Ода ветрянке, или К чему нам эти страсти?

У нас уже было двое детей, и старший все еще ходил в сад, где в очередной раз свирепствовала ветрянка. Он был откровенно счастлив. Теперь уже ему родители говорили: «Макс, тебе туда нельзя! У нас же маленький ребенок!»

Прошло 3 недели. В саду карантин благополучно закончился, и как раз в этот день Макса обсыпало так, что сомнений не оставалось, — у него ветрянка. Понятно, что я, никогда не болевшая ветрянкой, в совершенном ужасе тут же позвонила в городской центр вакцинопрофилактики.

— Здравствуйте, где я срочно могу привиться от ветрянки?!

В ответ раздался спокойный, прямо засыпающий на ходу, уставший голос:

— На платной основе нигде, а на бесплатной его получают только те, у кого гематология, онкология или трансплантология. Вы куда-нибудь относитесь?

— Слава Богу, нет!.. Но что же мне тогда делать?! — нервно кричала я в трубку.

— Ничего не делать. Как-то же мы жили всю жизнь без вакцины, и никто не умер… — равнодушно вещала она.

— Это Вы предполагаете или ЗНАЕТЕ, что никто не умер? — дотошно переспрашивала я.

— Конечно, знаю! Вот у меня на столе лежит сводка по всем больницам Минска — смертельных случаев не зарегистрировано… Так что, женщина, расслабьтесь… Максимум — попадете в больничку, полежите там недельку- другую, отдохнете, а то вон Вы какая нервная!.. Так нельзя! — с явным превосходством в голосе заключила она.

И вот тут, когда я осознала, что не заболеть ветрянкой в свои 42 уже не невозможно, а заболев — трудно выжить, моя жизнь круто изменилась. Мной овладела страсть — успеть ВСЁ!

Сначала я пересадила 3 орхидеи и 2 цимбидиума, уже года 3 как мучающихся в своих горшках. Понимая, что никто и никогда, кроме меня, в доме не станет этим заниматься, я решила спасти их заранее. Ну, чтоб хотя бы у них был шанс жить счастливо и долго, даже если и без меня.

Затем мной овладел ужас при мысли, что, поди, и с люстрами та же история! И я судорожно бросилась снимать и мыть во всех комнатах плафоны и множественные хрустальные висюльки. Одна люстра при этом перестала работать вовсе, но это уже мелочи… Да будет свет в оставшихся!

За ужином я трагично объявила мужу, что он не даст мне спокойно умереть, если я так и буду мучиться от сознания того, что одна люстра не работает, две лампочки требуют срочной замены и одна портьера уже Бог знает сколько времени томится на подоконнике в ожидании новых крючков.

Я так настойчиво требовала немедленно все привести в порядок, что он не на шутку испугался. Видимо, мой натиск был воспринят им не иначе как бред в начале заболевания. Я же времени даром не теряла. Ощутив позыв позаботиться и о душе, я немедленно отписала всем друзьям по поводу и без кучу комплиментов или проявила заботу и внимание о них. Мной двигало желание успеть сказать им, что они сплошь и рядом талантливы, хороши собой, приятны в обращении, образованны и умны. Знаете, моментами охватывает желание быть в мире со всем миром.

Конечно, некоторые были несказанно удивлены столь странными проявлениями сентиментальности от такой местами ироничной меня. Ну разве в состоянии я была им объяснить сложность переживаемого момента?!

И, наконец, поздно ночью я привалила к мужу с патетическим дискурсом на тему проснувшегося и требующегося немедленного удовлетворения христианского самосознания:

— Понимаешь, вдруг меня завтра всю обсыплет и меня увезут в больницу! Кто знает?! Дальше — неизвестность… Поэтому, пока я в твердой памяти и сознании, хочу отдать тебе супружеский долг! Я вдруг осознала, как это важно!

Утром он признался, что такого катарсиса, какой он пережил этой ночью, он не помнит за все 10 лет совместной жизни. И вот только тогда я вздохнула с облегчением, понимая, что к ветрянке готова.

Но не тут-то было! Все оказалось куда сложнее, чем я думала. Конечно, заболели мы на пару с младшим, оба и сразу. Сказать, что нам было плохо, — ничего не сказать. Ребенка, я думаю, спасал хороший генетический материал. Что до меня, то жива я была только благодаря безграничному доверию к официальным заявлениям тетки из городского центра вакцинопрофилактики. Сказано же мне было ясно по телефону: «По сводке из всех городских больниц республики смертельных случаев от ветряной оспы не зарегистрировано».

Характерно, что пока я эффектно балансировала на грани жизни и смерти, домашние проявлялись во всей красе. Макс регулярно подходил ко мне, лежащей пластом, и заботливо интересовался:

— Ну что, Инна, плохо тебе, да?.. Я знаю, мне тоже было очень плохо…

И через паузу еще более вкрадчиво:

— Как ты думаешь, твоя кровососная система справится с этим вирусом? В больницу тебя не заберут?

Муж, наоборот, впал в раж, вошел в какое-то счастливое смешливое настроение и шутил, не останавливаясь. Например, что он живет с уникальной женщиной:

— Инн, за 40 лет не нашла времени переболеть ветрянкой! Это ж надо: детскими болезнями болеем! Скоро в детский сад пойдем!

Или вот еще: вдруг выяснилось, что его творческая натура нашла себе поле для деятельности на моем исстрадавшемся теле. Пользуясь моей беззащитностью и сумеречным состоянием сознания, он заботливой рукой, обрабатывая папулы, вывел не сходящую надпись на моей спине: «Я люблю мужа!» А на груди, соответственно, красовалось призывное: «Возьми меня!»

Придя в себя и обнаружив весь этот вандализм, я саркастично заметила:

— Это ведь явно какая-то болезнь, когда человека возбуждают всяческие ненормальности!

Он весело откликнулся:

— А то! Так и есть! Ты думаешь, чего я на тебе женился?!

Не знаю, что в итоге нас спасло — его фантастический оптимизм или моя безграничная вера в официальную статистику, но ветрянка, изрядно вымотав всю семью, наконец, отступила.

И вот теперь, вспоминая весь ужас пережитого, я с уверенностью могу сказать, что до конца понимаю смысл фразы: «Я люблю тебя, жизнь, и надеюсь, что это взаимно!»

Что еще почитать по теме?

Лечение в инфекционке. Лучшее — враг хорошего?
Когда наступает старость? Геронтологический этюд
Утраченные иллюзии, или Все мы тут товарищи?