Будет ли счастье?

Хотя мама страшно сопротивлялась и вспомнила даже название югославского гарнитура, частью которого шкаф когда-то был — «Мануэла». Или «Изабелла», или вообще «Мемфис», надо в чеке посмотреть, сказала мама, и пошла искать чек. А я решил быстренько шкаф разобрать и отнести туда, где ему самое место — к мусорке во двор.

Там, на дворе, век лофта, хай-тека, японского и скандинавского стилей, эклектики, а тут — «Мануэла». Или, не дай Бог, «Мемфис». Уже и страны такой нет, Югославии, а шкаф всё стоит, памятником Иосипу Броз Тито. На совесть в те времена шкафы делали наши югославские друзья…

Но что югослав сделал, русский всегда поломать может, да и разборщик мебели я, в отличие от сборщика, отличный. Вещи вытащил, дверцы с трудом и с треском отодрал, потом какую-то фанеру сзади, по боковой стенке ногой долбанул, и тут эта фотография и вылетела. Большая, чёрно-белая, слегка помятая, со срезанными уголками… Я взял её, сел на пол у недоубитого шкафа и…

Мой класс! Идём куда-то, как и положено — парами. Вот мальчик, симпатичненький, в белой рубашечке, глазки умненькие, но я этого мальчика не помню. А рядом Дима Солдатов — отличник, на золотую медаль претендовал, не помню, получил или нет… Сейчас доктор, говорят, очень хороший. А на фотографии — полненький, смешной…

Мне бы сейчас хороший доктор знакомый не помешал, в связи с возрастом и с болезнями от этого возраста. Жаль, я с ним не очень дружил, хотя жили рядом… Но так бывает — Дима книги по анатомии читал, готовился, о медицине мечтал и шёл к этой мечте, а я мечтал о батнике, как у Тыниса Мяги. И о чём нам дружить, если он и слова-то такого не знал — «батник»? А я в учебнике анатомии только картинки смотрел и пририсовывал к ним всякое… В итоге у Димы хорошая работа, уважение и почёт, медсёстры в подчинении, а у меня плакат Тыниса Мяги в туалете висит. Со времён Олимпиады-80…

За Димой Солдатовым — Федя Карпов, черноволосый, щёки такие, галстук пионерский… Недавно встретились случайно — автомобилями торгует, какой-то главный менеджер. Как увлёкся машинами классе в 7, так с ними по жизни и идёт. Я в 7 классе хотел на лошади скакать, как неуловимые мстители, и эшелоны подрывать, как армия Трясогузки… Поэтому, наверное, у Феди Карпова Land Rover последней модели, а я вчера карту «Тройка» в трамвае потерял, когда на рынок ездил. Подорвать бы этот трамвай к чёртовой матери! Жаль, нечем, нету среди моих друзей Трясогузки…

Боря Гусев в паре с красавицей Наташей Резниковой… Он все 10 лет её любил, как и я, а она свою любовь нашему однокласснику отдала, Марату, а замуж вообще за другого вышла. Предала нашу с Борей любовь… Она и сейчас красавица, я с ней в «Фейсбуке» дружу, счастлива, муж с неё пылинки сдувает… А вышла б за меня, ходила бы вся в пыли, я с бабами строг, хоть их и нет у меня давно. Зато пыли навалом…

Наташенька Ельникова… Её я тоже все 10 лет любил, но она меня даже не замечала. Та Наташа, которая Резникова, хотя бы здоровалась иногда, а эта вообще — небожительница. Самые стройные ноги школы… У меня даже её телефон сохранился, я как выпью, постоянно звоню, с турком с каким-то разговариваю. Нет, говорит, здесь твоей Наташи, это ресторан турецкой кухни, заходи, гостем будешь, а Наташу мы тебе найдём. Другую. Телефонный номер-то городской, старый, я его со школы помню, а Ельникова моя уж давно уехала в какую-нибудь Голландию…

В паре с Наташей Ельниковой — Дима Шувалов, высокий, в джинсах… Самолётами занимается, кто-то рассказывал. То ли строит их, то ли летает, то ли продаёт… Странно, все думали, что он в науку пойдёт, очень сообразительный мальчик был. Хотя какая наука, наше ж поколение на эпоху перемен попало, не до науки было… Вот все думали, что я в артисты пойду, очень уж хорошо я сценки всякие показывал. И что? Хотя я считаю, что кассир в магазине «Пятёрочка» — работа очень артистичная. Попробуй, вбей в чек килограмм бефстроганов себе на ужин, чтоб покупатель не заметил…

Расстроился, о карте «Тройка» вспомнил, пошёл покурить в туалет, на Тыниса Мяги посмотреть. Успокаивает он меня… «Спасите, спасите, спасите разбитое сердце моё…»… Или это Яак Йоала? Да хватит об этой карте «Тройка» переживать! Зачем она мне? Всё равно ездить некуда, «Пятёрочка» — вот она, в соседнем доме, а без рынка и обойтись можно…

Шура Дымова… Её я любил в 8 классе, где-то с февраля по апрель. Всё мечтал, как после школы встретимся: я подхожу к ней на улице, весь в жёсткой щетине, с лицом, обветренном пассатами и муссонами, в потёртой кожаной куртке, пахнущий болгарским дезодорантом «Зелёное яблоко»… В прошлом году увидел её в своём магазине, еле убежать в подсобку успел, хорошо, кассу сдал уже. Как её из красивой жизни в нашу убогую «Пятёрочку» занесло?

Хотя всё так удачно сложилось, чтобы подойти: и лицо у меня как раз обветренное было, правда, не пассатами, и куртка потёртая, правда, не кожаная, и пахну я до сих пор болгарским дезодорантом. Испугался, не подошёл… Зачем ей пожилой кассир магазина «Пятёрочка»? А с другой стороны, если б я её бефстрогановами каждый день угощал? Бесплатный бефстроганов любое женское сердце растопит, даже самое недоступное, я уже пробовал один раз. Еле избавился потом от этой дуры, там вместе с сердцем и мозги растопились…

В паре с Шурой — Макс Обухов, весь в зелёнке. Или в йоде, фотография-то чёрно-белая, не поймёшь. Хулиганистый был парень, учился плохо, а сейчас — батюшка. Я его по телевизору часто вижу, выступает на каком-то церковном канале. Я тоже как-то в телевизоре мелькнул — зрителем на концерте Петросяна, на пару секунд. Это я с мамой ходил, в прошлом веке ещё, у меня и билеты сохранились. Я-то хотел на Тыниса Мяги сходить, но мама выбрала Петросяна. И правильно — Петросян очень смешной оказался, мы там так хохотали…

Наташа Ковалёва и Лена Макарочкина… Они все десять лет дружили, да и сейчас подруги. Вика Гацко с Серёжей Ворониным, с Вороной… Лена Хлопонина, тоже моя школьная любовь, тоже неудавшаяся… Все весёлые, улыбаются, у всех жизнь впереди, разноцветная, интересная, с путешествиями и с возвращениями домой, с открытиями и с приключениями…

Весь мир лежит перед этими ребятами, влекущий, незнакомый, огромный, как океан, ждёт, когда они зайдут в него. А там, в этом мире-океане… Любовь, счастье, принцы и красивые платья у девчонок, принцессы и подвиги у мальчишек, и никаких ссор, никаких расставаний, никаких печалей… Не ожидали ничего плохого от взрослого мира те ребята со старой фотографии. И они были правы…

Все, кроме того симпатичненького мальчика в белой рубашечке, которого я не знаю. Откуда мне его знать, если я с ним ни разу не разговаривал… Потому что это я, будущий кассир магазина «Пятёрочка». Захлебнулся этот мальчик во взрослой жизни, нырнул в океан и сразу на дно опустился. Ну, может, не сразу, года два-три побарахтался… И сидит сейчас возле поломанного шкафа из гарнитура «Мануэла», или «Мемфис» (какая разница), и вспоминает, и глаза чего-то защипали, и муторно как-то стало, от зависти, наверное, и в душе осень, и карту «Тройка» потерял ещё, а там рублей сто было…

И пятьдесят лет между тем мальчиком и этим седым кассиром… А были они, эти пятьдесят лет? И, если были, почему ничего хорошего не оставили? Шкаф только, да плакат Тыниса Мяги… А счастье где?

Надо было на Наташе Резниковой жениться. Она бы мне батник на свадьбу подарила, а я б её в «Пятёрочку» товароведом устроил.

Два килограмма бефстроганов лучше, чем один. И по выходным мы бы Петросяна смотрели и смеялись. И, может быть, случилось бы счастье…

Хотя это вряд ли…