Путешествие во Вьетнам: на каком языке говорят и куда ездят отдыхать?

Перейти к предыдущей статьи

Великий и могучий вьетнамский язык и национальный характер

Когда, воодушевленный довольно удачными попытками общения на незнакомых для меня иностранных языках, вроде итальянского или турецкого, где меня понимали и понимал я, я прибегнул к продолжению данной традиции в джунглях Вьетнама, то понял, что что-то идет не так.

Три элементарные фразы «Сын чао» (здравствуйте), «кам ан» (спасибо) и «там биет» (до свидания) вызывали целый взрыв эмоций или их полное отсутствие у моих вьетнамских визави.

Сначала я внимательно прислушивался к тому, как здороваются и прощаются местные, и всякий раз слышал что-то новое. То «сын чао», то «сынь тяо»… Или «кам он», «кам ан» или «кам ын», как учил меня местный «Толик», вьетнамец Тао.

Всякий раз, имея из прошлого некоторый музыкальный слух, я обнаруживал новые звуки и интонации. А уже по возвращению, покопавшись в Интернете, уяснил: вьетнамский язык — язык, в первую очередь, тональный, а не «буквенный» и ровный, как многие европейские языки, и от заданной, восходящей, ровной или нисходящей тональности зависит смысл сказанного.

Простой пример. Приветствие «сын чао» при неверно заданной тональности несет вьетнамцу смысл буквально «дай каши». Одно и то же слово от интонации переводится пятью разными вариантами, и что примечательно, у вьетнамцев отсутствует «догадывательный» механизм, как, например, у нас или европейцев. Мы можем догадаться, что хочет сказать иностранец, даже если он произносит слова не совсем правильно. Вьетнамец же догадываться не будет. Он этого просто не умеет. Каши ты просишь, значит, получишь кашу.

Также во вьетнамском языке отсутствуют звуки, или буквы «з» и «р», насколько я знаю. И такое простое русское слово, как «здравствуйте», для них представляет почти непреодолимый барьер и произносится как «дадути».

За неделю, что я пробыл там, к своему стыду, я так и не выучил окончательно, как правильно произносятся три слова: здравствуйте, спасибо и до свидания.

О вьетнамцах также отзываются как о доброжелательных, неагрессивных и честных. Как о людях, существующих в своем измерении, часто непонятном для европейца. Подтверждаю, все так и есть.

Французский Далат современного Вьетнама

Далат — город, заложенный французами на равнинах и взгорьях Аннанских гор, по своему климату и духу совсем не вьетнамский, азиатский город, а со своими соснами, клубникой и европейской архитектурой — вполне европейское уютное местечко.

Температура в Далате всегда на 3−5 градусов ниже. И когда под пальмами + 30−35, то в горах всегда не выше 25−30 градусов.

Город известен своими буддистскими храмами, среди которых самый известный — «бутылочный храм», или пагода Линь Фуок. Храм выложен из тысяч и тысяч мозаичных осколков, в нем также находится Будда высотой 40 метров из цветов и еще много чего, что лень запоминать, а потом перевирать.

Атмосфера и климат там, правда, замечательные. Зимой — почти прохладно, особенно по утрам, летом — почти не жарко, особенно по ночам. Сосны везде, кипарисы разные, торговцы ароматной клубникой, семечками лотоса и еще какой-то непонятной невидалью. Чувство, что ты в Европе, оккупированной азиатами.

Местное население там заметно выше ростом — примерно под метр семьдесят, ходит в куртках и даже пальто, на лицах преобладают монголоидные, а не вьетские, мелкие черты.

Кстати, вьеты — весьма миниатюрные: мужчины — в среднем 162 см, женщины — 155 см. Да и все во Вьетнаме «мелкое». Мелкие мухи и муравьи, что воровали у нас съестное со стола в номере, мелкие слоны и буйволы — слоники так всего на голову выше тебя, всего тонны на 3−4 (тогда как их африканские сородичи под 7−8). А буйволы почти по колено. Маленькие и толстые вширь. Мелкие люди, собаки, столы и стулья, мотобайки и автомобили — ну все действительно мелкое.

Но есть еще мельче: вьеты мелкие, а погонщики слонов — не помню, какихтам, народ такой горный, еще мельче. Сидит такой мальчишка, лет двенадцати верхом на слоне, ушами слоновьими обдувается, «метр с кепкой». А приглядишься — ему уже пятьдесят стукнуло. И это не мальчишка, а дедушка с сединой.

Обед был у нас в местном ресторане, вполне себе со вкусом. Местная, взращенная на сочных лугах говядина, картофель и морковь (не особо уважаемые вьетами) аль денте, местное белое вино (вполне недурственное), курица в карри, конечно же, рис, местный «маслянистый» кофе, от которого сердце пускается вскачь, и что-то там еще. Ели быстро, уезжали еще быстрее.

Нас ждал Сумасшедший дом…

Crazy house и поход в рыбацкую деревню

Так называемый Сrazy house — это детище дочери какого-то там вьетнамского президента, в стиле детских каляк-маляк. Башни и комнаты, переходы и мостики в стиле земной и морской тематики и немного плохого Гауди. Мне откровенно все это не очень: туристов там полно, а для проживания все это дело не подходит. Да и для гуляния тоже — двоим на тропинке не разойтись. Поэтому свои «уау» я оставил дочери, высказав свое тихое «фи».

Зато куда больше мне понравился визит в рыбацкую деревушку, что была в километре от нашего отеля, прямо по взморью.

То, что это рыбацкая деревня, было понятно уже по числу тхун чай (круглых рыбацких лодок), густо покрывавших морскую гладь, и по аромату: сначала попахивало ветром несомым, потом знатно, до головокружения, смердело тухлой рыбой и еще чем-то.

Весь берег был усеян разнообразным мусором, который вьеты так любят выкидывать себе под ноги. В метрах тридцати от моря, ввысь по пригорочку располагались дома, или скорее лачужки. Домики без дверей и дворов. Просто с занавеской или без на входе.

Время от времени в дверях появлялась какая вьетнамская бабушка с ведром помоев и выливала их прямо у себя перед дверью. Дальше помои уже сами находили свой путь к морю.

Другая бабулька неосторожно рылась в местном мусорном контейнере, но заметив меня, европейца, замерла в священном ужасе. Возможно, у нее в голове мелькало что-то вроде: «Что, опять?! Американцы напали?!» Потом она повернулась и, ковыляя, побежала до дому. Нырнула за занавеску и закулдыхала там по-своему. Через минуту пять голов осторожно высунулись из-за занавески, чтобы лицезреть инопланетянина, и лица их улыбок приветствия почему-то не источали, а были зверски напряжены.

Мимо меня на байке проехал паренек бандитской наружности с серьгой в ухе. Остановился, оглядел меня. Взгляд его скользил вниз-вверх по моей сумке на поясе. Мне показалось, он был не прочь обобрать меня там.

Видно было, что деревня была очень бедной. Я бы даже сказал, нищей. И очень-очень «ароматной».

Зато виды оттуда открывались замечательные. Дикий, усеянный морскими раковинами мыс, подле которого смешивались светлые воды залива и мутная, в песке, вода открытого моря.

Неземной рай на фоне вполне земного ада…