Седина в голову - вопрос ребром?

 — Как зачем? Чтобы выглядеть лучше. Моложе, в конце концов.

Я провела рукой по волосам и поморщилась. Словно обожгло. Каждый раз после окрашивания волос скальп болит так, будто его сначала отодрали, а потом назад пришили.

Дело в том, что у меня рано появилась седина. После ее закрашивания каждые 5−6 недель в течение многих лет у меня выработалась какая-то ненормальная чувствительность к этой процедуре. Что я только ни делала, чтобы облегчить страдания: меняла краску, шампуни, салоны, мастеров. Втирала дорогие сыворотки и прочие панацеи. Пробовала натуральные и щадящие средства окраса. Только «цветовая гамма», придаваемая волосам хной, меня не устраивала. Безаммиачная краска смывалась раньше, чем отрастали седые корни. После покраски травяными или винными зельями по рецептам, найденным в Интернете, результат оказывался таким, что я пулей мчалась в парикмахерскую — теперь уже закрашивать последствия народного творчества.

 — Как я устала от этого, скоро красить будет просто нечего, — пожаловалась я Светлане, близкой подруге. — Может, плюнуть на все и ходить в том, что само растет?

 — Ты что, седина так старит, — взметнула брови подруга. — Тебе ведь за сорок, а на лицо и тридцати не дашь. Зачем портить один подарок природы другим?

 — Ну, с приличной стрижкой и макияжем не так уж это будет и страшно.

 — Но все тогда решат, что ты сделала пластику. Морщины утянула, а на седину денег не хватило.

Мы расхохотались, но я не собиралась оставлять больную тему:

 — А в чем целевое отличие пластических операций по удалению морщин от красительных операций по удалению седины? Ведь то и другое маскирует признаки старения. Временно. Но почему-то любительниц пластики и ботокса и осуждают, и осмеивают кому не лень, зато седину женщины чуть ли не обязаны закрашивать.

 — Если у женщины до 60-ти видно седые волосы, то это… это просто неприлично, — развела руками Светка. — Стоит только припоздниться с закрашиванием корней, все начинают судачить, что у тебя проблемы с мужем и не только, что заболела, махнула на себя рукой и т. д.

 — Что-то в этом роде мною до сих пор и двигало. А сейчас думаю, какая разница-то? Муж меня поддерживает — вот что важно. И вообще, почему это мужики в любом возрасте могут ходить хоть седыми, хоть лысыми, а мы должны с этим бороться? Причем во вред здоровью — химия есть химия, не с перепугу же я теряю столько волос после каждой экзекуции. Кто его знает, какие еще могут быть последствия. Не-е-ет, я чем дольше об этом думаю, тем больше понимаю, что зря столько лет глупостями занималась.

 — Ну ты что, подруга, одумайся, — не на шутку всполошилась Светка. — Вон, время от времени устраивают фэшн-показы с моделями в седых париках. И что? Я вот не припомню, чтобы после этого седина хоть раз стала модной всерьез, без эпатажности, чтобы прижилась и стала нормой…

Но я уже приняла решение. В пользу своих волос. Своих, а не закрашенных. Буду рвать стереотипы, надо же хоть в чем-то соответствовать моде.

Меньше чем через четыре месяца корни моих волос отросли настолько, что седина в общем объеме стала заметно преобладать над окрашенными концами. Мне на самом деле стало все равно, что думают об этом окружающие, зато муж порадовал заявлением, что волосы у меня стали гуще!

Это, конечно, не совсем так. Волосы стали не гуще, а пышнее, ведь они больше не висят унылыми пучками. Они окрепли и стали как бы приподниматься от корней, что и придало прическе дополнительный объем.

Еще я с ужасом вспоминаю, как раньше каждое утро мучилась с укладкой. С какой бы стороны ни делала пробор, он сильно бросался в глаза, был широким, как залысина. А теперь после душа я просто слегка помассажирую голову, «взобью» волосы аккуратненько и даю им высохнуть своим ходом, без фена. Результат — лучше некуда, все проборы практически закрылись, ну не приятная ли метаморфоза?

Настал день, когда даже Светка признала, что перемены во внешности меня не состарили.

 — Ну ладно, — улыбнулась она. — Окончательно убедила. То ли я уже привыкла к тебе такой, то ли на самом деле тебе идет этот цвет, но мне нравится, как ты выглядишь. Только вот что с Антониной-то делать будем? Она не я, тут малым боем не обойдется.

Это точно. Антонина, наша со Светкой общая подруга, была, пожалуй, самым крутым перевалом на моем пути к гармонии с головой, точнее с тем, что ее прикрывает. Не буду вдаваться в подробности о Тошке, это отдельная длинная история, уточню только, что три года назад ей пришлось предоставить нам со Светкой больше самостоятельности для различных персональных решений, потому что мужа Антонины перевели на работу в Лондонский офис. Теперь мы виделись с нею только два-три раза год — то мы навещали ее в Лондоне, то она приезжала «в гости».

Следующая встреча с Антониной намечалась меньше чем через месяц. Она должна была прибыть на юбилей свадьбы своих родителей.

 — Может, она будет так занята юбилеем, что ей будет не до тебя? — попробовала успокоить меня Светик.

Однако, хорошо зная Антонину, готовиться следовало бы к тому, что после нашей встречи я еще больше поседею.

Наступил черед опять идти в парикмахерскую. В этот раз остатки закрашенных концов должны были состричься окончательно, оставив на обозрение совершенно седые виски и не совсем седые остальные части головы, где еще было много волос цвета моей молодости.

Перед стрижкой парикмахер долго меня разглядывала со всех сторон и вдруг предложила:

 — Давайте все-таки облагородим несколько тонких прядок. Частично обесцветим, частично закрасим в цвет темного шоколада, можно еще что-нибудь добавить. Чисто символически, вот здесь, здесь и, может быть, еще вот здесь.

Я в ужасе замотала головой, но мастер не отступила:

 — Я буду красить далеко от корней, поэтому никаких болезненных последствий не будет. У вас так интересно перемешаны седые волосы с темно-русыми, что так и напрашивается как-то это дополнительно обыграть. Если вам не понравится, это будет нетрудно исправить.

Она уже держала в руках полоски фольги. Фольга меня почему-то убедила, и я согласилась на эксперимент. Результатом «облагораживания» я осталась довольна, а последовавшая стрижка как нельзя лучше завершила мой новый образ.

И вот настал судный день. Я решила немного опоздать на встречу с подругами, в надежде, что после нескольких глотков своего любимого коктейля Антонина будет более склонна к милости.

Как только я возникла возле столика с подружками, Антонина вскочила и тут же уставилась на мои волосы. Пока я ее обнимала и чмокала, она стояла застывшая, как ставшие ей почти родными часовые у Букингемского дворца.

Я плюхнулась на свой стул и подала официанту знаки: «мне как всегда, только в двойном размере». Наконец-то гроза-подруга открыла рот:

 — Да тебя просто не узнать! Что с тобой? — всплеснула она руками. — Прическа, игра цвета на волосах — просто отпад. Я нигде в Европе такого не видала. Надеюсь, я смогу попасть к твоему мастеру до отъезда, а еще лучше — до юбилея…