Но не все было так серо в комнате — под потолком, притворяясь желтым летним солнцем, горела лампочка, и в свете ее вновь поднимала голову надежда, оглядывалась вокруг, цеплялась взглядом за тусклую краску стен, скользила по серым портретам и вздыхала: нет, неправда все это, все равно серо, уныло и безнадежно.
Но лампочка старалась. Возможно, она мечтала, что когда-нибудь от желтизны ее электрического сияния стены комнаты станут радостно-голубыми, как небо. И тогда лампочка будет настоящим солнцем.
О! Лампочка воображала многое. Она считала, что только от нее зависит, какие решения принимаются за массивным серым столом. Лампочка думала, что является вершителем судеб и даже с некоторой снисходительностью, сверху вниз рассматривала посетителей унылого кабинета. Вот только однажды лампочка не зажглась, и сколько хозяин кабинета ни щелкал выключателем, света не появлялось.
— Марина! — закричал хозяин пронзительным, плачущим голосом. И добавил уже сварливо: — Ну, Марина?!
Дробной рысью из-за дерматиновой двери примчалась секретарша.
— Вы посмотрите только! — хозяин ткнул пальцем вверх. — Посмотрите! Она не горит. И как прикажете работать? Что это такое происходит? Совсем распустились!
Секретарша убежала, потом вернулась, деловито влезла на подставленный стул, вывернула перегоревшую лампочку, вместо нее ловко вкрутила другую. Желтый, притворяющийся солнечным свет вновь залил серую комнату. А перегоревшую лампочку выбросили в корзину для бумаг вместе с яблочным огрызком и баночкой из-под йогурта.
Она лежала там, тихонько вздыхая. Мысли крутились в ее стеклянном нутре разнообразные. То она воображала, что ее положат на бархатную подушку, в витрину музейную, будут показывать всем, рассказывать о том, что она была источником правильных решений, принятых в сером кабинете. А то лампочка с ужасом думала, что никакой музейной витрины не будет, а ожидает ее лишь мусорный бак, разбитое стекло и вечная темнота. Но большую часть времени она пыталась рассказать своей преемнице о том, как важно освещать серые комнаты.
В конце концов, хозяину кабинета надоел тонкий звон лампочного монолога, доносящийся из мусорной корзины. Он достал лампочку, держа ее двумя пальцами, небрежно и презрительно, понес из кабинета. Когда он шел мимо стола, лампочка успела увидеть резолюцию «ОТКАЗАТЬ!», нарисованную поперек какой-то бумаги. В стеклянных внутренностях ее завибрировало от ужаса.
— Вот ради этого?! Ради этого я старалась?! Разливала свет, притворялась солнцем?! Это НЕЧЕСТНО!!!
Она пыталась докричаться до новой лампочки, которая еще не представляла всего кошмара, поэтому светила так бодро и уверенно. И так сильны были эмоции лампочки, что стекло ее не выдержало, лопнуло, разбросав во все стороны льдистые осколки. Новая лампочка ее не услышала, а осколки собрали в бумажный пакет и вынесли вон.
Александр Котов, подозреваю, что информации о заболеваниях, которыми страдали в Средневековье крайне мало еще и потому, что к медикам...