«Банковские улыбашки». Что связывает банковскую работу и экстрасенсов?

Итак, буквально два слова об отделении, где я проработала последних два предпенсионных года. Коллектив — всего пять человек: три молодых женщины, я — дама, практически, «бальзаковского возраста», и наш неповторимый мужчина, который в своём лице представлял охрану, безопасность, проверку кредитных историй и подкормку вышеупомянутых девиц — день всегда начинался с булочек, конфет и пирожков с большой чашкой чая или кофе.

***
Обычный день. Пятница. Единственного и неповторимого нашего мужчину отправили в отпуск. Света на больничном с ребёнком. Работаем втроем. С утра клиенты идут неиссякаемым потоком. Работаем на износ. К обеду сил практически нет. Ура! Часы пробили час. Пора отдохнуть.

Бегу с перерыва, как всегда, бегом. Несусь на всех парах — опаздываю. Подлетаю к банку. Стоят три пенсионерки. Надо сказать, что деятельность банка рассчитана на работу с пенсионерами. Я по ступенькам взлетаю к двери и натыкаюсь на стену из трех тел:

 — Ты куда прёшь? Не видишь, здесь очередь, — клиентки незнакомые, молчу, пытаюсь пробиться к двери. — Глухая, что ли? Мы стоим уже час, а ты прёшь, как бульдозер!

Молчу, что-то говорить и доказывать — номер бестолковый. Грудью тесню «стену» к перилам и начинаю со всей силы колотить в дверь, чтобы девчонки открыли.

— Ты в очередь думаешь становиться?

Я не выдерживаю:

— Девочки, я в очередях не стою, мне везде зеленый свет.

Слава богу, мои девчонки открыли дверь. Влетаю в банк. Время без пяти два. Расческой по волосам, помадой по губам. Готова. Степенно подхожу к входной двери, открываю:

— Ну, что, красавицы, мне в очередь становиться или вас обслуживать?

Улыбки до ушей:

— Ой, ну мы же не знали, погорячились. Конечно, нас.

Обслужили мы этих клиенток быстро. Последняя дама долго рассказывала о своих проблемах. Я ее выслушала, и она ушла. Проходит минут десять, слышу, в зале кто-то верещит, да так противно, на одной ноте монотонным голосом что-то рассказывает. Я не выдержала, вышла из кассы. Смотрю, сидит моя последняя клиентка и девчонкам что-то втолковывает, а они аж рты раскрыли.

 — Как у вас тут интересно! О чем это вы?

Она ко мне поворачивается и говорит:

— Светлана Викторовна, а теперь я Вас начну сканировать.

Я сначала опешила:

— Чего, — говорю, — делать начнете?

— Сканировать. Посмотрю все ваши чакры и ауры, каналы и выходы.

 — Какие, — говорю, — выходы? У меня только проходы есть.

А она ко мне руку тянет и вещает замогильным голосом:

— Стой на месте.

За руку меня схватила и начала над ней своей рукой крутить.

— Что чувствуешь?

— Ничего, — говорю.

— А так? — и опускает свою ладонь почти вплотную к моей руке.

Меня начал разбирать смех:

— Ничего.

— Зря, — говорит, — ты в таких людей, как я, не веришь. Расслабься, — и руку свою начинает поднимать вверх, при этом второй крутит над моей ладонью. — Чувствуешь?

— Нет.

— Не может такого быть. Значит, на тебе порча.

«Ну, все, — вертится в голове, — писец подкрался незаметно. Раз на мне порча — концы подходят».

— Ну как? Шарик есть?

Где, думаю, шарик, какой? На всякий случай головой кивнула, может, в голове какой лишний появился — умней стала. У нее глаза горят, в раж вошла.

— Отойди в другой конец комнаты, а я к тебе приближаться буду.

Стала я к окну, а она в конец коридора отбежала. Смотрю, одну руку выставила, как дзюдоисты, вторую в локте согнула, ноги в колесо скрутила и скачет на меня.

— Что чувствуешь? Ничего?

Она глазами по комнате пошарила.

— Знаю, это цветок мешает. Два шага в угол, расслабься и не шевелись.

Меня уже любопытство разбирать стало, сделала я два шага в сторону, а она снова в конец коридора и в стойку, скачет и кричит:

— Говори, что чувствуешь, я буду приближаться, а у тебя все в теле двигаться начнет, ты говори, когда начнет.

Стою, смеяться неудобно, пожилой человек решил сделать доброе дело — просканировать. Дай, думаю, прислушаюсь к себе. Нет, ничего не дрожит и не трепещет. Прыгала она так раза три. Потом подходит и говорит:

— Порчи нет. Чистая ты. Но биополе маленькое, слабенькое, поэтому и шарик мой не почувствовала.

Обидно, конечно, я-то надеялась, у меня шариков прибавилось, а это ее, оказывается.

 — Становись прямо, буду теперь твои органы смотреть.

Стала я прямо, руки по швам опустила, подбородок подняла. А как же еще себя с женщиной-рентгеном вести. Водит она передо мной руками и что-то бормочет. Потом руки поднимает и в сторону стряхивает.

— Все у тебя в порядке. Только в желчном пузыре застой какой-то начинается. На дне пока, но есть. Возьми пачку с травой. В аптеке продается, на всех полках стоит. Жёлтая такая, а на ней мужик нарисован. Как называется, не помню. Но пей ее 21 день. Поняла?

А сама за спину заходит и как заорет:

— О-о-ооо!

Я аж подпрыгнула от неожиданности.

— Всё, верхняя зона вся в песке.

Я ей:

— Так пора бы уже, возраст, знаете ли.

— Нет, это не возраст, пять курсов массажа, всего по сто гривен каждый, и песка не станет.

— Некогда на массаж ездить.

— А ты не переживай, я сама приеду. Здесь тебе сделаю — на рабочем месте.

— Так у нас дивана нет.

— Зачем нам диван? На стол.

— Стол слишком хлипкий, развалится. Потом платить надо будет.

— Молчи. Я тебя буду дальше сканировать.

Ходила она вокруг меня еще минут пять. Руками крутила, стряхивала, что-то бормотала. Потом показывает большой палец и говорит:

— Всё класс! До восьмидесяти лет так и будет.

— А чего до восьмидесяти-то, а дальше?

— Дальше не надо, в восемьдесят все скукоживается, скручивается и в мешок превращается.

— Спасибо, — говорю, — успокоили.

— Ты только чай с мужиком попить не забудь.

 — Хорошо, с живым бы лучше было, эффекта больше, — смеюсь.

А она мне:

— Нет, с мужиком на желтой пачке.

***

Тем временем она поворачивается к третьей нашей девочке и начинает скакать на нее.

— Что-то чувствуешь?

А надо сказать, у Натальи с самого утра раскалывалась голова.

— Да, — говорит, — сильно болит голова.

— Вот я и говорю, порча на тебе. Чем я буду ближе приближаться, тем она у тебя будет сильнее болеть. Болит?

Наташка стоит головой кивает.

— Очень сильно болит.

Поскакала она вокруг нее и…

— С тобой ничего не сделаешь, проклятье на тебе родовое, прокляли ваше семя по женской линии. Но я могу полечить, сеанс сто гривен. Буду сюда ездить. Пять сеансов — и проклятья не станет.

***

А второй нашей Наташе она, оказывается, невроз насканировала, пока я в кассе сидела и начала этого представления не видела. Так вот, стоим мы все просканированные, рецептами одаренные, массажем и лечением окрыленные. А она говорит:

— Закрываем на 30 минут банк. Я сейчас вас в транс вводить буду.

Пятница, конец рабочего дня, какие клиенты… У нас выездное «цирковое сканирование».

 — Начну с Натальи, у нее невроз, ей надо на морской берег. Садись на стульчик, сейчас вам покажу, как она впадет в полный транс. А вы тихо, как мыши, и мобилки отключить.

Села Наталья на стул, и началось продолжение представления. Мы со второй Наташкой сидим, хихикаем, делимся впечатлениями. Наша колдунья стала вокруг стула плясать, бегать, руками размахивать. Смотрю, у Натальи глаз открывается, тоже интересно этот цирк посмотреть, а она ей:

— Спать, ты на море, на пляже, а вокруг чайки летают (видимо, чайкой была наша бабулька).

Через двадцать минут прыжков и ужимок прозвучала команда:

— Раз, два, три — проснулась!

Наталья открыла глаза, потянулась.

— Ну что, на море побывала?

— Ага, — отвечает, — особенно чайки впечатлили.

И так она это серьезно сказала, что я не выдержала, захохотала во весь голос и скрылась за дверями кассы. Слышу:

— Так ты мне дай, что сможешь, я что — зря сеанс провела, на море тебя отправила.

Короче, ушла наша клоунесса, мы долго обсуждали, что это было, а потом Наташка и говорит:

— Ага, вам хорошо, а я ей двадцатку дала, зачем, не знаю, очень уж чайки впечатлили.

Это была последняя капля, хохотали до слез. Банк мы так и не открыли, посадили Наталью на стул и все пытались повторить полет чаек. А вы как думали, кому же за двадцать минут денег заработать не захочется?

Что еще почитать по теме?

Почему я не экстрасенс?
Что помогло Гегаму жену спасти?
Что же это делается? Сатирический рассказ