Заповедник Серенгети: как поживают львы?

В принципе, и при большом желании в Серенгети можно попасть, свет, правда, не ближний. Можно из Кении, можно через Катар (крохотное арабское государство) в Танзанию (Дар-эс-Салам, тут же вылет в аэропорт Килиманджаро, там на машине в город Арушу, а оттуда еще два дня пути).

Есть любители супер-экстрима. Те, кто предпочитает в саванну пешком — в основном, конечно, этим славятся соотечественники. Эдакий «корпоративчик» может себе устроить крупная фирма (Бог знает по какой цене). Тогда проводник берет напарника, собираются ружья, палатки, для ночевок выбирается место, где нет птиц (и, соответственно, падали), место под стоянку выжигается. Остаются дежурные. Единственная неизбывная проблема — тяжелое похмелье утром…

Но большинство предпочитают все же поездки на джипах, что абсолютно, как выяснилось, оправданно, потому что в высокой траве львов не видно, а столкнуться можно нос к носу. Лев не реагирует на машину, он реагирует на человека, и случаи нападения бывают.

Палаточный лагерь, откуда каждое утро начинается выезд, находится в сердце заповедника в скалистой местности. На несколько сот километров — никакого жилья, никакой цивилизации. Каждая палатка (вместительностью в взвод) — со всеми удобствами, но с пауками размерчиком с кулак человека.

Разумеется, никаких замков, только молния, сетка от насекомых и — свисток. На случай опасности. Очень обнадеживает. А опасность достаточно реальна, потому что первые львы уже видны в 100 метрах от палаток, а безобидные антилопы пасутся прямо на территории лагеря.

На сотню метров вокруг лагеря саванна выжжена — из соображений безопасности (змеи, насекомые, особенно боятся мух це-це). На вопрос, как страшная муха из себя выглядит, наш проводник делает молниеносное движение рукой и, разжав кулак, показывает: «Да вот она». Кстати, по его словам, муха це-це предпочитает кусать местное население. С приезжими такое случается реже. Тоже обнадеживает. Но все равно нужно защищать руки и ноги.

В Серенгети — самое большое количество диких животных на единицу площади в мире. Только копытных там — несколько десятков миллионов. За убийство животного дают 15 лет тюрьмы (у нас за убийство человека — меньше, как правило). Браконьерства почти не осталось. Есть лицензионная охота, но каждый выстрел стоит 10000 $, это для миллионеров, да и те стараются выглядеть пристойно и не злоупотребляют своими возможностями. Да и охота в Серенгети — чистой воды убийство: зверье непуганое, подпускает к себе человека на несколько шагов. Вообще поражает органичность сосуществования хищника и жертвы, пасутся рядом, жертва пускается наутек, только если хищник явно собирается нападать.

А еще довелось наблюдать очень интересную, говорят, даже уникальную сцену, наводящую на некоторые размышления.

Мирная жизнь львиного прайда. Точнее, хозяина нет, потом его встретили через несколько километров, занятого высокими государственными делами — гордо обходящего свои владения (что поделаешь, территория требует неусыпного присмотра). В доме — женщины и дети, то есть львицы и детеныши. Львицы уже поохотились — завалили зебру, откушали чуть, одна лежит и охраняет тушу, другая несет куда-то кишки. Остальные львицы отдыхают вместе со львятами.

Метрах в 10 пасется стадо черных африканских буйволов. Крепкие ребята, считающиеся самым опасным для человека животным в Африке. Внезапно главарю буйволов, видимо, приходит в голову некая плодотворная дебютная идея, он даже поворачивает свой торс, как будто бы что-то сообщая другому буйволу. И начинается медленное, но верное продвижение в сторону поляны, где отдыхает и ждет к обеду мужа и отца львиное семейство.

Что буйволы забыли на этой поляне — неведомо никому, наверное, и им самим. Травы кругом полно, мяса они, естественно, не едят, на поляне — с десяток львиц и молодых львов. Однако, раскачиваясь, очень целенаправленно, конкретно даже, набычившись и опустив рога, буйволы начинают свою атаку. При этом видно, что они ужасно трусят, меняют друг друга: сначала один выходит вперед, потом его место занимает следующий.

Львицы в недоумении: ведь буйволы являются объектом их охоты, хотя и редко. Та, которая стережет обед, остается на месте (видимо, выбора у нее нет: может быть, гнев льва, оставшегося без обеда, еще страшнее), другие медленно и неохотно начинают отступать, уводя детенышей. А самая храбрая выступает вперед, прижимается к земле, показывая готовность к атаке. Но, видимо, рога буйволов не внушают ей особого оптимизма, и она потихонечку пятится.

Постепенно буйволы занимают всю поляну, на которой располагался прайд. Они тупо ее обходят, и, не найдя причины, по которой они сюда заявились, начинают аккуратный отход, прикрываясь рогами самого матерого самца. Воодушевленные львицы делают несколько прыжков вперед, но все же благоразумие берет верх. Через полчаса статус-кво полностью восстановлен. Буйволы остались в целом довольными, они просто доказывали свою «крутизну», прежде всего, самим себе.

 — Что это за наезд? — спрашиваем.
 — Саша Белый! — разводит руками и смеется проводник.

Не потерял связи с Россией внук женщины-масаи, сын известного зоолога, окончившего Сорбонну, сам проучившийся в Москве кенийский парень. Видно, что не потерял, раз был в теме фильма «Бригада» про «тяжелую бандитскую долю». Сама эта удивительная сценка осталась в качестве кусочка фильма, на плохоньком снимке можно разглядеть эпизод этого странного «наезда».

Вообще, львов в Серенгети и даже вне заповедника поразительно много. Видимо, это и есть львиный рай… Но этот рай, говорят, высыхает. Пустыня наступает.