которые струями воды символически смывали фашистскую нечисть с мостовых Москвы.

Аналогичный марш военнопленных состоялся 16 августа 1944 года в Киеве, в нем приняло участие 36.918 военнопленных, среди которых было 549 офицеров. Шли они от Львовской площади до Софиевской, затем по Софиевской улице до современного Майдана Незалежности, откуда на Крещатик и далее до Бессарабской площади и площади Льва Толстого — до станции железной дороги, где их погрузили в теплушки и вывезли в лагеря военнопленных. Четверым пленным, которым стало плохо во время парада, была оказана медицинская помощь.

По наблюдениям НКВД и воспоминаниям самих немцев, во время прохода колонн были, конечно, какие-то выкрики иногда. Кричали «Смерть немцам!», «Убить их всех!», «Смерть Гитлеру!», но очень редко. Тяжелее всего немцам было стерпеть молчание москвичей, заполнивших тротуары всех улиц по пути шествия. Толпы… Тысячи москвичей смотрели на них так, что им становилось нехорошо.

Тяжело было бывшим унтерменшам перенести это молчаливое неприятие их москвичами. Их, пришедших к нам за землей и рабами, людей, родившихся такими же, как мы — но поверивших своему фюреру, убивших миллионы наших людей, как военных, так и штатских, уничтоживших множество городов и деревень СССР — ради своего «лебенсраум».

Именно воспоминания о молчании москвичей немецким участникам марша были особенно неприятны.