Но конфеты, если они появлялись в доме, никто от меня не прятал. И не считал, сколько я их съел и сколько ещё осталось в вазочке, что на столе в кухне стоит. Так что не в голодном детстве дело. Просто люблю. За то, что оно сладкое.
Правда, при всём при том — вот парадокс! — к сахару отношусь достаточно прохладно. Нет, в стакан с чаем можно ложечку положить… Не больше. И то, только в том случае, если в кружке уже плавает ломтик лимона. А вот если его нет… Лучше варенье. Или, если оно закончилось, а за новой банкой на балкон переться неохота, пара-тройка конфет — самое то.
В общем, как-то так. При всей моей любви к сладкому, к сахару я отношусь довольно равнодушно. А в чём-то даже и отрицательно. С курсантских времен всё началось.
Нас ведь тогда довольно часто бросали в Питерский морской порт. Иногда даже с занятий снимали. Но чаще: отучились и вместо самоподготовки — всё равно лоботрясы ничего не читаете! — в порт. Ну, а там — мешок с французским сахаром закинут тебе на спину и — вперёд. Побежал вниз по трапу…
А потом вверх. Но уже пустой. За очередным мешком. И вот так — вверх-вниз — не один, и даже не десять раз. Вспотеешь, само собой. И рабочая роба на спине напитается этой просоленной влагой. А на неё тебе — бац — мешок. С сахаром. Он же — вот вредитель! — хоть и внутри, но сахарная пудра через мешковину как-то, типа — сама собою, наружу проникает. Влага её, естественно, растворяет. Соответственно, ещё и часа не пройдёт, а у тебя роба уже — колом, спина сладкая, липкая и чешется… Мочи просто нет! А по ней сверху мешок елозит. Вправо-влево. Да время от времени и поддёрнешь его вверх, чтобы не сползал…
Поэтому как в казарму вернёшься, скинешь робу… А спина… Вся краснючая, липкая и чешется… Поэтому прямым ходом — в умывалку! А когда туда — вся рота… Представляете, что там творится?! А робу надо простирать. И чтобы она к завтрашнему утру высохла.
Хотя последнее — не проблема. Отжал робу после стирки хорошенько. Обычно в четыре руки на пару с корешем. Отжал, простынь с матраса скинул, аккуратно расстелил на нём выжатую робу, поверх снова простынь накинул и… Баиньки. К утру роба не только сухая, но и как отглаженная. Только первые пять-десять минут на мокрой и холодной простыне лежать неуютно. А как согреешь её своим теплом, так спи — не хочу. Правда, того сна до утренней побудки… Пока вся рота помоется, постирает свои робы, отожмёт их… В общем, и спать-то после той сахарной разгрузки остаётся… Всего ничего!
Зато сахару по тумбочкам заныкано… Прилично. Правда, на чай только малая часть его пойдёт. Остальное… Ну, мужики меня понимают.
В общем, были в той сахарной разгрузке и свои плюсы. И свои минусы. А вот уже после выпуска, когда в море стал ходить…
Сейчас Гегель считается одним из величайших умов человечества. А что его не понимают - так гениев всегда не понимают. А выходит, при...