Что моряки Кригсмарине делали в море Лаптевых? Часть 2

Как тот рыжий Лис из сказок, что давным-давно, в другой жизни, рассказывала мама. Так хорошо было их слушать в тёплой комнате, с головой забравшись под одеяло и оставив в нём только маленькую щёлочку для глаз и носа. Чтобы было видно и маму, и полумрак комнаты, подсвечиваемый мутно-красным заревом, пробивающимся из-за дверцы печки, в трубе которой страшно посвистывал, а иногда и бубнил что-то непонятное осенний балтийский ветер…

И пусть свистит себе. Столько, сколько ему влезет! С мамой тепло. И совсем-совсем не страшно. Так же, как и с отцом. Чего бояться? Он же не боится. Ну, и что из того, что берега не видно? Зато чайки. Вот они. Значит, и берег рядом.

А чайки, чайки… Кричат пронзительно, суетятся. Взмоют вверх. Потом сложили крылья вдоль тела и в крутом, стремительном пике — вниз. Бульк! Ушла под воду… Секунда, другая… десятая… Ф-ф-фу-ух! Выскочила. Выскочила из воды, держа что-то, отливающее серебром и влажно поблескивающее на солнышке…

Салака… Са-ла-ка! Салака — это… Это же новое пальто, в котором осенью не стыдно будет идти в ремесленное. А то старое уже и колени не закрывает.

Сети… Сети за борт! Заво-о-дим… И… Только когда последние отблески солнца, медленно опускающегося в окрашенную огненно-оранжевым пучину моря, добавят тепла к синему отливу серебряной чешуи неистово прыгающей по дну баркаса салаки… Тогда можно и к берегу поворачивать.

Ну, и что, что темнеет?.. А компАс? Держи по нему строго на ост и…

Ага… Вот он, огонёк Акменьрагского маяка прямо по курсу! Теперь румпель надо на пару румбов вправо. Курс зюйд-зюйд-вест…

Ещё немного — и заблестит в темноте ночи, весело подмигивая усталым рыбакам своим желтым глазом, маяк на входе в Торговый канал.

Всё. Почти дома.

* * *

Хитрюга этот песец, знает, что в зимнюю бескормицу лучше не выпускать далеко из виду белого медведя. А как поймает тот нерпу? Может, и к песцовому столу что перепадёт от медвежьей трапезы?

А потом опоздал, не ушёл по уже рушащемуся льду на материк. И что? Тут корма тоже достаточно. Погибший моржонок. Птичьи яйца. Сами пернатые. Вот только как он на скалу забирается? По террасам, что ли?..

Есть захочешь, заберёшься! Уж как с автоматом охотиться неудобно, а вот, смог же он. Подстрелил с пяток казарок, когда они шли от моря к своим гнёздовьям — каменным россыпям, неспешно поднимающимся к скалам в прибрежной части острова.

Да что автомат? Их первое время можно было бы просто — палкой! Арктика. Край непуганых птиц.

Правда, потом Фриц стал ругаться: «Не демаскируй позицию! Экономь, патроны!»… Ну, по «экономь», это он, может, и прав. Мало ли что, патронов лишних не бывает. Но «не демаскируй», когда на сотню миль вокруг ни души — это он зря. Он же перед охотой всё кругом до самого горизонта биноклем обшарил. Ни-ко-го. Ни дымка. Какая демаскировка?

Зато одну из казарок, что потом общипал, осмолил на спиртовке, разрезал тушку и присолил хорошенько… Эти три дня. В дополнение к небольшому количеству консервов, что ещё остались… О-чень даже неплохо!

И сам Фриц, хоть и бурчал, но, пусть немного, пожевал. Он вообще что-то последние дни как-то странно… Скажешь, сунешь под нос, проглотит ложку-другую. А не скажешь, так и не вспомнит, что надо бы перекусить. Хоть на маленький зубок что бросить.

И… Вроде и не ест почти, а, похоже, что-то у него с желудком. Вон опять какую «очередь» выдал… Сам, когда спит, так совсем «патроны» не экономит! А может, и аппетита у него нет, потому что с желудком нелады?

Да-аа…А консервов-то, и правда. Не так уж и много. Что Фриц думает? Он же за старшего. И по званию. И по боевому опыту. С 40-го на флоте. Правда, первые два года на тральщиках. Тоже не сахар. Эти ребята — чистые самоубийцы.

Постоянно… Постоянно над минами ходить. Вот и Фриц. Дважды тонул. Первый раз в 41-м у Нормандских островов. Ну, тогда их авиация англичан. А в 42-м уже на мине, когда фарватер «Шарнхорсту» тралили…

Может, потому и перешёл на подлодки. Хороший радист, он везде в цене.

Наверное, поэтому и оберлейтенант его с собой забрал, когда с вахтенных офицеров U-463 командиром на нашу, «триста шестьдесят вторую», переходил. Не иначе — именно поэтому. Так-то баварцев на флоте недолюбливают. Уж больно они… своеобразные.

Может, он за оберлейтенанта переживает? Всё-таки почти три года вместе. Сколько же соли они на двоих за это время уже съели?

Тут точно с катушек можно слететь. И что-то, тьфу-тьфу, оч-чень даже на то похоже. Хотя спросишь его:

 — Господин унтер-офицер, вы как?

 — Нормально, матрос цур зее. Ну, чего уставился? Делай свою работу. Как там эфир?

А сам уже три дня не умывается…

Кстати, сколько там уже, на часах?.. Ого! Пора-а… Пора и Фрица будить. Его время вахту стоять.

Продолжение следует…