За что начинаешь не только уважать, но и ценить человека?

Едут туда, где родились, выросли, а многие и прожили большую часть жизни, чтобы забрать своих внуков на лето в более теплые и обильные на фрукты-овощи края. Но если раньше друзья-товарищи узнавали об этом только спустя какое-то время после поездки, то нынче, благодаря тому же Интернету, даже в пути можно оставаться на связи.

И сегодня, ранним утром, судя по полученным мною сообщениям, поезд, которым за внуками едет в Воркуту из Краснодарского края одна из моих бывших одноклассниц, почти час стоял в Пензе.

Пенза. Никогда не был в тех краях. Но когда слышу название этого города, неизменно с теплом и приязнью вспоминаю свояка, первого мужа старшей сестры своей супруги. Где-то там, в Пензенской области похоронен Серега. Уже давно. Лет десять тому, а то и поболе. А был он… Года на три… Да, всего на три года старше меня.

* * *

В семье моей будущей супруги Серегу недолюбливали. Женская половина — за то, что, сыграв свадьбу сразу после дембеля, сорвал старшую со второго курса института, куда она, после рождения сына, уже не восстановилась. Ну, а тесть не любил вспоминать, как краснел за Серегины прогулы на мебельной фабрике, где он сам работал в термическом цехе и куда устроил зятя сразу после свадьбы.

Был, был за Серегой грешок. Любил он заложить за воротник. И если закладывал, то «продолжение банкета» следовало незамедлительно. И то, что наступивший день — рабочий, его, как правило, не останавливало. Поэтому на смену он мог выйти и к концу недели. А все это время тестю приходилось и выслушивать от начальства, и отдуваться.

Естественно, в глаза Сереге никто ничего не говорил. Кто же будет портить жизнь собственной дочери?! Но холодок отчуждения мало кому и когда удавалось спрятать. Он ведь, как тот камень, всегда выпирает из-за пазухи, как бы кто ни старался его скрыть от посторонних глаз.

И я, человек в этой семье ещё совершенно чужой (т. к. вошел в неё до свадьбы), его хорошо чувствовал. Поэтому вечерами будних дней, когда Люба с Сергеем и маленьким сынишкой заглядывали после смены к родителям поужинать, или в выходные, когда мы с будущей супругой заходили в гости к молодой семье в их малогабаритную однушку, темы для общих разговоров находились всегда, но вот особой приязни к «старшему зятю» я не испытывал.

Все изменилось уже после нашей свадьбы.

* * *

Свадьбу с супругой мы играли в Архангельске, куда меня направили на работу после училища. Взрослая составляющая гостей, уставшая после первого дня, второй отдала на откуп исключительно молодежи. Ну, мы и решили организовать его в общаге. Тем более, подавляющая часть гостей была не только моими соседями по ней, но и коллегами по работе.

С комендантами общаг отношения у меня почему-то всегда были хорошие, поэтому без труда удалось договориться, что нам на целый день отдадут под праздник солидное по своей площади помещение красного уголка на третьем этаже. Естественно, при условии, что по завершению мы там приберемся и восстановим его внешний вид до состояния «как было».

Неожиданно для меня центром всеобщего притяжения внимания мужской составляющей нашей праздничной компании стал мой младший брательник. Хотя чего неожиданного? Все парни молодые, только что, года два-четыре тому назад, отдавшие свой почетный долг Родине, а тут перед ними человек с призывной повесткой в кармане.

Естественно, каждый, вспомнив собственную срочную, хотел посоветовать Павлухе что-то дельное. Что брать с собой на сборный пункт. Как себя вести и что делать на нем, чтобы попасть в стоящую команду. Что его может ждать в первые дни по прибытию в часть. И вообще, что дозволено, а чего ни в коем случае нельзя молодому бойцу (духу).

Да ладно бы они просто советовали. После каждого такого, ценного до невозможности, совета стопка, что стояла перед брательником на столе, активно наполнялась с примерно такими словами:

— Кушай. Кушай, Павлуха, водочку. Не скоро ты её снова сможешь отведать.

Нельзя сказать, чтобы я всего этого не замечал. Видел. И пару раз, отвлекаясь от торжественного мероприятия, подходил к Павлику, аккуратно и тактично предупреждал своего уже взрослого братишку, что не стоит соревноваться с теми, кто старше и, тем более, по габаритам солиднее его. На что он только махал мне успокаивающе рукой в ответ и говорил, что в ростовских путягах тоже, мол, пить умеют.

Но увы, даже терпению металла бывает предел. А тут восемнадцатилетний, по сути, пацан. В общем, к финалу второй трети праздника Павлик был уже никакой. И я решил отнести его на первый этаж, где комендант выделил из своего резервного фонда две комнаты: одну — для гостей с моей стороны, другую — для гостей со стороны супруги.

Соответственно, предупредил свою молодую, что отлучусь тут на пару минут, отнесу Павлика в комнату для гостей, пусть проспится. На мою беду, этот разговор услышал Серега, который тотчас же подскочил ко мне:

— Костян… куда ты? Смотри, молодую супругу уведут. Я сам… Сам Павлуху отнесу и уложу. Не бзди, все пучком будет.

Но как я мог своего младшего, кровинушку, можно сказать, доверить Сереге, которого к этому времени тоже уже шатало прилично, от стенки к стенке?! Естественно, я его отодвинул в сторону:

— Не, Серега. Я сам.

И подхватив Павлика правой рукой под обеими подмышками, а левой под коленками, приподнял его со стула, на котором он безмятежно посапывал, и понес, понес… Из красного уголка, по коридору, на лестницу. Один лестничный марш остался за спиной, другой, но где-то после второго этажа я почувствовал… Хоть братишка, в отличие от меня, и небольшой росточком, худощавый, но…

Чувствую, руки сами собой, под тяжестью переносимого обездвиженного тела, разгибаются, разгибаются. Ещё немного, ещё чуть-чуть и… Уроню ведь Павлика! Уроню, к чертям!

Хорошо, Серега, качаясь от стенки к стенке, но все так же упрямо, и шел от красного уголка за мной, время от времени однотонно и негромко повторяя:

— Костян… Отдай Павлуху. Не боись. Не уроню. Отдай.

Чувствуя, что ещё немного и все, уроню, я из последних сил прохрипел:

— Серый… Перехватывай.

И тот… как будто и не было литры, а то и двух выпитых, в мгновение подскочил, перехватил и засеменил, покачиваясь из стороны в сторону, на полусогнутых, впереди меня. А я, обессилено опустив руки, тоже пошатываясь, но не от водки, а от усталости, пошел за ним.

И сзади мне было хорошо видно, что Серегу сильно штормит, что он тоже устает. Но… Как бы тяжело ему не было, он нес. Старательно, аккуратно. Сам оббивал плечами стены лестничных маршей и коридора первого этажа, но Павлик, как бы Серегу не наклоняло, лежал в руках свояка ровно и голова его бережно обходила все углы и препятствия.

На первом этаже я обогнал Серегу, опережая его, подскочил к дверям одной из резервных комнат, провернул, загодя вытащенный из кармана, ключ в замке, открыл дверь… Серега вошел в помещение и бережно… Бережно уложил Павлика на одну из кроватей. А уже я накрыл своего младшенького, аккуратно подоткнув края одеяла под братишку, чтобы он, ворочаясь, не сбросил его на пол.

После чего мы с Серегой чуть отдышались и легли на обратный курс. А добравшись до красного уголка, я налил две стопки до краев. И мы выпили с моим свояком. И за то большое дело, что мы только что сделали и за которое я ему искренне и от души благодарен, и… И за мою начинающуюся счастливую семейную жизнь.

* * *

Тогда, на праздновании свадьбы, я последний раз видел Серегу вживую. К тому времени их отношения с Любой уже окончательно испортились, и года через полтора они разошлись. Серега уехал под Пензу, к матери и младшей сестре. Мотался по шабашкам, часть заработанного отдавал матери, а большую… Ну, я думаю, все и так поняли, куда и на что мой бывший свояк тратил потом и кровью заработанное. И организм, естественно, не выдержал.

О том, что Серега умер, я узнал уже много спустя после похорон. Так что и возможности попрощаться с ним у меня не было. Но… Когда я вдруг слышу что-то о Пензе, я всегда вспоминаю его. Таким, какого помню. Не сказать, чтобы гиганта, на полголовы ниже меня, примерно такой же, как и я, комплекции, может, чуть пошире в плечах, с густой, вьющейся темной шевелюрой, выпущенным, по тогдашней моде, воротником рубашки поверх джемпера…

И вспоминаю Серегу с теплом и приязнью. За те несколько минут, за которые мой бывший свояк, без лишних слов и пустых разглагольствований дал понять, что он из тех, на кого можно положиться. И кому можно верить…