Как дикие фазаны на даче токовали?

…Виктория Федоровна сделала несколько шагов к двери дачного домика и, прищурив глаза, ещё раз оглядела политые цветы. Хорошо! Капли ещё не успели стечь на землю, поэтому растения казались блестящими, почти глянцевыми. В воздухе ощущалась свежесть, впрочем, это было неудивительно: на часах было только восемь утра. «Пройдет каких-нибудь два часа, и дышать будет невозможно, — подумала женщина. — Только с утра и выпадает возможность полюбоваться на цветник».

Лето и впрямь выдалось чрезмерно жарким. Но это было ещё не всё. Мало того, что солнце в этом сезоне было больше похоже на обжигающий яркий шар, чем на источник тепла — за целый месяц на почву не упало ни одной капли дождя. Гром можно было услышать чуть ли не каждый день, он где-то ходил-бродил за ватно-серыми тучами, ворчал, бурчал, но… На этом всё и заканчивалось.

Иногда вслед за слабыми раскатами грома в небе можно было наблюдать всполохи зарниц, которые обычно бывают ближе к ночи. Однако в этом году природа, видимо, решила поменять привычки, и летней жаре было дозволено вносить коррективы во всё, во что она считала нужным. Теперь садоводы наблюдали зарницы даже днём, когда было достаточно светло. Но электрические разряды, как ни старались, как ни сверкали, привлечь внимание дождя не могли.

Оставаться в городе было невозможно. Создавалось ощущение, что жара пропитала стены домов так сильно, что ещё чуть-чуть — и они расплавятся. А каменные панели прямо на глазах горожан вот-вот превратятся в серый текучий пластилин. Поэтому все, кто мог, старались сменить городскую жизнь на загородную. Или хотя бы уехать в лес или пойти на речку.

Виктория Федоровна словно почувствовала, что лето предстоит более чем жаркое, поэтому в конце мая попросила сына отвезти её на дачу. Условия там были не ахти какие удобные, но всё же это было лучше, чем дышать знойным воздухом города и с тоской ждать вечеров, которые приносили, пусть слабенькую, прохладу.

Постояв ещё немного на крыльце, Виктория Федоровна зашла в дом, который тоже не успел нагреться от утреннего солнца, и принялась готовить немудреный завтрак. В этот день она ждала Валерия — своего сына, который иногда навещал маму за городом.

Они жили в маленьком деревянном доме уже два дня. Виктория Федоровна все сокрушалась, что Валера приехал один и не привез ни жену, ни дочку. Егоза Алёнка была любимицей бабушки, которая всегда находила для нее что-нибудь вкусненькое, а на ночь рассказывала всякие небылицы да сказки, под которые набегавшаяся за день девчушка и засыпала.

Но Полина — жена Валеры — никак не могла уйти в отпуск: то один работник ни с того ни с сего уходил на больничный, то у другого находились какие-то непредвиденные дела, и он, подписав заявление об административном отпуске, исчезал на неделю. Так Полина и работала и за кадровика, и за бухгалтера, и за кассира.

— Одна в трёх лицах, — невесело шутила она за ужином.

А Валера пожимал плечами:

— Скажи уж лучше в десяти!

Он искренне не понимал, как можно было добровольно брать на себя дополнительные функции не являющихся на работу сотрудников.

— Возьми как-нибудь сама больничный, — как-то раз посоветовал он жене, — скажи доктору, мол, голова болит, давление ни с того ни с сего подскакивает. Он тебя дней на пять от работы и освободит, а эти нахалы пусть пляшут без тебя.

Но Полина не могла оставить фирму, на которой проработала уже без малого 12 лет. Она считала это безалаберностью и совершенно не горела желанием заставить сотрудников выделывать кульбиты ногами.

В этот раз Валерий, который понял, что бессовестное руководство повесило на Полину очередные «недолжностные обязанности», только махнул рукой. Алёнка, которой осталось пробыть в городском лагере ещё несколько дней, ехать с отцом тоже отказалась.

Он и укатил на дачу в гордом одиночестве. «Ну и ладно, — думал, сидя за рулём обидевшийся на домочадцев мужчина, — поживу у мамки недельку, купаться буду ходить, витамины есть. Чем не жизнь?»

В этот день он растянулся было в гамаке, но Виктория Федоровна уговорила его уйти в дом, в котором, как ей казалось, было не так душно.

Валерий прихватил с собой газету со сканвордами, но, удобно устроившись на старой тахте, задремал и вместо того, чтобы вписывать туда буквы, накрыл ею лицо. «Потом займусь», — подумал он в полудреме. Казалось, что жара уже забралась в самые маленькие закутки и щёлки дома. Валерию даже шевелиться было лень. Так он и лежал, прикрыв глаза газетой.

С тахты его стряхнул крик. Валерий кубарем скатился вниз и в одних трусах выскочил из домика.

Картина, которая предстала его взору, больше походила на смешную, чем на трагичную. Однако метавшаяся около старого бака с водой Виктория Федоровна являла собой настолько несчастное и напуганное создание, что смеяться мужчине даже не пришло в голову.

— Господи, что же делать? Валера! Валерочка! — голосила женщина. — Валера, где же ты?

— Да тут я, — подбежал мужчина к баку.

— Тьфу! — закричал он с изумлением в ту же минуту. — Это ещё откуда такие гости взялись? — и тотчас бултыхнулся в воду, благо кроме полосатых боксеров на нем ничего не было.

— Валерочка, ой, да лови же их, да они же утонут! — продолжала причитать Виктория Федоровна, продолжая нарезать круги вокруг наполовину проржавленной посудины. — Да лови же скорее, это же куры, они плавать не умеют!

— Какие куры? — в бешенстве заорал Валерий. — На тебя, мать, что, жара так действовать стала? Откуда курам здесь взяться?

И он, ухватив невесть откуда взявшихся в баке птиц, стал вылезать из воды.

— Конечно, куры, — Виктория Федоровна внезапно успокоилась и заговорила совершенно спокойно: — Это фазаны.

И на всякий случай уточнила:

— Дикие. А они, да будет тебе известно, относятся к куриным.

— Мне-то с того что? — удивился Валерий и сунул матери в руки мокрое трепыхающееся создание. — Вот вари суп теперь из этой курицы! Откуда они вообще здесь взялись, не пойму? Святым Духом разве только их сюда занесло?

На самом деле всё было намного проще, чем предполагал Валерий. Возможно, Святой Дух тоже каким-то образом поучаствовал в том, что два петушка-фазана с коричневыми грудками и благородным тёмно-синим оперением, что придавало их виду некоторую аристократичность, оказались на даче, но это участие было незначительным. Бóльшую часть пути — то пешком, то лётом — птицы проделали сами.

— Они, скорее всего, с пустыря, который зарастать начал, явились, — задумчиво произнесла Виктория Фёдоровна, глядя на притихших птиц, которые потихонечку начали приходить в себя после приёма охлаждающей ванны. — А может быть, из леса…

— Фазаны в лесу не водятся, — буркнул Валерий, который не переставал удивляться тому, что дикие птицы вели себя так, словно всю жизнь обретались около людей. — Куда, скажи на милость, их теперь девать? Правда, мать, хоть суп свари, что ли?

Но до супа в тот день дело так и не дошло.

Успокоившиеся фазаны скосили глаза на бак с водой, но, несмотря на то что жара спадать не собиралась, лезть вторично в воду не рисковали. Вместо этого они деловито принялись ходить сначала вокруг дома, а потом внезапно замахали крыльями и приземлились в цветнике.

— А ну, кыш! Кыш, негодные! — замахала на них руками Виктория Федоровна. — Куда это вас понесло?

Фазаны посмотрели на женщину, как по команде склонили головы набок и издали странный горловой звук. Желания уходить или улетать из цветника они не выказывали.

— Валерочка, — взмолилась Виктория Фёдоровна, — унеси их куда подальше! Они ведь сейчас все цветы мне перетопчут!

— Тьфу! — снова закричал Валерий и почему-то засмеялся. — Дались мне эти твои куры! Неси, мать, топор, головы сейчас рубить им буду!

Он больше хорохорился, чем собирался действовать. Отрубить голову красавцу фазану он бы не решился. Но что было делать? Уходить птицы явно не хотели, а оставлять их на даче было более чем неразумно.

— А если их к соседям перебросить через забор? — внезапно сообразил он. — Всё равно там пока никого нет. Да и неизвестно ещё, приедет ли кто вообще.

— До завтрашнего дня никто не приедет — это точно, — Виктории Федоровне план по эвакуации птиц на чужую территорию тоже понравился. — Валера, ну правда, как бы их туда, а? — и женщина показала глазами на соседнюю дачу.

Следующие полчаса были наполнены суматохой, криками Валерия, которые перемешивались с птичьими, беготней Виктории Федоровны, летающими около дома пухом и перьями, попытками перелезть через забор, меж столбов которого была натянута сетка-рабица, и… порванными спортивными штанами, которые мужчина надел, не решаясь лезть через забор без брюк.

— Ну, что такое! — расстроенно повторял он, растягивая на ладони место, где красовалась дыра. — Полине это не понравится, штаны совсем новые!

— Штаны мы зашьём, сынок, — заверила Виктория Фёдоровна. — Главное, мы от гостей непрошеных избавились.

По правде сказать, ей было не очень совестно, что они переправили фазанов на чужую территорию. Соседи на даче практически не появлялись, и она стала зарастать сорняками. Впрочем, птиц это вполне устроило. Они важно ходили по траве и время от времени что-то клевали.

«Завтра решим, что с ними делать», — подумала Виктория Фёдоровна ближе к вечеру. Хотя что они могли сделать? Выход был только один: отвезти их на машине или на пустырь, или на ближайший луг.

Они пили чай на веранде. Начинало темнеть. На стене висел только старый фонарь с облупившейся краской, от которого исходил неяркий свет. Оба любили и это время, и этот мягкий свет, когда можно было наслаждаться свежезаваренным чаем, медленно помешивая ложечкой сахар в стаканах с тонкими стенками, и вести разговоры на самые обычные темы.

Вдруг тишину прорезал знакомый горловой звук.

— Господи! — взмолилась Виктория Фёдоровна. — Знать, они сумели через забор перелететь? Опять их лови, опять на соседнюю дачу отправляй… Ну, и денёк сегодня!

Однако отправлять никого не пришлось. Видимо, так положено природой (потому что маловероятно, что птицы ни с того ни с сего решили позабавить концертом находящихся за забором людей), но как только солнце скрылось за горизонтом, оба петушка начали усердно токовать! Причем песню они заводили то по одиночке, то оба сразу. Потом один резко замолкал, а второй начинал песнопения в два раза громче, чем раньше.

— Ненормальные птицы! — вынес через какое-то время свой вердикт Валерий, у которого от надоевших звуков разболелась голова. — Обычно так они самочек подзывают, да только тут самок нет и в помине. Да и брачный сезон давно закончился, а они разошлись! Дуэтом поют! Да громко как, спасу нет слушать! Словно их не двое, а целый хор! Да где это видано, чтобы хор в темноте песни распевал? — не унимался мужчина. — И правда, глупы они, как куры!

— На них, наверное, жара так днём подействовала, — предположила Виктория Федоровна и задумчиво добавила: — Сейчас она на всех так действует. Что люди, что звери — все какими-то чудны́ми становятся. А нам, наверное, сегодня предстоит Варфоломеевская ночь. Не уснем мы с тобой, это точно!

Через какое-то время песнопения неожиданно стихли. Женщина собрала чайную посуду, прошла в свою комнату и незаметно для себя задремала. Посередине ночи она проснулась, долго ворочалась то ли от жары, то ли от пережитых приключений. Забылась сном только под утро. А утром…

— Мать! — смеялся Валерий у двери. — Поди-ка сюда да посмотри!

Виктория Федоровна накинула на босую ногу тапочки, вышла на крыльцо и ахнула. Около двери важно расхаживали два петушка тёмно-синего оперения, время от времени раздувая красные щёки. А между ними суетливо прыгала серо-коричневая невзрачная самочка.

— Откуда она появилась? — недоуменно воскликнула женщина, протирая глаза.

— Вот уж не знаю, — отозвался сын откуда-то со стороны сарая. — Не зря, видно, эти двое так ночью старались, токовали. Называется, натоковали!

— Или Святым Духом принесло, — закончил он, подходя к домику и выпуская в траву вторую пёструю курочку. — Не иначе!