Как порой возникало гражданское сопротивление?

Детство-то у него было самое обыкновенное в советское время — среди сверстников, мальчишек и девчонок, во дворе с обычными кирпичными пятиэтажками. Больше всего, конечно, запомнились друзья детства, да ещё один персонаж. Это была тётя Шура, жительница первого этажа из Вениного подъезда.

Почти в каждом доме или дворе, как теперь уверен Веня, всегда находилась такая персона. Ведь не на пустом месте позже на свет появилась мультипликационная героиня Старуха Шапокляк.

Недаром не только двор, но, похоже, и весь район знал её под прозвищем Общественная Крыса. Бывало даже, что когда кто-то уточнял адрес, звучало:

— А-а-а, это дом, который рядом с домом, где живёт Общественная Крыса?

Вполне похвально, что она активно откликалась на все начинания властей и жилищной конторы. Правда, её саму «с бревном на плече» на субботниках по благоустройству двора ни один взор не зафиксировал. Обычно она указывала всем окружающим, что и как нужно делать.

Постоянно публично поучать всех, как надо жить, было её непреложным стилем. Разбирать поведение соседей по дому и звуки, доносящиеся из их квартир и окон, было любимым занятием этой активной пенсионерки.

Веня, по малолетству, не знал, да и не интересовался, где и кем работала раньше тётя Шура. Но взрослые говорили, что писала она письма и посылала «сигналы» во все органы власти профессионально, вряд ли с ошибками, как понимал тогда эти слова Веня. Самому-то ему, третьекласснику, постоянно двойки-тройки ставили по русскому языку.

Достала она всех, как говорится, невзирая на лица, и настроила против себя весь двор.

Стоило кому-то купить, допустим, новую мебель, как тут же приезжала какая-нибудь комиссия и начиналась проверка. Естественно, по сообщению бдительной тёти Шуры. Мол, на какие средства произведена покупка, и не было ли при этом каких-то злоупотреблений со стороны покупателя и продавцов.

А уж её появление в беседке во дворе означало бегство оттуда любой компании ещё до того, как она начинала задавать свои обычные вопросы, вроде:

— А ты кто? Что-то я раньше тебя не видела… А зачем сюда пришел… А к кому…

Если уж взрослых она ни в грош ни ставила, то Веня со сверстниками был её любимой «добычей». Под её окнами нельзя было ни играть, ни шуметь, ни шалить! Все вообще, насколько это было возможно, старались обходить эту «запретную зону».

Единственным плюсом было то, что во время игры в казаки-разбойники можно было тихо и незаметно спрятаться в кустах под её окнами. Никто ведь в здравом уме не отважился бы там тебя искать!

В ходу была грустная шутка, что бывают дворы с надписью «Осторожно, злая собака!», но крысы кусают гораздо болезненнее. Видно, как предупреждение на стене подъезда рядом с её квартирой кто-то отважно оставлял периодически надпись: «Осторожно, общественная крыса!»

Надпись постоянно стиралась и закрашивалась, но борьба с тиранией двора продолжалась почти ежедневно.

В те времена из доступных средств мальчишеской мести всегда можно было изготовить и забросить в ненавистное окно «дымовушку» из пластмассовой расчёски или фотоплёнки. Тогда Шапокляк и Крокодила Гену ещё не придумали, но зато были диафильмы на замечательной фотоплёнке, которая прекрасно загоралась, а потом дымила, уже будучи затушенной в плотной скрутке из фольги от шоколадки.

Был ещё вариант с нажатием и последующей блокировкой чем-нибудь нажатой кнопки электрозвонка на двери. И кто-то, судя по крикам и ругани тети Шуры, активно пользовался этими методами борьбы.

Но Вене пока воспитание, будь оно неладно, не позволяло. Да и нехорошо это, считал он, вдруг там пожар из-за этого произойдёт? А в отношении звонка, так до него Вене тогда ещё и дотянуться нужно было! Но тогда как противостоять угнетению, как бороться и желательно мирно?

И вот однажды тетя Шура сама под каким-то предлогом заманила Веню к себе в квартиру, попросив о помощи. Заходить ему было жутковато, вроде как входить в тёмную и опасную пещеру, тем более слухи во дворе о хозяйке ходили всякие и разные. Но Веня ведь уже был пионером, а пионеру положено было не только собирать металлолом и макулатуру, но и помогать старшим, это он хорошо знал.

Всем казалось, что тетя Шура жила одна в своей трёхкомнатной квартире, настолько муж её, не смевший и слова сказать поперёк, был незаметен на её фоне. Соседи откровенно жалели его, доброго и тихого мужичка-армянина, ходившего вечно сгорбленным, как под грузом невидимого гнёта, и с постоянно виноватым выражением лица и видом побитой собаки. Говоря о нём, люди добавляли каждый раз, что такого «подкаблучника» они встречают первый раз в жизни.

По слухам, взрослый их сын, Паша, неплохой и беззлобный парень, не раз пытался самостоятельно построить свою семейную жизнь, но сдался и спился в конце концов, не выдержав мощного прессинга матери.

Вене сразу квартира показалась какой-то враждебной, неприветливой, что ли. Дальше кухни, она его не пустила, да он и сам бы не пошел дальше, хоть на аркане его тащи.

На кухне тетя Шура налила Вене чаю, пододвинула конфеты с печеньем и начала продолжительный, но предметный разговор, в стиле:

— Деточка… Да какой ты умница… Да я тебя давно знаю…

А потом начались вопросы:

— Не знаешь ли ты, кто кинул три дня назад в окно комнаты «дымовушку»? Это ведь мальчишки с нашего двора, да, верно?

— А кто мог утром подкинуть в окошко кухни дерьмо? Ведь мой «котик» так не гадит, он аккуратный, да и это скорее всего собачьи какашки, вот сам посмотри, ведь видно же…

— Кто и к кому из ребят или девчонок ходит в гости и когда? (Она, мол, не думает на «наших» и на Веню, в том числе, Боже упаси, но ведь кто-то же плюет периодически на её обшитую коленкором входную дверь!)

А еще, не знает ли Веня, кто мог утром сделать надпись на стене? Ни у кого он не видел руки, испачканные мелом?

Дальше расспросы были в том же духе. В заключение тётя Шура предложила Вене почаще заходить к ней в гости, пообещав угощать каждый раз конфетами, пряниками и печеньем. Главное, подчеркнула она, никому не говорить об этом разговоре, даже родителям и старшим, а ей рассказывать всё, что он узнает или услышит.

А для Вени главным теперь стало совсем другое! Оказывается, с Общественной Крысой не только нужно, но и можно бороться. И уже понятно, что надо делать и с чего начинать!

Если бы Веня даже чего и знал, то никогда бы ей не рассказал. Выйдя из квартиры и посмотрев на недосягаемую пока кнопку звонка, он уже никак не мог побороть себя и незаметно, но весьма выразительно и откровенно плюнул на ставшую теперь совсем уже ненавистной дверь.

Похоже, именно так во все времена и возникало гражданское сопротивление.