Насколько важны мелочи, когда ты за рулем? Часть 1

Это у нас справа. Слева, через ряд… Отбойник. Только толку от него. Дальний включишь, сразу же встречка начинает моргать: раз, раз… «Выключи дальний, урод! Слепишь ведь!» Дальний — низ-зя. А на ближнем — ни ч-черта.

Хорошо, с час уже как к этой фуре «приклеился». Держи метров сто за красными, хорошо видимыми в ночи, квадратиками его габаритов и — нормалёк!

Вот, пошли-пошли огоньки вправо… Ну, и мы руль туда же кладём. Прибавил ходу. Ну, и мы на газ… Хотя и так прилично, за девяносто, идёт. Олег не зря говорил, что у них, дальнобоев этих, связь внутренняя есть по рациям, так что по трассе они друг друга всегда предупредить успеют, где там продавцы полосатых палочек в засаде залегли. Только что, получаса не прошло, как тащился. И восьмидесяти на спидометре не было. А сейчас? Другое дело. Вон как раздухарился!

Как там Олег сзади? Тихо. Спит. Ну, и хорошо. Что?! Вот, ур-ро-од!

В дополнение к огонькам габаритов у впереди идущей фуры таким же, красным, но уже тревожным огнём, «стопари» — дуплетом по глазам. Правая нога автоматом, с газа — на тормоз, и резким ударом — вниз, вниз… Отпустил чуток и вторым ударом — к полу. Задницу бросило влево. Рулём — ту да же. Фу-уу… Выровняли. Красные стоповые огни фуры ближе, но ничего — в пределах нормы. Что там у него?

Да нет, не у него. В ближнем свете — россыпью неограненного бриллианта рассыпавшийся триплекс стекла и ещё через секунду-другую, чуть дальше и немного вверх мятая левой, водительской, стороной квадратная кабина грузовика, под углом занесенный почти к самому отбойнику край тентованного полуприцепа…

Ну, если дальнобой просочился, то уж нам сам Бог. Между отбойником и краем фуры. Тихо-онечко… На первую. Ба-аа… Да он тут не один. Ещё такой же, громила фуровская. Вот только как тебя, братишка, развернуло на двухрядной полосе да почти на сто восемьдесят?

Ага. Менты, судя по красно-синему мигающему, уже тут. Значит, не только что. Какого тогда «аварийку» не выставили? Не до того было? Похоже. Уж больно у первого левый бок смят. И водилы ни у борта своей, ни возле ментовской легковухи не видно. «Скорая» если и была, то уже отправили. Или протокол составляют? Нет, не похоже. Парный наряд. Оба служивых на дороге, меряют своим рулетом.

Это уже — в боковое зеркало. Ну, можно и на вторую. Газку чуть-чуть и — на третью.

Сзади — еле слышимый за ровным гулом форсируемого двигателя шорох. Олег зашевелился. Кашлянул. Видно, этим резким торможением разбудил. Сон сменщика чуток. Стоит измениться плавности хода, режиму работы движка…

 — Что? Что там?

 — Авария. Два дальнобоя полосу не поделили. Похоже, тот, что на обгон пошёл, своим из стороны в сторону болтающимся полуприцепом жахнул по кабине обгоняемого. Уже от удара и его самого крутануло. Почти всю полосу двумя машинами перекрыли… Разбудил?

Хотя чего тут уже спрашивать? И так ясно. Разбудил.

 — Как, поспал-то хоть?

 — Да, дреманул хорошенько. Зажигалка где?

 — На торпеде.

 — Окошко приоткрой малость.

И, уже блеснув сзади жёлтым огоньком, на выдохе:

 — Как у тебя?

 — Нормалёк! От Оки тяжело было. Темень, хоть глаз выколи, а чуть по дальнему, сразу встречники возмущаться начинают.

 — Ну, и… Посылай их! Своя рубашка. Тут не до вежливости!

 — Да нет, ничего, вот за фурой встал. Хорошо идёт. Под сотню. Больше вроде бы и не надо.

 — Нормально. Для нас — крейсерская скорость. Редуктор как? Не воет?

 — Сам слышишь. Без проблем. Вот только… Левое переднее — как ямка, так шурхотит немножко. Вот, вот… Слышишь. За подкрылок колесо, что ли, цеплять стало… С чего бы?

 — И давно?

 — Да с полчаса уже.

— Давай к обочине!

 — Не ори. Не глухой. Сейчас, местечко поудобней присмотрю…

 — Твою… К обо-очине!

Ну, загорелась в одном месте берЁста… Привычным движением среднего пальца: правый подрулевой рычаг вниз и — к обочине.

* * *

 — Да не включай аварийку. Не зацепят! С дороги полностью ушли. Посмотри, что там с колесом.

 — Налобник где? В бардачке?

Через приоткрытую дверь в салон плотной, от мороза осязаемо загустевшей, волной — холодный воздух. А морозец-то того… Прижал. Вроде к югу, а всё холодней и холодней. Какое там, павлин-мавлин, всеобщее потепление? Где-то тут бейсболка должна быть. Вот теперь порядок.

А колесо-то… Подспустило. И прилично. Вполовину где-то. Не меньше.

— Компрессор у нас где? В багажнике?

 — Нет, тут, в салоне. Под вторым рядом пассажирских сидений. Щас, вытащу…

И после небольшой заминки:

 — Держи. Штекер уже в прикуривателе.

Колпачо-ок. Сняли. Недовольно зашипел и почти сразу же успокоился, смолк воздух, стравливаемый через накручиваемый на вентиль латунный переходник компрессора. Го-то-во… Переключатель вправо и — «жж-ж-ж» — заработал, родимый, погнал «атмосферу» в ожидающую поддержки покрышку…

Пока можно и курнуть. Сигареты… В куртке. А куртка? Тьфу! В салоне! И сразу же мороз, до того отсиживавшийся где-то рядом, в только угадываемых по смутным силуэтам придорожных кустах, своими холодными ладошками — под свитер. У-ухх… Х-хол-лодно!

* * *

А тут снегу-то… Побольше, чем у нас, в Карелии. Точно, побольше. Уже за обочиной и дальше, на уходящем в безбрежную темноту ночи поле, белым-бело. Ну, и хорошо, хоть трассу морозцем подсушило. А то уже давно изгвоздались бы все до самой макушки, как те поросята.

 — Как?

 — Да всё так же. Такое ощущение, что и не качает совсем. Наоборот даже. Как бы ещё малость не подспустило… Что делать будем? Запаску достаём?

 — Ага! Пока груз с багажного отделения повыкидываем. Пока винты пооткручиваем. Пока из-под днища вытянем запаску. Опять же — домкрат. Не-е-е. Это сколько времени мы тут, в чистом поле, стоять будем? Ещё полчаса и — задубеют на морозе руки… С такими не гнущимися пальцами скорости в ремонтных работах тоже не прибавится.

Не пользовался никогда, но, мужики говорят, — классная вещь. Шиномонтаж в полевых условиях. Сейчас, подожди, принесу. В бардачке давненько уже валяется, но видно, и её час пришел.

Выключай пока компрессор, выкручивай вентиль. Стравливай воздух из спущенного колеса до полного.

Продолжение следует…