Сколько имён у Булдури?

Имя первое. То, которое знает каждый, хоть раз проехавший рижской электричкой на Тукумс. Приедайне, Лиелупе и следующая станция — Булдури.

А вот почему именно «Булдури»? Говорят, давным-давно, когда ещё Ливонский орден был не просто так и где-то сбоку, а мощной военно-политической организацией, именно его смотрящий был поставлен на славный город Ригу. Только звали его тогда по-своему. По-орденски. Магистром. И имя у того магистра было Вальтер фон Плеттенберг.

А вот уже у Вальтера в подчинении был рыцарь Иоахим Булдерлинг. И чего-то там где-то он отличился. Или просто у него почерк разборчивый был… Ну, умалчивает о том история. Говорит только, что в 1516 году магистр фон Плеттенберг пожаловал рыцарю Булдерлингу вот эти самые земли, что нынче носят его имя. Вернее, фамилию.

С какой стати только — непонятно. Фамильными ведь они так и не стали. Конечно, какую-то усадьбу Иоахим тут построил. Надо же кости куда-то кинуть после очередного рыцарского турнира или тяжелого рабочего дня в магистрате. Только… Удача — она ж, не как все нормальные люди! Ей обязательно зигзагом надо.

И уже в следующем веке Булдерлинги продали пожалованные магистром земли герцогу Екабу. Тому славному парню, чьё имя нынче носит город Екабпилс. Герцог как раз где-то там жил, потому и назвали. И перебираться на взморье Екаб не собирался. Зачем? Сдалось герцогу какое-то там поместье. У него там рядом дворец был, который потом господину Бирону страсть, как не понравился. Он и решил его взорвать, да новый построить. И построил. Новую резиденцию нового Курляндского герцога — Елгавский дворец.

Так что строить что-то на Рижском взморье герцог Екаб не собирался. Он эти земли сдавал в аренду. Арендаторов, правда, было немного. По данным 1783 года всего 8 хозяйств, занимавшихся выращиванием зерновых. По преимуществу — ржи. А чем ещё можно было заниматься на приморской супеси? Рожь, и та росла в Булдури не особо охотно. Богатых урожаев с неё было не дождаться. Может потому, если кто на взморье говорил соседу, что в его амбарах так же пусто, как и у булдурских крестьян, то всё и всем сразу же становилось понятным. Так же, как и то, что сколько верёвочке не виться… а неэффективное хозяйство когда-нибудь, да закончится.

Оно и закончилось. В 1840 году в Булдури начинают продаваться первые участки под дачи. И достаточно успешно. В 1875 году в посёлке было уже почти 400 дач, которые строились как поблизости от моря, так и на берегу реки Лиелупе, у которой тогда было совсем другое имя — Аа. Да и сам посёлок был не Булдури — Бильдерлингсгоф.

Дело в том, что в те времена в этих местах селились преимущественно немцы. Потому этот район промеж себя и называли «немецкой крепостью». А так, вслух — Бильдерлингсгоф.

Это немецкое прошлое до сих пор проглядывает в архитектуре посёлка. Вот, по проспекту Булдуру, 17 — построенная в 1883 году аптека. А что? Провизор, фармацевт, аптекарь — самая по тем временам немецкая специальность.

Или, если чуть дальше. Булдуру, 33. Бывшая гостиница «Casino». В 1920 году здесь проводился второй этап международной конференции, на которой представители Финляндии, Эстонии, Литвы, Латвии и Польши пытались договориться о создании Балтийского союза. Конечно, национальный романтизм, как послевкусие только что приобретённой независимости, мешал, но… Уже почти. И вот-вот.

Но, не вовремя… Ой, не вовремя в Польше грянул военный переворот, в результате которого она оккупировала Виленский край, и Литва надолго была вынуждена переместить свою столицу в Каунас. Плюс эстонцам очень хотелось иметь в безраздельной собственности не часть города Валка и не только его, а весь уезд, что и нынче лежит на севере Латвии. А литовцы, видно, как компенсацию за Вильнюс, но почему-то не от Польши, а от латышей, потребовали часть Илукстского округа.

В общем, не получилось у них тогда с Балтийским союзом. А здание гостиницы осталось. И сейчас стоит. Можно подойти поближе и рассмотреть внимательно. Если очень захочется, то и сфотографировать.

Так же, как и Лютеранскую церковь, что на пожертвования немецких прихожан в 1888—1889 гг. построил архитектор Г. Гилбиг. Тогда её называли «Waldkapelle» (Лесная капелла). И не только потому, что внутри церкви был установлен орган, но и потому, что здание находилось на территории Эдинбургского парка, заложенного в начале XX века. За сотню лет, что прошла с момента его основания, деревья подросли, кроны их где-то там, вверху, сомкнулись и нынче по всем параметрам там, пусть и небольшой, ухоженный, окультуренный, но — лес.

Или, если кому больше нравится, лесопарк. Да так и правильнее, наверное. Как-никак, там и прогулочная дорожка есть. Не простая, кстати. Остатки той знаменитой дороги, что когда-то начиналась от паромной переправы Буллю и связывала Ригу с Курземе и Восточной Пруссией.

Но не только оригинальной архитектурой оставила о себе память «немецкая крепость» Бильдерлингсгоф. Если верить изданному в 1895 году путеводителю «Рижское взморье и Кеммерн», на тот период времени каждый пристанционный посёлок имел свой, особый, имидж. Буллен (нынешнее Лиелупе) называли «театральным». По преимуществу именно там в пляжный сезон отдыхали артисты рижских театров. А Бильдерлингсгоф проходил по категории «патриархальный». И, скорее всего, не в память о бывших крестьянских хозяйствах.

От них в Булдури осталось кое-что другое. В 1910 г. в бывшей булдурской усадьбе была основана первая в Латвии садоводческая школа. Через год она перебралась в новое здание, построенное для неё известным латышским архитектором Александром Ванагом. Его, правда, уже не увидеть. Нынешние здание садоводческого техникума открыло свои двери перед студентами в 1988 году. Но стоит оно, и при нём — Дендрологический парк с богатейшей коллекцией цветов и деревьев, на том же самом месте, где когда-то располагалась та самая усадьба, что дала Булдури его нынешнее имя.

А вот «патриархальным» Бильдерлингсгоф стал, скорее всего, благодаря национальным особенностям немецкого характера. Педантичности, спокойствию, размеренности. И чтобы никто и ничто этого покоя и патриархальности не нарушало!

Даже помещения для концертов — кургауза, в отличие от соседних Эдинбурга (Дзинтари) и Майоренгофа (Майори), в Бильдерлингсгофе не было. А если и появлялись усилиями антрепренёров какие-то залётные певцы, так сразу же по разным инстанциям летели сердитые письма и жалобы. Покоя, покоя и только покоя.

Правда, иногда с ним были проблемы. Так Максим Горький, сразу же после освобождения из Петропавловской крепости отдыхавший неподалёку, на проспекте Дзинтару, 39, писал 20 февраля (5 марта) 1905 г. К. П. Пятницкому: «Пожалуйста, попросите Вл. Ал. (Крита, родственника его супруги, М. Ф. Андреевой) купить мне браунинг, сей инструмент иметь необходимо, как я вижу. Здесь так пустынно, мы ходим одни и далеко».

Времена, и правда, были неспокойные. До самого 1908 г. в Бильдерлингсгофе дежурил драгунский эскадрон. Мало ли, вдруг пойдёт латышский пролетариат экспроприировать немецких баронов… А как схлынула волна первой российской революции, ушли драгуны и… наступил праздник. Вот тогда заиграл в городском саду духовой оркестр.

Так что, наверное, нет ничего удивительного, что именно в Булдури в 1965 году построили ресторан «Юрас перле», в котором чуть позже откроется первое варьете Союза ССР. Чтобы на его сцене взошла одна из ярких звёзд эстрады того времени — Лаймы Вайкуле.

Правда, нынче «Юрас перле» уже нет. А жаль. Ещё одно хорошее имя могло бы быть у Булдури. Юрас перле. Морская жемчужина. Действительно, жемчужина. Достойное украшение нанизанных на рижское взморье юрмальских бус.