Что наша жизнь, или Какие цели ставить перед собой? Часть 2

Что это? Что-то желтое, теплое и яркое ударило его по его маленьким червячьим глазкам. Тысячи оглушительных звуков — и не писк, жужжание и бульканье перевариваемого навоза в его кишке, а свист, трели и шелест листвы ошеломили его червячьи ушки. Он попытался вновь открыть свои ослепленные глазки и тут же потерял свое червячье сознание.

Очнулся он в знакомом мраке навозной кучи. Глаза по-прежнему болели, а в ушах звенело. Что это было? Что за яркая желтая вспышка, ослепившая его? Что за тысяча незнакомых звуков, оглушивших его? Новый незнакомый мир? Ужасный мир, в котором есть другие, не такие большие навозные кучи? Ужасный мир, в котором есть другие, менее счастливые червяки?

Пролежав в червячном госпитале и немного придя в себя, он поинтересовался у жирных червяков, что это было. «Что это было? Ха! Это тот незнакомый и враждебный для всех червяков Свет. Свет, от которого гибнет каждый червяк, стоит ему слишком долго задержаться наверху». «А что такое Свет?» «Ну, Свет — это отвратительное желтое пятно сверху, плюс уродливая голубая грязь вокруг него. Ну, и еще ужасные крики летающих гадов, обитающих на враге — яблоне».

После выписки из госпиталя знакомые черви нашли, что червячок стал еще более бледным. Ему странным образом больше не хотелось питаться яблоками и удобрять Кучу. Он все хуже и хуже видел во мраке и запах навоза больше не радовал его. Черви с подозрением поглядывали на него.

«Что со мной? — думал червячок. — Может, это из-за Света? Поправлюсь ли я когда-нибудь?»

Черви-врачи в червячном госпитале, обследовав его, нашли, что у него червячный рак 1-й стадии. «Облучение Светом. Нужна интенсивная червячная терапия», — и прописали ему прогревание самым свежим навозом и прием внутрь самых гнилых яблок.

Червячок с отвращением пожирал самые отвратительные яблоки и целыми днями лежал не шевелясь в самом вонючем навозе. Но ничто не помогало. Рак развивался дальше. Зрение и обоняние обострились до невыносимой степени. Его друзья-черви перестали с ним общаться. Его жена-червотошенька ушла от него к своей маме-червотеще. Червячок остался совсем один.

Но однажды, словно очнувшись от дурного сна, он вдруг почувствовал, что ему надо. «Мне надо на Свет! Свет не убьет меня. Он спасет меня!» И червячок из последних сил пополз наверх.

«Ты куда?» — спрашивали его встречные черви. «На Свет!» — отвечал он. «Дурак! Свет убьет тебя!» — смеялись черви. «Ну и пусть!» — отвечал он.

Выбравшись на поверхность, он глубоко вздохнул и словно в последний раз широко раскрыл глаза, приготовившись к немедленной смерти. Но вместо боли он вдруг почувствовал облегчение. Потом радость. Отвратительное желтое пятно не казалось отвратительным, а наоборот, ласковым и дружелюбным. Уродливая голубая грязь вовсе не была уродливой. А крики птиц показались прекрасной музыкой.

«Держи его!» — вдруг услышал он позади, и не дожидаясь, когда его схватят, что было сил пополз вниз, вниз по Куче. Он понимал, что ему не простят его своеволия, и если схватят, то не видать ему больше Света.

Достигнув земли, он удивился, что Куча, оказывается, не такая уж большая, как ему все это время рассказывали. Спрятавшись за каким-то желтым листочком, он смотрел на нее — «Самую большую и лучшую навозную кучу на свете», и ему она больше не казалась такой большой и замечательной, как раньше, а скорее наоборот — маленькой и уродливой.

Между тем погоня прекратилась, и червячок не торопясь дополз до забора, который отделял их двор от соседского, миновал его и, еще какое-то время спустя, оказался у той самой навозной кучи, о которой ему столько рассказывали в школе. Куча была раза в два меньше его родной. Жившие там черви были немного меньше по размеру и светлее по цвету сородичей червячка. Они радушно приняли его к себе, показали, как они живут, и пригласили остаться у них настолько, насколько он сам захочет. «Наверное, они такие гостеприимные, потому что у них нет яблони, с которой приходится все время воевать».

В отличие от его мрачных соплеменников, черви этой кучи все время улыбались и охотно помогали друг другу. Правда, у них был один недостаток: они так же, как и его собратья, жили в навозной куче и почти не видели Света.

Погостив немного у них, червячок поблагодарил всех за радушие и гостеприимство и пустился дальше в путь. «Если соседская куча настолько отличается от моей, то насколько будут отличаться другие, дальние кучи?» — думал он, переползая с травинки на травинку, с кочки на кочку. Один раз его, правда, чуть не съело какое-то летающее существо, которыми кишели здешние края, но он вовремя притворился сухой веточкой и опасность миновала. В другой раз ему повстречалось существо с глазами навыкате и большим ртом, которое не ползало и не летало, а передвигалось огромными скачками. Существо, правда, не заинтересовалось червячком, а, издав громкий звук, прыгнуло в сторону и исчезло.

Достигнув следующего двора — о, а это, похоже, был колхозный скотный двор, таким бескрайним он показался червячку, — он увидал такое, от чего у него перехватило его червячный дух: возле деревянных построек, насколько хватало глаза, все было усыпано знакомым ему навозом. Нет, это уже была не куча, это была бескрайняя равнина родного ему компоста. Чувство ностальгии овладело им. Ему вдруг ужасно захотелось домой, где все было родным и знакомым.

Все черви, букашки и таракашки, которых он там увидел, были раза в два жирнее и больше его сородичей. Тела их лоснились, панцири сверкали, усики жизнерадостно задраны вверх. Все радостно и суетно бегали, прыгали, ползали туда-сюда. Все были ужасно заняты и все всё время улыбались.

Навоз там был лоснящимся, жирным, от него приятно и сильно пахло. Жизнь так и кипела в нем. Но и здесь было одно затруднение: по двору тут и там шастали большие белые и черные существа, которые все время разгребали своими сильными голыми ногами навоз и вытаскивали оттуда — о, ужас! — одного за другим жирных и довольных жизнью червяков, букашек и таракашек.

Отчаянье овладело червячком: неужели и здесь, в этом навозном раю, червячья жизнь полна превратностей и опасностей? Неужели и здесь, где все такие жирные и счастливые, где все полно Света, этот самый Свет несет еще большую опасность, чем отвратительная Тьма? Что же это получается? Все его усилия, разрыв с родными, вся опасность, которой он себя подвергал — все было напрасно? Что же это такое? Значит, сидеть в родной навозной куче, не высовываясь и подчиняясь всем правилам и порядкам, которые сочинил кто-то до тебя, много лучше, чем пытаться создать свою собственную, пусть и червячью, судьбу? Как это несправедливо! Как нечестно! Как…

Червячок почувствовал, как какая-то сила вместе с кусками навоза подкинула его вверх, он шлепнулся назад на спину, сквозь яркий Свет увидел большое голоногое существо, которое клюнуло его раз, другой, сделало судорожное движение горлом и пошло дальше в поиске таких же маленьких и не столь любопытных червячков.