Профессор и светильник, или Как нам привычно хамят?

У профессора Плотникова ночью перегорел в коридоре светильник. Встав ночью по нужде и щелкнув привычно включателем, Игорь Олегович был на мгновение ослеплен яркой вспышкой, которая тут же погасла, погрузив коридор в еще более непроглядный ночной мрак.

Уже утром профессор увидел черные разводы и довольно сильно подплавившиеся края на плафоне, который выглядел так, как если бы с ним случился небольшой пожар. Будучи педантом и чистюлей, Игорь Олегович уже в обеденный перерыв отправился из колледжа, где он преподавал филологию, в ближайший магазин ламп и светильников и приглядел парочку достойных замен своему перегоревшему ночнику.

Он подсчитал свои нехитрые доступные средства, прикинул в уме, сколько ему придется подэкономить до ближайшего аванса и, дождавшись своей очереди, а вернее, когда магазин совсем опустел, так как, кроме него и продавцов, там уже никого не было, с присущей ему вежливостью попросил показать очаровательный светильник в виде бронзового подсвечника, а ля Пушкин, висевший в самом верхнем углу, который, верно, надеялся там, что его никто никогда не купит.

— Покажите, будьте так любезны, вон тот ночничок, что в самом углу… — робко обратился он к необъятных размеров женщине за прилавком с малодовольным лицом, на котором была написана вся скука мира.

— Под бронзу, настенный, с фоновым освещением? — не поднимая глаза, прогнусавила продавщица.

— Э-э, вон тот, пожалуйста, — и Игорь Олегович указал рукой в правый верхний угол.

— Этот снимать надо, — все так же, не отрывая глаз от прилавка и того, что она за ним делала, бросила женщина.

Игорь Олегович не понял. Помялся с минуту, посмотрел снова в правый верхний угол, снова повернулся назад, подошел чуть поближе.

— Мне вон тот, — снова нерешительно сделал он еще одну попытку.

— Я же говорю вам русским языком. Этот снимать надо… — мадам, наконец, подняла свои глаза цвета речной волны и табачного листа одновременно и недовольно, как какая медуза Горгона, пригвоздила ими профессора к месту, где он находился.

— Если готовы брать, тогда снимем, — словно сжалившись над жалким профессором филологии, расшифровала она свой жестокий ответ.

— Но я бы сначала хотел посмотреть поближе. У меня, знаете ли, проблема, ночью сгорел светильник в прихожей и теперь я…

— Надо же, сгорел, — не дослушав профессора, прокомментировала мадам. — Вован, сними вон тот ночник, покажи мужчине, — закончила она прения.

Вован, мужчина под стать мадам за прилавком, грузный и с таким же недовольным лицом, встал со своего стула, где он сидел за журналом с кроссвордами, бросил суровый взгляд на профессора и, сопя и пыхтя, показывая всем своим видом, что он думал по поводу этой просьбы и самого профессора, полез на стремянку, чтобы стащить из-под потолка самый верхний светильник.

Возвратившись к прилавку, он молча поставил его и жестом, словно говоря «На, чо хотел», пригласил Игоря Олеговича осмотреть предмет его интереса.

— А можно его включить? — робко попросил профессор Вована, посмотрев на того снизу вверх.

— Его подключать надо, — изрек, как отрезал, Вован, и его глаза с красноватыми белками вовсе не обещали, что он тут же бросится исполнять профессорское желание.

Но, решив, видно, снизойти, под взглядом пары других, цвета речной волны и одновременно табачного листа глаз, он глубоко вздохнул, что-то буркнул себе под нос, пошел за прилавок, достал отвертку и начал недовольно соединять контакты, чтобы показать надоедливому покупателю, как работает сей осветительный прибор.

Светильник засветил слабым, нежным светом, от чего Игорь Олегович заулыбался.

— Светильник очень хороший. Мне нравится. Но могли бы вы еще, будьте добры, показать вон тот, белый, что рядом?

Мадам и Вован уставились на Игоря Олеговича, словно он попросил у них денег взаймы или что еще похуже.

— Мне чтобы сравнить… — робко продолжил Игорь Олегович, быстро теряя надежду.

— А так вам не видно?! А потом вы попросите еще один показать!

— Но как же, чтобы купить, мне ведь надо посмотреть, как они светят, и вообще, может, они не работают…

— Одинаково они светят. От лампочки зависит, — бросила, как камнем, медуза Горгона, не поворачивая головы.

— Вован, сними ему еще и тот! — и горгона за прилавком зыркнула, как в камень превратила, на Игоря Олеговича.

Вован, ругаясь тихо вслух, шумно поднялся на две ступеньки стремянки, снял белый ночник и, шаркая по полу, вернулся обратно.

— Вам этот тоже показать, как горит? — его глаза еще больше налились кровью.

— Да, будьте добры.

Через три минуты светильник заиграл яркими бликами под стать сиянию в глазах профессора.

— Этот тоже очень хороший. Мне нравится. Я, пожалуй, бы взял…

Тут в голову профессора пришла мысль.

— А могу я вас еще попросить об одолжении…

Мадам с Вованом переглянулись.

— Что?! Еще один показать?!

— Если вас не затруднит. Вон тот, в левом верхнем углу, с белым плафончиком, — взгляд профессора излучал саму кротость и смирение.

— Да вы издеваетесь! Вы брать будете?! — горгона за прилавком уперла руки в боки.

— Обязательно возьму. Только вот еще тот покажите, будьте так любезны.

Вован, матерясь вслух, гремя стремянкой, полез в другой угол, вернулся назад и, почти швырнув на прилавок третий светильник, начал остервенело соединять контакты, тихо и предельно явно ненавидя профессора Плотникова.

Когда третий светильник заиграл, заискрился светом, переливаясь разными режимами подсветки, Игорь Олегович заулыбался пуще прежнего, счастливый, как ребенок от новой игрушки.

— А сколько у него режимов? — интересовался Игорь Олегович. — А, три. Это хорошо. А гарантия какая? А, месяц. Это не очень хорошо. Хотелось бы подольше. А кто производитель? А, ну, конечно, Китай. А он точно подойдет в коридор или не очень?

Одним словом, профессор теперь очень основательно подходил к покупке ночного светильника и старался не упустить ни одной мелочи.

— Очень хороший светильник. Мне тоже нравится. Но, знаете, я еще, пожалуй, подумаю. Может, завтра зайду. Извините.

Мадам и Вован с ненавистью уставились на Игоря Олеговича, заставившего их сорок минут лазить под потолком и соединять-разъединять контакты.

Профессор пожал плечами, хитро улыбнулся и направился к выходу. Потом у самой двери остановился и, когда хозяева уже были готовы разразиться бранью вслух, чтобы выплеснуть свое негодование, быстро повернулся и направился обратно.

— Я беру первый. Мне именно такой и нужен.

— Так что же вы нам голову морочили целых сорок минут!

— А это, чтобы уроком вам было, уроком общения с клиентом. Вы с самого начала так нелюбезно отнеслись к своему покупателю с его естественными просьбами, что я решил, может, сделать вам доброе дело и показать на личном, так сказать, примере, как делать вредно для бизнеса и нервной системы. Может, вы поймете, что показывать товар и при этом быть вежливыми и любезными — это ваша обязанность, если хотите, ваш долг. А не одолжение.

И взяв свой светильник и выбитый чек, в гробовой тишине профессор Плотников, как под фанфары, удалился из магазина осветительных приборов, тихонько напевая себе что-то там под нос.