​Иммигрант в Польше. Чем встретила Варшава?

Вначале страшась даже пользоваться местным транспортом и вступать в прямой диалог в каком магазине с дружелюбной полячкой-продавщицей по причине своего «культурно-языкового невежества», дней через пять, немного освоившись и осмелев, я обнаглел настолько, что запланировал небольшое самостоятельное путешествие во «восточной дуге» Польши: Белосток — Варшава — Лодзь — Краков — Люблин. И дальше, как пойдет-поедет.

Надо сказать, что первое время я настолько тупил и не понимал элементарных вещей (например, как своевременно сказать «как пройти-извините-до свидания»), что часами ходил кругами в поисках своего дома в прямом смысле. И в смысле переносном, например, пытаясь оплатить счет за интернет и телефон, я был не в состоянии понять, что от меня хотят дружелюбные полячки.

А как их можно понимать, когда из всего потока слов — как устных, так и письменных — ты можешь понять от силы двадцать-тридцать процентов, а остальное — как китайская грамота? А сказать и вовсе не умеешь — только как благодарная собака, одними глазами.

Нет, оно, конечно, польский — не японский, и, например, очень похож на украинский (между ними совпадений на 40−50%, разница разве что в окончаниях и произношении) и немного на старославянский русский (тут уже процентов 20−30, не больше). Но одно дело понять какую-нибудь надпись, вывеску или продавщицу на кассе и совсем другое — вербальные извержения работника банка или отделения мобильной связи, пытающегося тебя безуспешно посвятить в детали банковских счетов, тарифных планов, методов оплаты.

Другой момент, который хорошо помогал — это английский. Но одно дело английский в какой столичной Варшаве или культурном Кракове, где с радостью тебя, иностранца с бостонским акцентом, пытаются «понять и простить». И совсем другое в каком провинциальном Белостоке, где живут, как казалось, самые польские поляки, не желающие понимать ничего, кроме литературного польского языка.

Одним словом, немного помучившись и кое-чему все же научившись (спасение утопающего иммигранта без особого знания языка — дело самого иммигранта), я забронировал в Варшаве, первой точке моего восточно-польского турне, дешевый-дорогой номер в отеле Arche. Дешевый — потому что это был один из самых доступных вариантов, дорогой — потому что 210 злотых (50 долл/сутки) за одноместный номер на пять дней — это было «весьма и весьма».

Потом взял билет на комфортный автобус до Варшавы и рано утром, весь в нервной испарине по причине петляния в трех соснах, даже с навигатором, который, казалось, тоже понимал польские названия примерно как и я, то и дело отправляя меня в другую сторону, отчалил в направлении «одной из самых комфортных столиц Европы», как гласили справочники.

Прибыв на Западный вокзал Варшавы, я удивился тому, что вокруг почти все разговаривают либо по-русски, либо по-украински, а надписи там и сям кричали «Пункт допомоги», «Польша с Украиною» и т. п. У меня было ощущение, что я приехал в Киев или Москву…

Что за ерунда? Все до боли знакомо, везде те же лица, и даже гости из «солнечных республик»… Везде были беженцы и наши приезжие.

Добравшись до гостиницы и прежде поплутав, как у меня было положено, я заселился в свой «космический отсек», сбросил поклажу и готов был отчалить в сторону варшавских достопримечательностей, которые у меня мелькнули роскошью польских королей мимо автобусных окон при въезде в город.

Номер я назвал «космическим отсеком», потому как был он из разряда сети отелей Ibis — примерно такая же сеть, под другим названием. Для тех, кто не в курсе, это сеть недорогих отелей по всему миру с довольно своеобразной отельной ambiance — средой-атмосферой, с самозахлопывающимися дверьми, зафиксированными на месте шампунями и мылом, неоткрывающимися окнами, «космической обивкой», панелями-кнопочками включателей-выключателей всего на свете и т. п., униформными и далекими от домашней обстановки штучками-дрючками. Ощущение — что ты на космическом корабле, а не у бабушки в деревне.

Разобравшись кое-как с билетами на трамвай (там тоже все не так просто, а по зонам и минутам), я купил у местной королевы киоска — пани Зоси — два талона («хочем бы купичь два едноразовы билеты до замек кролевски»), вскочил на «девятку» и уже через двадцать минут спрыгнул у «старе място» — старого города, обители польских правителей и королей.

Старый город в Варшаве — места, которые есть практически в любом более-менее крупном городе Польши и всей Восточной Европы и так далее. Он показался довольно небольшим местом с «типичной застройкой» для такого большого города, как Варшава, хотя и, как и все они, милым, наполненным историей, душой и светом: те же расписные дома из старого кирпича, камня и ракушечника, те же булыжные мостовые-улицы-все на свете и те же толпы туристов.

…Может быть, примечательно, но мне никогда не были милы наши современные, хотя и комфортные и в чем-то намного больше обустроенные, чем в прошлом, районы-кварталы и такие же современные деловые-пределовые «фу ты-ну ты-центры», заполненные хайтек-небоскребами из дешевых стекла, пластика и бетона.

Ощущение стойкое: как в них нет своей истории — так в них нет тепла и души. Они — для функционирования тел, отдыха тел, зарабатывания денег… Они — гаргантюанские, как египетские пирамиды, кричащие о человеческом эго и гордыне, но, пустые, никакие.

А старые места-кварталы-города — убитые временем, иногда неудобные, а порой и наоборот, рассыпающиеся на куски… Но в них душа успокаивается, соприкасается со своим прошлым, непонятным телу и разуму, оттаивает и обретает утраченные, подрезанные крылья, пускай и на короткое мгновение.

В них нет той современной претенциозной бутафории и гонора, поддельности и искусственности, претензии и отсутствия вкуса. Они — настоящие, хотя бы и только в середине. Они — теплые. Они — родные. Они — сказка и мечта. Поэтому народ инстинктивно на интуиции толпами и тянет шляться именно по этим «старым городам» больше, чем в новомодных кварталах.

После обеда я вернулся в свою «космическую капсулу». От дорожного «сухпайка» в виде бутербродов и бананов у меня разыгрался желудочный бунт, и я спустился в ресторан на первом этаже, чтобы эту революцию как-то замаслить-заесть. Заказал «польский борщ, ячменную кашу с митболами» и еще что-то там, уже не помню. Бокал пива.

Заплатил… ну, в общем, раза в три больше, чем все это реально стоило, долларов двадцать пять. Хотя кто-то скажет, это невысокие цены ни для Польши, ни для Европы. Да, все так. Но пить пиво за восемнадцать злотых (4,5 долл) вместо такого же магазинного за три или четыре — такая себе радость для скряги вроде меня. Рестораны в этом смысле — везде одинаковые. Как и люди. Несмотря на национальную принадлежность.

В «капсуле», несмотря на пластиковый интерьер, спалось отменно. Только сосед за картонной стенкой ворочался и постукивал, как недолюбленный полтергейст.

На следующее утро, «выспатый» и готовый к новым подвигам, я рванул в центр. К Центру молодежи и еще чего-то там, в стиле сталинского ампира и социалистического гигантизма.

Поглазел на синие небоскребы, зашел в украинский ресторан. Где (снова жмот и скряга) оставил больше 60 с лишним злотых (15 долларов) за борщ и «селедку под шубой» (а ведь у нас это стоило бы 3, 4, ну, ладно — 5 долларов!).

По дороге обратно я наткнулся на магазинчик со знакомым по картинкам растением в виде пятиконечной зеленой звезды, которое так любили разные Бобы Марли и всякие там голландцы, не попавшие на улицу Красных фонарей. Ну, и конечно, зашел в целях моего евроознакомления…

В номере за неоткрывающимся окном в пол, шумела и кипела варшавская жизнь, народ сновал туда-сюда, трамваи приходили и уходили. Люди — местные, приезжие, славяне и азиаты, белые и черные — суетились, как муравьи на муравейнике, бежали по вечным делам. Но я устал от вечной суеты, задернул шторы, достал прикупленную бутылку польской «Перлы» (пиво), вытащил еще кое-что и попытался расслабиться под красочные воспоминания прошедшего дня…

В последующие дни я уже в более размеренном ритме побродил по улицам и улочкам Варшавы, поглазел на небоскребы, пошатался по жилым кварталам…

Местами Варшава напоминала окраинный Париж, с его трассами, пластиковыми мостами-переходами, разметками и развязками, как и прочие нетуристические места других европейских столиц с их униформированной инфраструктурой, весьма удобной и безопасной для жителя, но в то же время лишенной собственного лица, а также тишины и спокойствия для жизни, а не для «функционирования».

В конце я окончательно понял, что несмотря на то, что Варшава — «одна из самых комфортных столиц Европы» и в ней есть что посмотреть, жить в ней я бы не хотел.

Пять дней спустя, пресытившись впечатлениями и немного обросши «космическими ракушками» в своем космическом корабле (мусор из номера мне приходилось просить вынести, но и это делали весьма неохотно, лишь на следующий день, хотя, как всегда, любезно), я выехал на менее интересную, как мне говорили, Лодзь, которая в итоге оказалось куда колоритнее Варшавы.

Продолжение следует…